Таити-шмаити

— Ну, Иван Петрович, тут я водочки принес обильно, закуску, как в лучших домах Калифорнии, выпей и подпиши бумагу!

— Каку-таку бумагу?

— Я ж к тебе неделю хожу и толкую, эту свою городскую квартиру ты меняешь на жилплощадь в сельце Обмиралово: недалеко, там и церковь есть, покаешься за пьянство свое, глядишь, и возродишься на радость широкой общественности! Ты ж человек разнообразных, так сказать, душевных поползновений, тебе только шестьдесят, а выглядишь в три раза старше! Напиваешься до страшных чертиков!

— Почему страшных? Один только является, но мы с ним друзья, беседуем, только черт против властей настроен сильно, я прям опасаюсь за последствия для него! Он знает подробно международное положение, о делах в Греции меня взволновал, про "черных" риэлтеров поведал, как они одиноких стариков изводят и тем продолжительность жизни в стране снижают до показателей Таити, Гаити и Титикака!

— Не морочь мне голову, какие тити в каке?! Выпивай!

— Озеро есть у индейцев — Титикака, черт рассказывал!

— Ладно, Таити-шмаити, но ты глупости про риэлтеров не слушай, я самый белый-белый из них: я к тебе с полным расположением души, сильно уважаю, как в лучших домах Мытищ и Коломны, пей, не задерживай! Ты ж гляди, берлога у тебя тут, барахло из мусорников, чулки какие-то женские! Кто ж свою ногу сунет в такой кошмар?

— На всякий товар нога найдется, я даже знаю две-три такие ноги, они без особых претензий! Ты тоже пей, обязательно!

— Я чуть-чуть, а ты не стесняйся! Тост — за самочувствие людей, все еще имеющих недвижимое имущество! Ну, готов подписать бумагу?

— Каку-таку бумагу?

— Ты идиота-то не корячь, Петрович! Тебе удача валит, я долги коммунальные оплачу и тебе доплачу, месяц сможешь пить! Чистая комната тебе будет в селе, и соседка там за тобой присмотрит! Хорошая, еще пригодная к употреблению, а как выпьет, то громко и пронзительно поет, и не надо ходить на концерты с дорогими билетами! Вдова… Муж полгода в командировке был, вернулся и, как в лучших домах Голливуда, сразу с подозрениями распахнул шкаф платяной, а там… два скелета стоят меж костюмчиков! Представляешь?! Схватился за сердце, только успел сказать: "Не проветривала, зараза!" и усоп. А зря: скелеты — учебные, она их из мед. училища притащила продать для смягчения трудностей жизни! Но от таких дел она сразу и непревзойденно запила.

— Блондинка или брюнетка?

— Не знаю, вот голову вымоет — увидим, она ее раз на Троицу моет! И в постель тебя уложит и сама пристроится, как в лучших домах Андалузии, ежели в тебе мужество сохранилось! Это, Ваня, везуха, это, Ваня, курорт, Баден-Баден! А не твой здесь Гаден-Гаден! Да ты пей, однако!

— И ты со мной, иначе не подпишу! Больше, больше усугуби! А певунью помню, близко жила: она удивительно брала си третьей октавы, но три года портвейна "Плодово-ягодного" уронили ее до хрипа в первой октаве! А это ж ты ее перетащил в сельцо Обмиралово, а ее квартиру продал себе в корысть!

— Ты сегодня какой-то сопротивленческий, обидеть меня хочешь, а ведь мы дело почти сладили! Пью тост — за самочувствие людей, духовно развитых, которые не цепляются за недвижимое имущество! Но это все, сердце у меня!

— Како-тако сердце?

— А легко ли мне? Искать таких, как ты, с целью помочь, конечно, обновить, понимаешь ли, вашу жизнь, освежить ее новыми красками! За грошовые комиссионные, а органы преследуют беззастенчиво!

— Не напуганный ты совсем, не затравленный ни на мизинец, откупился ты, а?

— Побочных расходов много. Чтоб с тобой познакомиться за адресок уплатил кое-кому из равнодушных к твоей судьбе людей! Чтобы помочь тебе же в чистое жилище перебраться, как в лучших домах Сьерры-Маэстры! А природа вокруг села до того роскошная, ну, прям, так и съел бы всю! Выйдешь ты утром на лужайку, даже с лютого перепою, поднимешь голову, крикнешь в небо: "Эге-гей!" и будто архангелы тебе оттуда ответят: "Доброе утро, Петрович! Закуси с утра, закуси, мил человек!" Я, Ваня, альт… альпупи… альпипи…

— Альтруист ты! Ага…

— Напился я с тобой, вредная у меня работа, подписывай бумагу!

— Каку-таку бумагу?

— Вот эту, вот эту, вот, под двумя твоими носами… боже, ты уже весь двоишься, а рук — четверо… Ты, Ванька, сукин сын, учинил мне незаметно подсыпку?

— Каку-таку подсыпку?

— От которой дуреют, и уже все равно, что вокруг, и на международное положение начхать!

— Что ты?. Вот, выпей на посошок, подобрей!

— И ты!!! Выпьем за людей движимых и практически недвижимых!.. Ой, в голове будто извилины перессорились и не хотят сотрудничать! И нервы, Петрович, уже ни к черту, сын с неликвидным запасом двоек, жена деньги требует себе на косметический евроремонт практически всей поверхности тела, представляешь?! Ночи не сплю, снятся старики плачущие и пропавшие!

— Каки-таки пропавшие?

— Я лично никого не уморил! Что я болтаю? Напился, подсыпали! А ты кто? Я тебя раньше видел?!

— Иван Петрович я! Ты мою бумагу сначала подпиши, а потом я — твою! Подписывай, не боись: обязуешься мне дополнительно поставлять ящик водки год ежемесячно!

— Н-не вижу, троится и четверится, подпишу, верю, что на втором ящике ты окорочу… окрочу…

— Окочурюсь! Ага… Ну вот, подписал и заснул, окаянный. Приписочку не разглядел, что занял у меня сейчас, оказывается, сорок тысяч "уешек"! И обязался отдать к Пасхе! А твою нахальную бумагу сохраню для справедливых органов дознания! Ну, можно и допить! За качество порошков нашей встающей с колен фармацевтической промышленности! Брошу пить — начну судиться!