Чужой

Дом с башенками, в котором жил Ваня, называют графским. Он построен на возвышенности, и со всех его массивных балконов открывается прекрасный вид на море. Это строение с колоннами и мраморными лестницами — настоящий памятник архитектуры. Сейчас там, наверное, живет какой-нибудь местный олигарх, а тогда весь дом занимали обычные люди, работяги, коренные жители нашего города. Уже в то время квартира в этом доме стоила больших денег, поэтому местные власти внимательно наблюдали за жильцами и искали повод, чтобы кого-то выселить за неуплату коммунальных услуг или за какую-то другую провинность.

ПЛАТА ЗА ОШИБКИ

Своей шикарной квартиры с великолепной лепниной, двумя балконами и почти четырехметровыми потолками Ваня лишился из-за очередного "светившего" ему срока. Проще говоря, он рассчитался квартирой с властями за то, чтобы не сидеть в пятый раз. А светил ему срок немалый — наркотики, хранение, распространение плюс притон и т.п. Пока полгода сидел под следствием, от передозировки умерла жена. Почти взрослую дочь воспитывали дедушка с бабушкой, но Ваню там, конечно, никто не ждал и не хотел видеть. В общем, возвращаться ему было некуда, разве что к своей старенькой маме, которая ютилась в маленькой комнатушке на окраине города, выделенной ей двоюродной теткой, наверное, из жалости.

Как только Ваня вышел из зала суда, он сразу же принялся за старое. Пока обошел всех друзей, знакомых и притоны, был уже в глухой системе с огромной дозой. Денег на каждый день нужно было много, на ночлег почти нигде уже не пускали. Тогда-то и решил, что все же надо съездить к матери, может, удастся перекантоваться у нее какое-то время. Так и сделал…

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА

Нужный дом Ваня нашел без труда: второй подъезд, первый этаж. Долго звонил, и наконец старая, расшатанная дверь отворилась. На пороге стояла щупленькая, маленькая, как ребенок, старушка, в которой он с трудом узнал когда-то жизнерадостную, пышущую здоровьем свою маму. Первые три срока она то откупала сына, то возила ему передачи. А потом умер отец, и жить стало труднее. От постоянных переживаний она часто болела, а затем и вовсе сдала. Однажды собралась и оставила сыну с его женой квартиру, переехав жить к родственнице. С тех пор дети с ней почти не виделись.

— Ваня! — сразу узнала сына. У нее затряслись руки, и сын едва успел подхватить свою мать. Прошли в комнату. Сели на диван (мебели почти нет: стол, пару стульев, старый комод, ни на полу, ни на стенах нет ковров). От этой нищеты и убогости даже не по себе стало.

— Ты надолго? — осторожно спросила она, держа сына за руку.

— Побуду пару дней, а там видно будет, — неопределенно ответил он и отвел глаза. Не хотелось рассказывать ей о том, что умерла жена, что безвозвратно потеряна квартира, которую она когда-то оставила…

— Ты голодный, наверное? Похудел.., — тяжело вздохнула.

— Да нет, ел недавно.., — соврал он.

Родные люди молчали, им трудно было говорить, ведь столько времени прошло. Сын боялся вопросов, а мать все понимала и чувствовала, ничего не спрашивала, только смотрела на него и иногда украдкой вытирала со щеки предательскую слезу.

— Ма, я утром отлучусь, кое-кого повидать здесь надо, о работе узнать, — снова соврал Ваня. Отлучиться ему надо было за очередным уколом. Работа тоже, конечно же, была нужна, но только совсем не та, о которой рассказывают.

Ночь прошла почти без сна. А утром, как ни старался Ваня уйти тихо, мать все же услышала. Позвала и протянула деньги: "Вот, здесь немного, бери! Пригодятся…"

Было стыдно, но взял… Вернулся домой поздно, и ему показалось, что мама спит. Наклонился над ней — дышит тяжело. Рядом с диваном, прямо на полу, рассыпаны лекарства. Ваня присел на корточки и стал собирать таблетки.

— Ваня, ты? — мама открыла глаза и протянула к нему слабую дрожащую руку и погладила по голове, как когда-то в детстве. — Плохо мне совсем стало, ты б не ходил никуда завтра…

— Ма, а может, "скорую" вызвать?

— Нет, сынок, не надо, от старости нет лекарства, — она попробовала улыбнуться.

— Ладно, мам, не волнуйся, спи, я посижу с тобой, сколько надо…

Засыпая, он подумал, что надо уйти за дозой на рассвете, чтобы быстрее управиться и вернуться к ней. Когда уходил, она еще спала: поправил подушку и тихо закрыл за собой дверь. Вернуться быстро, как всегда, не получилось. Пришел домой после двенадцати ночи, вошел в комнату и сразу почувствовал, что что-то неладно… Быстро подошел к дивану — мать не дышала. Она умерла, так и не дождавшись сына.

ПОДЛОСТЬ

Ваня машинально сел рядом с ней на диван, потрогал холодные мамины руки, долго смотрел на безмятежное, еще совсем не старое лицо и даже не мог точно объяснить, что испытал тогда и испытал ли вообще что-то. Пустота…

Сколько часов просидел вот так, он не помнит. Встал, когда стало светать, и пошел посмотреть, есть ли в квартире еще какие-то деньги. Нашел совсем немного. Понял, что хоронить мать не за что, да и самому становилось уже плохо — пора было уколоться… И тут в голову пришла подлая мысль… Пока еще все жильцы дома не ушли на работу, он начал обход, собирая деньги на похороны. Благо у нас народ отзывчивый, давали все и не скупились, так что сумму Ваня насобирал приличную. Но в квартиру к мертвой матери он не вернулся. Вышел на улицу, в соседнем дворе по телефону-автомату набрал номер "скорой помощи" и сообщил адрес, по которому им приехать.

— А вы кем приходитесь умершей? — поинтересовались на том конце провода.

— Я ей… чужой… Случайно обнаружил, у женщины нет родных, хоронить некому, — быстро сказал он и повесил трубку. Затем побрел, куда глаза глядят, подальше от этого места.

Т. ГРЕЙС.

P.S.: Прошло несколько лет… Ваня бросил наркотики, нашел свою дочь, у него уже растет внук. Все вроде бы в жизни наладилось. Но время от времени он мысленно снова и снова возвращается в тот день и слышит свой голос из прошлого, говорящий в телефонную трубку: "Я ей чужой"…

_______________

ВАЖНО БЫТЬ КОМУ-ТО НУЖНЫМ

Ситуацию комментируют психолог СГБО "Гавань плюс" Евгения Корабель и сотрудник комьюнити-центра "Гавань плюс" Александр Топчий (телефон "Горячей линии" — 55-21-82).

— В суете мы часто откладываем на потом минуты близости с самым дорогим человеком. И так продолжается, пока не случится что-то такое, что заставит нас содрогнуться и задуматься о происходящем вокруг, о своей роли в той или иной ситуации. Как правило, расплата настигает в самый неудобный момент.

Часто катализатором становится событие трагическое и необратимое, например смерть близкого человека. Потом долгие годы нас гложет чувство вины, сожаление о том, что мы что-то не успели, чего-то недосказали, где-то не помогли и когда-то остались безучастными. Зачастую мы пытаемся заглушить это чувство, не знаем, что с ним делать, отрицаем его, но вина вновь и вновь всплывает, отравляя самые радостные и усугубляя самые тяжёлые моменты жизни, напоминает о своем существовании… Боль остаётся, и с ней придётся научиться жить, идти дальше.

Быть может, слова "приход" и "доза" для многих останутся чем-то неприятным из чужой неудачной жизни. Возможно, на этом и остановится читатель, отрезав: "Не про меня!". Сюжеты меняются, но роли в семье остаются неизменными. Где сейчас ваши самые близкие люди? В каких бы отношениях вы ни находились с ними сейчас (злость, непонимание, обида или же любовь, нежность, дружба) главное, чтобы в итоге на свой собственный вопрос, кто вы для них, невольно не вырвался бы ответ: "Никто…"