16o
…Куда только не «прокладывала» судьба живописные пути-дороги маститого русского художника Александра Александровича Киселева, сто лет назад ушедшего из жизни и оставившего на растерзание «фальшивополотникам» свое знаменитое произведение «Забытая мельница»! По крайней мере, пять раз только официально оценщики-искусствоведы дореволюционной России и уже советские эксперты выявляли подделки «под Киселева»…Того самого, который в первую годовщину со дня гибели А.С. Пушкина имел честь появиться на свет в городе Свеаборге, а затем сперва избрал кадетскую военную стезю. Ему жизнь отводила еще целых полвека на раздумье, когда он в 1861 году, вкусив волнующий восторг первых опытов "соития" кисти и холста, в качестве вольноопределяющегося ученика стал посещать пейзажный класс Петербургской академии художеств под началом замечательного русского рисовальщика, мастера романтических сюжетов на пленэре Сократа Максимовича Воробьева.
В 1875 году, будучи уже классным художником III статьи, Александр Киселев стал активным участником выставок Товарищества передвижников. Как и отмечалось в заглавии нашего рассказа, он исколесил практически все живописные места России, в том числе Кавказ, Дальний Восток и, конечно же, наш благословенный Крым…
Темой же этого эссе-исследования станет его законченный этюд "Байдарская долина", написанный им около 110 лет назад в жаркий знойный полдень — 20 июля. Сейчас это полотно украшает экспозицию Красноярской художественной галереи наряду с шедеврами В. Сурикова, И. Крамского, академика И. Хруцкого, Г. Мясоедова, В. Маковского, С. Жуковского…
Есть все основания полагать, что некоторые вещи Александра Киселева, в том числе и крымского периода начала ХХ века, обрели надежное пристанище в добром десятке неучтенных частных собраний, рассеяны по музеям мира, хотя в этом есть и свой минус: они чаще всего уже не радуют, увы, сердца соотечественников.
Итак, этюд "Байдарская долина". Ни ветерка. В небе парусят легкие облачка. Татарские сарайчики утопают "по пояс" в огородном зеленом наряде. На переднем плане — зыбко выписанная крохотная фигурка местной аборигенки, несущей, по всей видимости, кувшин с молоком. Слева — колдобистая "козья" тропа зазывает путника к покорению главенствующей вершины этого фрагмента крымских приземистых гор…
И вот — интрига. Казалось бы, простой "кроссворд" для краеведов: с какой точки и с видом на что был сделан в 1902 г. этот этюд? Год назад в нашей газете на четвертой полосе фотокопия картины А.А. Киселева была препровождена призывом к дотошным краеведам выдать, наконец, компетентный вердикт.
Но, увы. Несколько человек, истинных патриотов Байдарской долины, решительным образом опротестовали само название этюда: "Нет в нашей прекрасной "салатнице" такого предгорного ракурса. Здесь таится какая-то ошибка".
И действительно. Даже гасфортовские желтые "прикусы" — следы "жизнедеятельности" балаклавских горняков, (конечно же, уродующие общий природно-заповедный антураж местного горного ландшафта), не в силах изменить веками сложившиеся горные абрисы. Они — узнаваемы.
И все же надежда оставалась. Ибо парадоксальные житейские случаи, такие же, как и миг удачи неутомимого искателя истины, непредсказуемы и сродни капризному поведению исландского вулкана Эйяфьядлайекюдль.
…На днях открылась дверь редакционного кабинета, и на пороге возник приветливо улыбающийся наш известный краевед Николай Шик. Его первыми словами были: "А ведь художник Киселев в названии этюда допустил досадный ляп. Никакая это не Байдарская долина".
И выложил на стол свой июльский 2011 года снимок тех же самых пологих, поросших неброским леском гор, которые 20 июля 1902 года "напленэрил" профессор пейзажной мастерской Академии художеств, а в конце жизни и академик живописи АХ России Александр Александрович Киселев.
Кстати, как отмечает искусствовед "Третьяковки" В. Петров, в крымских работах А. Киселева проявилась новая манера письма. От академической суховатой выписанности, характерной для его ранних картин, художник в зените своей творческой жизни переходит к более энергичной манере наложения красок. Это создает ощущение восприятия им природы как бы накоротке, в "интимной" близости с ней.
Каждая деталь вызывает в живописце восхищение, он как бы намекает, что даже угловатый плоский камешек под ногами татарки на переднем плане этюда несет свою тайну, имеет свою судьбу. И к подобному ощущению мы еще вернемся, как бы оправдывая само название этого материала.
…Так вот что "приоткрыл" неутомимый путешественник по Гераклейской дуге Николай Васильевич Шик: "Я долго изучал склоны гор, окаймляющих Байдарскую долину. И решил все-таки поискать этот пейзаж в других местах. И нашел. Он органично вписывается в общий природный антураж восточной окраины села Резервного (бывшее Кучук-Мускомья). Господствует здесь, как и на этюде Киселева, гора Кильсе-Бурун с видом на перевал Коморджи-Богаз. Тут, кстати, когда-то пролегал путь с Байдар на Балаклаву, и по нему прошли в свое время А. Пушкин, П. Паллас, А. Грибоедов, т.к. дороги вдоль Сухой речки еще не было".
Почему же А.А. Киселев назвал свой этюд "Байдарская долина"? По мнению Н. Шика, Байдарская и Варнутская долины на картах конца ХIХ в. были объединены в единое целое — отсюда и топонимический нонсенс…
А теперь — о некоей тайне одного из фрагментов этого киселевского этюда. Обратите внимание на правую его сторону. На одной линии с сараем, как бы венчая еще зеленую поросль рослой кукурузы, художник нарисовал желтоватое деревце. И вот в его листве, если хорошо присмотреться в лупу, четко проступают контуры… рубленых черт автопортрета стареющего живописца: высокий лоб, выпуклые надбровья, заметно выделяющийся нос и тяжелый, сужающийся книзу подбородок.
Зачем Александр Александрович это сделал? Сие неведомо. Но интрига остается…
Можно добавить, что в Художественном музее им. М.П. Крошицкого хранится небольшая работа А.А. Киселева "У ручья". Ровно 60 лет назад она поступила в собрание нашего музея из Московской дирекции выставок картин русских художников.
Конечно же, полотно "Байдарская долина" выглядит на фоне этюда "У ручья" на два порядка выигрышнее. Ну, тут уж ничего не попишешь: что имеем, то имеем…
А в заключение хочется выразить надежду на то, что для севастопольских любителей пейзажной классической живописи еще будут открываться и открываться доселе малоизвестные полотна знаменитых и не очень мастеров, чьи пути-дороги пролегали по нашим прекрасным местам, кои не могут не вдохновить истинного живописца попытаться запечатлеть тот самый миг жизни матушки-природы, когда она снисходит, наконец, на доверительный диалог с человеком…
