"А все-таки есть что терять…"

"Беда не только мучит, но и чему-то учит".

ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ

С Юриной мамой нас свел случай. Когда разговор зашел о сыне, женщина начала свой нелегкий для нее рассказ:

— Понимаете, Юра рос хорошим, талантливым мальчиком, в школе учился почти на отлично, рисовал, писал стихи, побеждал на разных олимпиадах, его всегда ставили в пример другим, — Вера Константиновна тяжело вздохнула. — Он рано узнал, что такое жить без отца, я воспитывала их с младшенькой одна и, будучи занятой на двух работах, редко имела возможность бывать с ними. Юрочке пришлось быстро повзрослеть и стать самостоятельным: он вынужден был взять на себя большую часть хлопот по дому. В его ежедневные обязанности, помимо уроков, входило и сестру из детского садика забирать, и делать необходимые покупки на каждый день, и стирать, и убирать, а иногда приходилось и ужин самому готовить… Я очень уставала, приходила с работы поздно, кое-как до кровати добиралась, а с утра — снова на смену.

Вера Константиновна поднялась, чтобы налить нам чай. Пока она наполняла чашки ароматным напитком и ставила на стол незатейливое угощение, я стала рассматривать фото на стене. Красивое лицо юноши лет шестнадцати с большими выразительными глазами, высоким лбом и густыми черными волосами… На минуту представив то, что случилось, я вздрогнула… Хозяйка окликнула меня, приглашая к столу, мы сели, и она продолжила свой рассказ.

— Жилось нам тогда нелегко, моего заработка на все едва хватало, поэтому почти с десяти лет Юрочка, как взрослый, научился бережливости, отказывал себе во всем, экономил деньги до получки, которые я ему на продукты оставляла. Иногда ему даже удавалось заработать пару лишних рублей, выполняя различные поручения соседей, но и тогда он редко что-то покупал себе. Его все любили и в школе, и в родном дворе, да и я не могла нарадоваться…

— А что же его отец, не помогал вам совсем? — не сдержалась я.

— Да где уж ему, — женщина беспомощно махнула рукой. — Спился он, и никто не знал, где его искать… Ни алиментов, ни помощи.

Юра окончил школу с прекрасной характеристикой и кучей грамот. Учителя прочили большое будущее способному мальчику и наперебой советовали, в какой вуз поступать. Хотел в мореходку, но неожиданно подкачало здоровье. По этой же причине и в армию не взяли, но парень не расстраивался, по-прежнему помогал матери, хорошо учился в институте, получал стипендию, а по вечерам подрабатывал.

Где-то на третьем курсе появился у Юры новый друг — постарше его, не из студентов. Матери он не нравился, но не хотела вмешиваться, доверяла сыну и не расспрашивала особо, кто такой этот новый друг. Зато Вера Константиновна заметила, что Юра очень изменился. Однажды заявил, что новую работу нашел, где хорошо платят, стал себе дорогие вещи покупать и домой приносил суммы приличные. Мать иногда сомневалась, где ж такие деньги зарабатывают, но Юра только смеялся, обнимал мать за плечи и говорил, что все будет хорошо, что он у нее талантливый, а сам все чаще предупреждал, что в ночную смену работает, и не приходил домой ночевать. Хоть и болело материнское сердце, а привыкла верить сыну.

КОГДА ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ…

А тем временем дочка выросла, рано вышла замуж. Зять толковым парнем оказался, из приличной, зажиточной семьи. После свадьбы молодые переехали в пригород, в свой дом. Когда у дочки родился ребенок, Вера Константиновна на некоторое время перебралась к молодым: помогала по хозяйству, нянчила внука. За дочь душа была спокойна, а вот о сыне все чаще думала и переживала. А он лишь раз приехал в гости к сестре, а то все звонил и говорил, что занят… Когда, наконец, она вернулась домой, квартиру трудно было узнать. Соседи наперебой сообщали, что Юра водит сюда каждый день дружков, непонятно чем они занимаются, участковый приходил и т.д. Вера Константиновна даже сразу не поверила всему. Ждала, когда сын придет, чтобы все от него услышать. Дождалась, но, вопреки ожиданиям, разговора не получилось.

— Юрочка, ты что же это… — сказала она и запнулась, увидев синяки под глазами и исхудалое лицо сына.

— Мам, давай я утром все объясню, — опустив голову, постарался поскорее пройти мимо матери он.

— Ты что, сынок, расскажи, что происходит? — попыталась остановить она сына, но Юра быстро прошел в свою комнату и закрыл за собой дверь. Вера Константиновна стучала и умоляла сына объяснить, что случилось, плакала и кричала, угрожала милицией и всякими глупостями. Наконец, Юра вышел из своей комнаты, прошел на кухню, сел и, не поднимая глаз на мать, тихо сказал:

— Я — наркоман, что, тебе не ясно?

— Кто? Что ты? — у матери перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось в груди. — А институт как же? А работа?

— Мама, мне вообще больше терять нечего. Из института меня выгнали, с работы тоже, понимаешь?! И чтоб меня не ломало, мне каждый день надо колоться. Что тебе еще рассказать?! — сын уже почти кричал, а по щекам матери текли слезы, она почти ничего не понимала из того, что он говорил, но знала, что пришла беда, и лишь не знала, что беда эта не последняя.

КАТАСТРОФА

В ту ночь Юра ушел, не выдержав маминых слез и причитаний. Не появился он и на следующий день. Вера Константиновна на третий день пошла к участковому и сама все рассказала. Участковый пообещал помочь. Прошла почти неделя, сын не появлялся, и мать, почуяв неладное, стала обзванивать больницы и морги.

Тем временем Юра, проснувшись на квартире у дружка, где провел ночь после того, как ушел из дома, в который раз прокручивал сцену скандала с матерью. Его мучила совесть. Мать было безумно жалко, но что он мог сделать? Ему казалось, что выхода нет и смысла жить дальше — тоже. Ни жены, ни детей, ни настоящего, ни будущего. Только система, долги, кражи, притоны — жизнь так быстро сошла на нет. А сколько еще в городе таких, как он? Бросить наркотик? Легко сказать! Он несколько раз пытался, а что толку? Не выдерживал и трех дней, в лечение не верил. Многие пробовали — и что? А может, все-таки попробовать лечь в клинику? "Ну ладно, вот раскумарюсь в последний раз и пойду к матери, — успокаивал себя Юра. — Может, сестра поможет с деньгами, надо попробовать все же в больницу лечь".

Так лежал, думал, вспоминал, захотелось домой… Мысли прервал вошедший дружок — надо было его уколоть, да и самому "поправиться" (раствором запаслись с вечера). Чтобы получше "держало", забадяжили "химию" с димедролом, раскумарились. А на закуску — по горстке снотворного. Потом вышли на улицу прогуляться. Ярко светило солнце, казалось, что все не так уж плохо. Снова захотелось жить и строить планы на будущее.

Опустив голову, Юра брел по улице, углубившись в свои мысли и мечты. Шел, ни на что не обращая внимания и не замечая никого вокруг. Его спутник плелся в нескольких метрах позади и, похоже, тоже мало что видел впереди себя. И вдруг раздался протяжный бесконечный не то звон, не то вой, чей-то истерический крик, потом — яркий свет и какое-то большое красное пятно прервало мысли и мечты в один миг. Все окунулось в туман и поплыло…

Когда Юра очнулся и открыл глаза, то увидел белую постель и капельницу. Понял, что находится в больнице. Напряг память, но ничего так и не припомнил. Его не кумарило, голова была светлая — подумал даже, что проходит реабилитацию в клинике. Однако было странное ощущение в ногах: они не то ныли, не то были невесомыми… И вдруг его осенила страшная догадка. Он понял, что это за странное ощущение, быстро свободной рукой рванул с себя одеяло, и душераздирающий крик, вырвавшийся из его груди, нарушил тишину больницы. Ног не было! Он кричал и метался по постели, сорвал капельницу, швырял все, что попадало под руку, а перед его глазами стоял образ жалкого туловища без ног…

На крик сбежались врачи и медсестры. Пока делали успокоительный укол, мелькнула мысль: "А все-таки есть что терять…" Осознав это, Юра провалился в забытье.

Потом ему расскажут, что в тот роковой день от большого количества проглоченных снотворных таблеток он просто сел и уснул на трамвайной линии. А последним звоном перед трагедией, услышанным Юрой, был непрерывный сигнал водителя, который пытался предупредить его об опасности. Затем — ослепительный свет фар, крики людей и трамвай, который показался перед глазами большим красным пятном.

Прошло немало времени, прежде чем Юра полностью реабилитировался, научился ездить в инвалидной коляске и ходить на протезах. Он вернулся к изобразительному искусству, увлекся поэзией и освоил сапожное ремесло. После того как ему помогли открыть свое дело, Юре снова захотелось жить…

Т. ГРЕЙС.