13o
В августе у "Художки" юбилей. Полвека! К внушительной этой дате… Погодите, может, не все понимают, о какой такой "Художке" речь и почему столь важен для неё 50-летний барьер? Речь пойдёт о первой Севастопольской художественной школе, и даже не столько о её истории, сколько о том, из какого она, "Художка", теста слеплена, чем сейчас живёт и о чём мечтает. Ну а как вся эта внутренняя жизнь отражается в работах, можно увидеть на юбилейной выставке, которая откроется в Музее им. М.П. Крошицкого 15 августа.
МИХАЛ МИХАЛЫЧ И ЕГО АРХИВЫ
Начнём же наш рассказ с Михаила Михайловича Гурьева. Просто Михал Михалыча, как его с уважением называет и стар, и млад. Просто художника. Просто учителя. Или всё же не просто? Мы беседуем в подвале школы, где хранятся многолетние архивы. Более чем логично: ведь сам Гурьев и наполнял эти папки год за годом, десятилетие за десятилетием. Михаил Михайлович пришёл одним из первых вместе с Тамилой Степановной Мажаровой, Светланой Александровной Арефьевой и первым директором — Евгением Андреевичем Кольченко. Дети росли, менялись выпуски, учителя, директора, помещения… Гурьев был здесь всегда, при любом руководстве, как тот боцман, что поддерживает дух корабля, чтобы капитан мог спокойно ставить курс.
Перекладывая рисунки, Михал Михалыч нисколько не отвлекается, только изредка бросает хитрый взгляд из-под бровей или усмехается в седую бороду. Мы говорим о секретах и хитростях преподавания.
— Основная задача учителя — создать коллектив: начинается новая папка. — С первыми выпусками, во времена Кольченко, было легче, сейчас всё труднее и труднее, — начинает разговор Михал Михалыч. Существует тенденция потери контакта с родителями, учителями. Класс делится на четыре-пять группок со своими интересами, и ребята в них замыкаются. Попробуй разрушить такие ложные коллективчики!
— Отчего же, — интересуюсь, — происходит такое дробление?
— Многие ученики приходят к нам в весьма плачевном состоянии, со странными представлениями о красоте. Менять их очень сложно. В гламурный наш век попробуй оторвать ребёнка от пошлых вещей! Одна Барби чего стоит! Очень трудно отвадить человека от тиражируемых вещей. То, что изначально создаётся для продажи, не может быть воплощением красоты. Или взять нынешний культ телесности. Художники всегда помнили: через видимое (телесное) нужно показывать невидимое (духовное). Триумф фотографии в последние десятилетия изрядно подстегнул пошлое отношение к телесности. И попробуй сопротивляться, если на каждом плакате, в каждом журнале — сплошные обнажённые тела! Никто не хочет воспитывать человека, обществу нужны лишь потребители с покупательной способностью.
— Выходит, нужно существовать не во времени, а вопреки ему?
— Главное, чтобы в Художественной школе были заложены основы, позволяющие человеку нормально развиваться. Поэтому-то, хотя теснотища в нашей школе неимоверная, мы открыли подготовительные группы. Преподавателю нужно много вкалывать, чтобы у ребят появился здоровый круг интересов.
МАСКИ, ЗАМКИ И "ГЛЯДЕЛКИ"
— Когда я стал директором (а произошло это около 20 лет назад), мне хотелось оживить школу, чтобы она жила более динамично, — рассказывает Александр Николаевич Бурцев, нынешний директор "Художки". — Так родилась традиция маскарадов.
Сегодня новогодние праздники — не просто взрыв творческой энергии, дружная работа над большим заданием-проектом, не просто обмен опытом и раскрепощение, возможность работать с большими, монументальными форматами. Прежде всего новогодний карнавал, вопреки обилию костюмов, не скрывает, а, наоборот, раскрывает для всех обитателей "Художки" радость единения. Вот как запомнились маскарады одной из выпускниц школы — Александре Соповой:
"К Новому году "Художка" всегда преображается. Оформлением занимается вся школа. Иногда завешивают весь потолок, иногда по всем стенам идет живописная процессия из класса в класс, иногда натягивают бумагу на наши огромные окна, рисуют в этих окнах подводный мир или сказочные замки. Рыбы заплывают за рамы, на нарисованном небе круглые сутки — яркие звёзды. Над разложенным на полу панно могут колдовать рядом девятнадцатилетний пятиклассник и десятилетний первоклассник. Иногда из картона клеили целые города.
Конечно, ёлка. Конечно, ежегодный бал. Не столько "сладкий" стол, сколько конкурс костюмов. Не принцессы фабричного производства, а всегда инсталляции из всего, что попадалось под руку: картон, проволока, лоскуты ткани. Картонные города на широкополых шляпах, лошади в огромных бумажных яблоках с зелёными листьями, кентавры, птицеловы, сложные маски из папье-маше…
Потом, уже без костюмов, хоровод становится неимоверно быстрым. Здесь взрослых веселят детские игры со странными названиями: "Ручеек", "Самовар", "Гляделки". Здесь надолго оставляют наряженную ёлку…"
Небольшая, но красноречивая деталь: всем ребятам на Новый год вручают подарки. Книги и шоколадки. Где сейчас такое встретишь? Откуда Александр Николаевич добывает книги — остаётся только гадать. Да и не в этом дело, а в том, что роль литературы в жизни школы трудно переоценить. Мало того, что многие идеи общих выставок рождались из написанного слова (сказки Шарля Перро, романтика Александра Грина или знаменитая пушкинская экспозиция, прошедшая в стенах Художественного музея им. М.П. Крошицкого в 1999 году). Тут отдельный, большой разговор нужен.
МИР КАК ЧТЕНИЕ И ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
На занятиях "Художки" детям читают. И классику. И зарубежных авторов. И сказки. И стихи. Читают постоянно, упорно, настойчиво, потому что знают: у многих ребятишек нет ни возможности, ни желания выбираться из уютного, дурманящего кокона, которым оплетает его общество.
— Как правило, приходя к нам, ученики не представляют, что такое рисование, — рассказывает Валерий Либа, недавно ещё выпускник, а теперь преподаватель "Художки", работающий с младшими классами. — В половине случаев в домах ребят просто нет книг. Совсем нет! В Художественной школе ученику выделяют место и время, чтобы он мог рисовать и читать.
— Нельзя считать, что Пушкин — шлак, ни в грош не ставить Рембрандта, слушать попсу и при этом быть хорошим художником, — перебивает брата Виталий Либа, преподающий у старшеклассников. — Как пробудить человека? Теорию нельзя передать в книге, потому что если у ученика нет тех же ощущений, что испытывал автор, он ничего не поймёт. Что делает Михал Михалыч? Он берёт ученика с самого детства и пытается его ощущения развить. Образование — это объяснение собственных ощущений. Взрослый отличается от ребёнка только тем, что понимает, что делает хорошо, а что плохо.
— Многие родители говорят: "Пусть сейчас он порисует, а потом поступит в институт и станет бизнесменом", — вновь берёт инициативу в руки Валерий. — Никаких противоречий тут нет: многие бизнесмены, юристы, экономисты отлично умеют рисовать, и им это нисколько не мешает (вспомним хотя бы рисунки Фридриха Энгельса!). Мир, которым нас окружает Михал Михалыч, прежде всего вызывает интерес к жизни, учит находить и строить связи между тем, что ты читаешь, видишь, замечаешь, между книгами, картинами, фильмами. Вся жизнь должна быть как бы осмысленным, последовательным путешествием. Человек должен совершать открытия каждый день и удивляться тому, что узнаёт впервые. Для этого и предназначены книги.
Итак, чтение вслух — как форма общения, как уникальная по своей эффективности методика передачи знаний. Чтобы пояснить эту мысль, вернёмся под архивные своды, где Михал Михалыч разбирает папки с работами.
— Самое важное — развить представление, — Гурьев перекладывает очередной рисунок. — Если у человека не развито представление, он ничего не изобретёт и ничего не сможет сделать по-настоящему. Даже табуретку не смастерит! Помню, читал когда-то о пятерых выпускниках школы слепоглухих в Сергиевом Посаде, которые поступили и окончили МГУ. Представьте себе ученицу, лишённую зрения и слуха, которая гладит глобус. Сколько ей нужно времени, чтобы получить представление об этом глобусе: что это модель Земли, что это шар, что капля воды обладает такой же формой… Сколько? Зрячему это дано сразу же… — Гурьев делают паузу. — Как будто бы. То, что дано даром, не хочется развивать. Лучше всего развивается представление при чтении. Я всегда говорю родителям, чтобы они читали детям вслух. До конца школы по полтора часа в день! При совместном чтении возникает колоссальное количество вопросов, поддерживается постоянный контакт между ребёнком и взрослым. Немногие прислушиваются к моим советам, но те, которые не пренебрегают чтением, очень довольны.
— Почему же не все следуют их примеру?
— Вернёмся к нашей истории о слепоглухих. Когда они поступили в университет, на первом курсе им было интересно общаться со зрячими. Но только на первом курсе. Вскоре зрячие перестали учиться, их единственной заботой стал поиск развлечений. Это один из симптомов эпохи: все ищут удовольствий, в том числе и родители, и потому тратят время зря, превращая его в мусор. Неужели трудно почитать ребёнку полтора часа? Но зачем, ведь можно просто посидеть, развалясь у телевизора, посмотреть какую-нибудь глупость.
ТИХИЙ ТРУД
Но ведь не поглощают хмурые волны "солнечный островок счастья и свободы", и "Художка" продолжает своё плавание. На полную мощь развернулись её паруса в последнее десятилетие. Стараниями Александра Бурцева детские работы немало попутешествовали. Достаточно пунктирно упомянуть хотя бы несколько крупнейших событий, чтобы обозначить масштаб. Выставки в Объединении московских государственных архивов (1998 год — с неё-то и началось возвращение "Художки" на международный уровень), в Третьяковской галерее (2004), тройная выставка "Севастополь — Москва — Санкт-Петербург", проложившая маршрут из Музея им. М.П. Крошицкого в московскую библиотеку фонда "Русское зарубежье" и Петербургский выставочный центр Союза художников (2008), участие в отчётном концерте-выставке, которую Севастополь представил в Киеве (2009). А начни перечислять всеукраинские и международные конкурсы, все альбомы, книги и издания, где напечатаны рисунки учеников, всех дипломантов, все местные выставки и проекты, так и вовсе полосы не хватит.
А вот о чём никак нельзя умолчать, так это о щедрости. Работы детей с лёгкостью и радостью разлетаются по детским домам и библиотекам, военным кораблям и детским садам, кафе и школам. Даже в Союзе художников Санкт-Петербурга до сих пор хранится панно, созданное в стенах "Художки".
Является ли Художественная школа лицом города? Безусловно. Не случайно фотография её директора красуется на городской Доске почёта, а сама школа вошла в список лучших на Доске почёта Ленинского района.
И дело ведь не только в количестве "громких" событий. Ежегодно поток поступающих в "Художку" не иссякает. Многие приводят уже своих внуков. Такое братство не забудешь! Тихо, скромно, непоказушно живёт школа, а об успехах пусть говорит статистика. Так, в прошлом году по результатам оценки школ эстетического воспитания первая художественная оказалась одной из лучших. Ещё бы, ведь в среднем из 40-50 выпускников 20 поступают в высшие учебные заведения! Минуя училища!
— Сейчас мечтаем о хорошей выставке графики в Московском художественном музее им. А.С. Пушкина, — а ведь и другие задумки Александра Николаевича начинались с мечты! — Думаю, после Москвы мы покажем её и в Петербурге, и в Киеве. Проблемы могут возникнуть со спонсорами, но только не со зрителями. Даже профессиональные художники признают, что выставки нашей школы выглядят значительно интереснее, мощнее, с ярко выраженным творческим началом. Дети не скованы рамками школ и традиций. Ведь у каждого человека своё пластическое видение, своё восприятие пространства и времени. Лучшие наши ученики не похожи друг на друга, и в этом мне видится главная заслуга наших преподавателей.
Сегодня их чуть больше десятка — бессребреников, энтузиастов, преданных своему делу учителей, каждый из которых достоин отдельной главы в нашей повести. Помимо уже появлявшихся на страницах повествования Михаила Михайловича и Александра Николаевича, братьев Валерия и Виталия Либа, это Зинаида Александровна Гурьева, Алексей Владимирович Дрич, Юлия Борисовна Константинова, Елена Владимировна Смолий, Елена Геннадиевна Сопова, Анна Дмитриевна Сорокина, Мария Владимировна Старосельская, а также два преподавателя истории искусств — Татьяна Валерьевна Соколова и Людмила Константиновна Смирнова.
МОЛЬБЕРТЫ НА ПЕНСИИ
Если злосчастный "квартирный вопрос" и испортит кого, то уж точно не "Художку". Все 50 лет школа ждёт помещения, которое соответствовало бы её потенциалу. Михал Михалыч видит художественную школу "развитым организмом", присутствующим во всех сферах жизни города. Да вот беда: даже собственного двора и сада у школы нет. Не говоря уже о спонсорах (государственного финансирования хватает только на оплату коммунальных счетов и зарплату педагогам; и это на фоне мольбертов — ровесников школы — и мебели, разменявшей четвёртый десяток). И всё же на первом месте — разветвление специализаций.
— Учить эстетическому труду очень важно, но и сложно, — поясняет Гурьев. — А ведь даже места для хранения работ нам категорически не хватает. Многие вещи, особенно громоздкие и хрупкие, попросту погибли. Элементарные экспозиционные шкафы не только позволяют хранить, скажем, бумажную пластику, но и служат хранилищем памяти и образцов. Прошёлся ученик, посмотрел на то, что делали его предшественники, — и полдела уже сделано! Или вот, скажем, мы ориентируемся на станковое искусство. Но ведь этого очень мало для полноценного воспитания. Мы всегда мечтали развивать прикладные предметы: керамику, металл, дерево, ткачество. Но ведь чтобы сделать хотя бы керамику, нужно минимум два помещения — для работы с гипсом и глиной. А у нас сегодня в школе обучается 16 групп. И для каждой нужен отдельный класс. А зал для выставок? А залы для конструирования и декоративной композиции? Да что там… Поди найди лампочку для диапроектора, чтобы провести урок истории искусств!
— Особенно пригодился бы внутренний двор: подготовишкам обязательно нужно играть, — продолжает мысль учителя Виталий Либа. — Учеников нужно направить на максимально разнообразные виды творчества. Например, если они начнут делать скульптуру из картона, то поймут, что смысл творчества не в передаче правдивой реальности, а в делании того, чего ещё нет. В основе изобразительного искусства всегда лежала архитектура. Перед художником стоит задача: поселить человека в художественном пространстве и начать его, человека, изменять. Также и город своей архитектурой формирует человека и стремится менять его мировоззрение. Об этой преобразовательной деятельности всё время забывают, думая, что искусство — это только натурализм, передача реальности. Чем меньшим пространством ты обладаешь, тем уже круг твоего творчества. В маленьком помещении невольно скатываешься к рисованию с натуры.
ВЫРАЩЕННАЯ СВОБОДА
И всё же не скатывается "Художка" до натуралистической подёнщины. Возможно, именно силой противления, преодоления коммунальных и финансовых обстоятельств, духовного разобщения и выхолащивания.
— Мы стремимся развить в ребёнке воображение, творческое начало, — говорит Александр Бурцев. — Если личность размыта, блёкла, она и неинтересна. Посему и пытаешься достучаться до сердца, пробудить человеческие начала, чтобы ребёнок воспринимал мир открыто, чисто и честно. Если душа отзывчива, восприимчива, если при соприкосновении с искусством возникает резонанс, уже не важно, каким языком говорит человек. Языком театра, музыки, изобразительного искусства или литературы, а может, даже математики, физики, химии или других технических специальностей.
— Мне нравится выращенная в них свобода, — развивает мысль Александра Николаевича искусствовед Людмила Константиновна Смирнова. — Пускай здесь не растят гениев, пускай эти дети — самые обычные: и косноязычные, и немногим интересующиеся, и готовые прогулять "Художку" ради того, чтобы посидеть в кафе. Они могут даже не понимать того, что им тут дают, что в них вкладывают, чему учат. Пускай. Время, проведённое в этой школе, обязательно "прорастёт" потом. Потому что здесь учат не только рисовать — здесь учат мечтать, слышать слово, формируют вкус. Выпускников "Художки" узнаёшь сразу: раскованные, свободные, они всё умеют делать своими руками. И режут. И клеят. И красят. Все, кто прошёл через школу, оказываются более приспособленными к жизни, увереннее чувствуют себя в быту, не боятся масштабов. Это смелость, это отвага. А ведь начинается всё элементарно — с раскрашивания больших полотен при подготовке к очередной выставке.
Художественная школа в Севастополе начиналась с мечты. Мечтал её первый директор. Мечтали учителя и учили мечтать своих юных подопечных. И теперь, как и 50 лет назад, всякий, кто учится или учился в "Художке", преподавал или связан с ней узами дружбы, наделён непререкаемым правом разделить со школой тот отблеск мечты, что до сих пор то и дело вспыхивает в её окнах солнечным зайчиком, оставляя на шкафах, стёклах, утвари (где только ему вздумается) едва заметные следы-блики…
Сергей ТРАФЕДЛЮК.
___________
Торжественное открытие выставки, посвященной 50-летию Севастопольской художественной школы, состоится в понедельник, 15 августа, в 16.00 в Художественном музее им. М.П. Крошицкого.
