14o
Спустя почти столетие в Севастополе вновь появился семейный склеп.
Общаться с вице-президентом Всеукраинской ассоциации работников похоронных организаций (ВАРПО), учредителем фирмы "Скорбь" Всеволодом ЩЕРБИЧЕМ всегда сложно. Причина — уж больно щепетильная, на первый взгляд, тема разговора.
ХОЗЯИН СКЛЕПА
— Всеволод Константинович, давайте начнем нашу беседу с, надеюсь, несколько неожиданного вопроса. В севастопольском интернет-пространстве появилась информация, что на кладбище 5-го км построен склеп, и склеп этот принадлежит вам. Это верно?
— Абсолютно верно. С тем лишь уточнением, что это — семейный склеп.
Вообще склепы — это непреложная примета архитектуры любого кладбища. А оно, в свою очередь, — показатель уровня организации цивилизованного захоронения. Общество, помня, что его основой, ячейкой является семья, что именно с нее оно начинается, всегда заботилось о своих предках. Поэтому и строились семейные склепы, делались семейные захоронения. Они необязательно должны быть высокими, помпезными. Главное в другом: в одном месте собирали умерших членов семьи, чтили их память. Конечно, отношения внутри любой семьи бывают очень сложными. Так вот, в склепах собирали семью вместе хотя бы после смерти. Склеп — это история семьи в камне.
В годы советской власти вопрос семейных захоронений полностью игнорировался. Появились подзахоронения. И вот по прошествии стольких лет чего у нас больше: новых могил или подзахоронений? Не знаете? А последние сегодня составляют уже 60 процентов захоронений. Да, можно сказать, что семьи стали объединять после смерти. Возникает вопрос: как это сделать цивилизованно? Уже сегодня нужно подходить серьезно к проблеме обустройства таких семейных захоронений, пора задуматься о том, почему у нас нет семейных склепов. Склеповое захоронение может быть различным по своему исполнению (многоуровневое или в виде одного зала), но в нем найдет упокоение не одно поколение.
Я, как профессионал в своем деле, как человек, знающий цену понятию "семья" и ее ценностям, над этой проблемой много думал и осуществил свой замысел. Впервые после Октябрьской революции в Севастополе появился склеп, который соответствует всем принятым нормам: обустроенность и благоустройство прилегающей территории. Склеп не зажат между могилами, к нему есть удобный подход, он выполнен в виде часовенки и, главное, имеет нижнее, подземное захоронение. Он не превышает предусмотренных норм тройного захоронения — 6 на 2 метра.
— Вы считаете, что другие последуют вашему примеру и начнут строить семейные склепы?
— А что в этом плохого? Время расставит свои акценты. Ведь у нас не было предусмотрено законодательством выделение места под могилу еще живому человеку. Этот вопрос не стоял в плоскости развития кладбищ. Мы занимались только предоставлением мест, хоронили ради того, чтобы хоронить. Как таковую мы не создали культуру памяти. Да и надлежащую инфраструктуру кладбищ не создали, нормальных условий для захоронения людей: чтобы их не теснить, чтобы были дорожки, дороги.
Я посмотрел кладбища в Америке и Европе. Не по фильмам, а своими глазами. Это парковый ландшафт — с реликтовыми деревьями, фонтанами, озерами, огромными скульптурами. Это широкие дороги, куда заезжают свободно, а не за гривну или доллар, веревочку, заграждающую проезд, никто не держит. Понимаешь, что все это организовано ради человека, этим дается оценка значимости его жизни, раз его так хоронят. Там можно бродить бесконечно долго, поражаясь разнообразию национальных культур захоронений: там и китайцы, и евреи, и арабы. Да, они обособлены, да, они по-своему отличаются, но имеют специфику свободного захоронения, не привязанного к древним и порой непонятным нам канонам. Конечно, эта фраза будет резать слух, но все идет в ногу с временем, даже захоронения.
Эти захоронения предельно просты, но, с другой стороны, в такой лаконичности выражена культура. Чистота и опрятность их кладбищ определяются большим штатом людей, занимающихся благоустройством. По сути, это садовники, вооруженные по последнему слову техники, разъезжающие на газонокосилках, собирающие срезанную траву специальными пылесосами. Сам процесс похорон, опускания гроба в землю механизирован. Это высший пилотаж, но мы уже делаем первые шаги в данном направлении. Хочется привнести часть всего этого в нашу культуру, в наше отношение к кладбищам.
— Каким образом?
— С одной стороны, необходимо, чтобы внимание закона и депутатского корпуса было обращено на состояние кладбищ, на мизерное их финансирование, на роль подвижников. С другой — мы могли бы поучаствовать в их развитии. Не в смысле "копать или не копать", а именно обустраивать, но с умом.
АЛЬТЕРНАТИВНОЕ КЛАДБИЩЕ
Сегодня поднимается вопрос об открытии кладбища, расположенного на улице Пожарова. Согласно архивной выписке из решения исполкома Севастопольского городского совета депутатов трудящихся от 4 марта 1969 г., N 138, кладбище на ул. Пожарова было закрыто с 1 апреля того же года только по причине открытия первой очереди городского кладбища на 5-м км Балаклавского шоссе. Каких-либо других ссылок на необходимость его закрытия не было. И это при том, что две трети территории остались неосвоенными.
Оно стоит в центре города и не подлежит сносу. По законодательству, через 20-30 лет на месте старых кладбищ можно разбивать парки. Понятно, что никто на этом месте, где последнее захоронение было проведено более четырех десятков лет назад, парков сегодня и в ближайшем будущем разбивать не будет. Во-первых, это очень дорогостоящее дело, во-вторых, в парке в чистом виде нет необходимости. Но возродить старинное кладбище, возобновить на нем захоронения было бы очень престижно.
Именно фактор семейных захоронений играет значительную роль в формировании культуры памяти и обустройства самого кладбища как исторического объекта. Все кладбища приобрели свою престижность благодаря вековой истории, закреплению мест за семьями, где поклонение усопшим отражалось в удивительной архитектуре надгробий, фамильных склепах и самодостаточности современников.
Но кладбище, как любой организм, должно жить, его нельзя закрывать безвременно, и тогда оно будет всегда обустроенным. Парковый характер подобных кладбищ приближает человека к природе и не оставляет равнодушным. Все эти элементы присутствуют на кладбище на ул. Пожарова, достойно сегодня того, чтобы его рекультивировать.
Место погребения всегда соответствовало положению человека в общественной иерархии. И если сегодня можно расширить эту возможность для населения города, создавая условия для планового погребения путем выделения почетных секторов, строительства фамильных склепов и семейных могил с полным благоустройством, то кладбище на ул. Пожарова, где находится старейшая церковь Всех Святых, вписываясь в концепцию духовного осмысления неизбежности и таинства смерти, приобретет статус городского некрополя.
Спрос на обустроенные погребения, расположенные в парковой и тихой зоне, освещенной церковной аурой, не заставит себя ждать. Подобное кладбище даст возможность людям неспешно определиться с выбором, где и, главное, как хоронить, в отличие от авральных захоронений непомерно разросшегося кладбища на 5-м км Балаклавского шоссе.
— Всеволод Константинович, вот вы о склепах рассказываете, о рекультивации старого кладбища, а почему о своей фирме ничего не скажете?
— А что рассказывать? О нас и так все знают. Ведь на рынке ритуальных услуг в нашем городе частное предприятие "Скорбь" (первое в Севастополе) уже более 10 лет. Стараемся держать цены ниже, делаем скидки для различных категорий граждан. Мы первыми внедрили комплексные услуги: с момента вывоза в морг и оформления документов до организации поминок после захоронения, благоустройства могилы и установки памятника, предложили широкий ассортимент ритуальных товаров.
Мы развили службу вывоза умерших в морг, чем дали толчок для эффективной деятельности в этом направлении и коммунальному предприятию, с которым стараемся, несмотря на амбиции, сотрудничать и помогать особенно сейчас, в преддверии поминальных дней. Везде работают профессионалы, и именно они стараются облегчить страдания людей, столкнувшихся с личным горем.
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ГРАНИЦА?
— И о коммерческой стороне дела. Не нужно бояться понятия "коммерческое". Сейчас все похороны — коммерческие, а все услуги кладбища построены на солидных расходах. Поэтому рядом с ними столько различных фирм. И все это приносит прибыль. Другое дело: всегда ли эта прибыль направляется на развитие кладбищ или лишь обеспечивает материальные амбиции их работников? Сегодня ничего государственного в ритуальной сфере нет. Если прочтете вывеску "государственная", знайте — вас обманывают: нет такой формы собственности, есть коммунальные структуры и есть частные. По форме хозяйствования и те и другие равнозначны — хозрасчетные.
— А государство осталось в стороне?
— Роль государства, увы, сводится к следующему: по Конституции и закону о похоронной деятельности, оно выделяет средства на содержание кладбищ и гарантированные социальные захоронения — от участников боевых действий до безродных. Полномочия на осуществление этих видов деятельности государство делегирует или коммунальному, или частному предприятию. Но любая компания, которая за государственный счет хоронит определенные категории граждан и за государственный же счет наводит порядок на кладбищах, сама по себе не является государственной. Если бы моя компания получила эти полномочия, она не стала бы называть себя государственной. Потому что это неэтично: люди по-прежнему безраздельно верят в слово "государство" и его производные, а потому ведутся на это.
Вот такой пример: вы приезжаете на кладбище и видите вывеску: "Государственный гранит". Это что, государство здесь гранитом для могильных памятников торгует? Или это какое-то частное или коммунальное предприятие, придумавшее себе столь удачное название? По этой же логике посещение кладбища можно называть пересечением государственной границы некрополя…
