21o
Севастопольцу Аркадию Марченко исполнилось 90 лет. Треть их с небольшим щедро отдана подвижническому служению, попросту говоря, дачникам сначала родного Гагаринского района, а затем — и Севастополя. Аркадий Афанасьевич — член высшего органа Всеукраинского совета садоводов и огородников, с недавних пор — почетный председатель городского совета садоводческих и огороднических обществ.Мое с Аркадием Афанасьевичем общение длится порядка двух десятков лет. Недавно я навестил ветерана, чтобы поздравить его с замечательным юбилеем. В ходе завязавшегося разговора трудно было обойти вниманием события, свидетелем которых я стал. В одном садоводческом обществе, в числе иных расположенном у Камышового шоссе, состоялось общее собрание. История, увы, обычная, в последние годы широко в городе распространенная.
Одним не самым лучшим утром люди проснулись не членами садоводческого общества, а членами некоего кооператива. Подобное изменение статуса вполне возможно, но исключительно после получения согласия людей. Собрание же с повесткой дня о переоформлении садоводческого общества в кооператив, как утверждало большинство, не проводилось. Председатель, судя по всему, состряпал протокол мифического собрания. Там, где по представленным документам принимают решения, их достоверность не проверяют: не их это дело — была бы печать на месте.
С соблюдением всех процедур члены садоводческого общества оказали председателю недоверие. На его место был избран новый человек. Но в высоких кабинетах официальных учреждений его без печати никто не признает. А предшественник, который, судя по утверждениям людей, пошел на подлог и обман, не отдает новому председателю печать. Создается впечатление, что официальным лицам бывший председатель люб.
А тут, как по заказу, по "ящику" одно из высоких должностных лиц отвечает на вопрос о получивших у нас распространение рейдерских захватах земли: можно ли защитить дачника? Трудно, ох как трудно, вздыхает начальник, который на телеэкране, уж больно много лазеек для проходимцев законодателями оставлено.
— Так ли печально на самом деле обстоят дела? — спросил я Аркадия Афанасьевича. — Есть ли управа на бандитствующие в сфере земельных отношений элементы?
На лицо Марченко легла тень, но в глазах вспыхнули огоньки:
— В стране создана правовая база, вполне достаточная, чтобы навести порядок в указанной вами области и, наконец, избавить людей от лишних волнений. Была бы на это воля руководителей соответствующего уровня. К сожалению, происходящее побуждает предполагать всесилие рейдерских атак, а также существование коррупционных схем.
Пяток лет назад во всеукраинском любительском движении садоводов и огородников для начальствующего состава ввели генеральские звания. Зачем? Не ведаю, но ввели. Аркадий Афанасьевич дослужился до звания "генерал-полковник садоводства". И форма у него есть — закачаешься: золотом горит. Марченко является и казачьим генералом. Привычней, однако, видеть его, когда по случаю праздника он облачается в форму капитана 1 ранга. На мундире тесно от орденов и медалей. Немало среди них из металла, покрытого патиной, и с потемневшей от времени эмалью. Фронтовые.
…Война настигла Аркадия Марченко в Одессе, где он, тогда еще курсант Бакинского высшего военно-морского училища, едва приступил к прохождению практики на боевом корабле. 22 июня 1941 года — погожий летний день.
— Мы собирались в увольнение, — вспоминает Аркадий Афанасьевич. — Но пришлось на всю громкость включить динамики корабельной радиоретрансляционной сети. Выступал глава Советского правительства Вячеслав Молотов. Он объявил о вероломном нападении немецко-фашистских захватчиков на нашу страну.
Аркадий Марченко и его товарищи по училищу — к командирам: "Пошлите на фронт!" "Какой фронт, ребята?! — услышали они в ответ. — Шагом марш в штаб оформлять проездные документы в Баку. Необходимо выпускные экзамены сдать и лейтенантские погоны получить".
— Неловко было на станциях как отказываться, так и принимать от женщин поджаренных кур, румяные караваи, — продолжает Аркадий Афанасьевич. — Мы отнекивались от предлагаемой снеди, ведь наш путь лежал в глубокий тыл. Ничего не помогало: "Берите, сыночки, угощайтесь. Еще навоюетесь".
После завершения учебы в составе команды молодых офицеров Марченко собирался, согласно назначению, на Балтийский флот. В блокадный Ленинград добирались по проложенной через замерзшую Ладогу Дороге жизни. Устами 90-летнего старца говорит молодой лейтенант:
— Девушки-регулировщицы, ладные такие, в армейских ушанках и полушубках, были невиданной красоты. В той жуткой обстановке именно они внушали уверенность, хотя, случалось, сами гибли под огнем с неба.
В Баку Аркадий Марченко глубоко изучал мины, в том числе и вражеского производства: электромагнитные, ударно-механические, гидроударные, гальваноударные… Именно гальваноударная мина однажды сработала в проливе Биорке-Зуд, когда по нему проходил катер-тральщик с флагманским минером отряда Аркадием Марченко на борту. "Мина!" — подал сигнал впередсмотрящий. Он лежал, свесив вниз голову. Капитан успел отвернуть от опасности. Но к корме катера была приторочена лодчонка. Она и хлопнула мину по боку.
Прозвучал оглушительный взрыв. Хлипкое суденышко раскололось пополам. Аркадий Марченко оказался в уже успевшей остыть сентябрьской балтийской воде. Она тут же привела его в чувство: "Живой!" Но ко дну тянули кожаный комбинезон и сапоги. Из последних сил он всплыл, чтобы глотнуть воздуха. Тут к нему подошел катер. "Как дела, лейтенант?" — кто-то окликнул его с борта. И в сложной обстановке чувство юмора не оставило Аркадия Марченко. В ответ он произнес свою коронную фразу: "Жизнь дает трещину!" Готового вот-вот уйти под воду минера успели поднять на палубу катера. В тесной каютке капитана ему для согрева щедро плеснули в стакан спирта.
Война — суровая штука. Однажды катера-тральщики задействовали для выброски десанта на занятый фашистами остров Тейкарсари. Приняли на борт 65 штрафников. Под обстрелом с суши удалось подойти на минимальное расстояние к берегу… Когда тральщик оказался в море, на палубе, за лебедкой, обнаружили затаившегося десантника. Капитан катера недолго думал или не думал вообще. Он действовал по законам военного времени. Какое-то мгновение потребовалось, чтобы вытянуть пистолет из тугой кобуры. Сраженный из него дезертир плюхнулся в море.
Минер ошибается лишь один раз. От роковой ошибки Аркадия Марченко уберегли высокий профессионализм, смелость при принятии решений. Война для него не завершилась ни тогда, когда врага отогнали далеко от Ленинграда, ни после того, как над поверженным логовом фашистского зверя взвилось Знамя Победы. Ведь еще предстояло очистить от мин просторы Балтики. В течение семи послевоенных лет Аркадий Афанасьевич служил в должности флагманского минера бригады Порт-Артурской военно-морской базы. А потом был Севастополь. В отставку Аркадия Афанасьевича провожали с поста флагманского минера дивизии охраны водного района.
Облачившись в гражданскую амуницию, Марченко пошел в экскурсоводы. После окончания курсов водил группы туристов по самым главным севастопольским достопримечательностям. Как-то в толпе любопытной приезжей публики затерялась незамеченной жена, Людмила, чтобы по возможности отстраненно послушать мужа, ощутить реакцию слушателей на его рассказ. По завершении экскурсии супруга объявилась. "Молодец, Аркадий, получается, — сказала она. — Веришь, заслушалась". Но годок спустя Аркадий Афанасьевич на последующие три десятилетия встал на защиту интересов и прав садоводов и огородников в родном товариществе в Гагаринском районе, в городе, наконец.
Иного бюрократа, попадись ему на глаза мой очерк, в дрожь бросит от упоминания Марченко. Трудно же ему было отвертеться от аргументов в письмах, отправленных Аркадием Афанасьевичем "наверх". Он стоял и стоит на том, что садоводческие товарищества — не кооперативы, что при желании люди имеют право строить свою деятельность по закону "Об объединениях граждан" (если следовать ему, то власть не вправе вмешиваться в тактику и стратегию садоводческих и огороднических объединений), что садоводческие объединения не подлежат занесению в Единый государственный реестр и так далее, и тому подобное.
Это десять лет назад нашло подтверждение в письме от первого лица города. И как было не подтвердить истину, если у Аркадия Афанасьевича, кроме закона, есть разъяснения профильных столичных ведомств статистики, юстиции, регуляторной политики… Но у нас все еще пытаются, например, неприбыльные садоводческие товарищества, общественные по существу организации, наделить статусом обслуживающих жилищно-строительных кооперативов и кооперативов иного профиля со всеми вытекающими последствиями.
Ветерана печалит мысль о том, что и сегодня он находится на минном поле — поле бюрократических уловок. И не оставляет горячее желание очистить его или хотя бы провести по нему людей без потерь.
