11o
Наша постоянная читательница Александра Ивановна Татаринцева на страницах «Славы Севастополя» публикуется не первый раз. В прошлом году мы предлагали вниманию выдержки из ее рукописи «Моя война». Примечательно, что свои очерки, мемуары Александра Ивановна начала писать, перешагнув 80-летний рубеж. На наш взгляд, у нее это очень хорошо получается. Если у вас есть «своя история» и вы готовы ею поделиться, пишите нам по адресу: ул. Маяковского, 5, или высылайте материалы на электронный адрес газеты: slavasev@mail.ru….1933 год. У нас, в городе Николаеве, был голод страшный. Наша семья состояла из пяти человек: отец — рабочий завода "Андрэ Марти", мать — воспитатель в детском саду, бабушка, Миланья Федоровна, и мы, две сестры: я шести лет и десятилетняя Люда. (В 1941 году она в 17 лет ушла добровольцем на фронт и закончила службу в войне с Японией старшим сержантом).
Квартира у нас была в старом доме, в "коммуналке", 16 квадратных метров. Все удобства во дворе. Помню, была печка для обогрева и приготовления пищи. Во дворе был сарай, в котором хранилось топливо для обогрева: уголь, дрова. Я его как сейчас вижу: в одном углу лежали большая куча угля, в другом — нарубленные дрова.
В те времена религия, как известно, не поощрялась и даже в какой-то степени запрещалась. Моя бабушка повесила в углу указанного сарая икону Божией Матери и лампадку на цепочке и каждый вечер ходила туда молиться: зажигала лампадку, совершала молебные обряды. Я это все видела и отлично все помню в мои шесть лет. Я всем во дворе так и говорила: "У нас в сарае живет Боженька".
Как я уже сказала, голод в Николаеве в начале 30-х годов прошлого столетия был страшный. Мама моя сохраняла и берегла нам с сестрой на вечер по маленькому-маленькому кусочку хлеба, чтобы мы имели хотя бы что-то в желудке перед сном. Мы с сестрой с нетерпением ждали вечера, чтобы получить этот заветный кусочек.
Бабушка очень болела и от болезней и голода умерла в 1933 году. Пережили мы кое-как это горе. Прошло немного времени, и мама решила навести порядок в сарае. Она сняла со стены икону и лампадку и начала отмывать их от угольной пыли и паутины. Икона была написана на дереве и отмылась быстро, а лампадка и цепочка к ней не поддавались очищению, и мама решила потереть их песочком. Когда она это сделала, то чашечка, куда наливается масло, и цепочка заблестели. Мама не поверила своим глазам, что это блестит золото.
В те времена были такие магазины, где только на обмен золота продавались продукты. Назывались эти магазины "Торгсин". Мама помчалась в этот магазин. Там проверили лампадку и цепочку, и оказалось, что они золотые. Чашечка и цепочка весили 200 граммов. За это золото маме насчитали мешок белой муки, 3,5 литра подсолнечного масла и 2 кг сахара. Это были волшебные продукты для нас, голодающих.
Надо было с этими продуктами как-то добраться домой. Такси не было. Были экипажи. Мама, боясь, что ее могут убить и отобрать продукты, взяла экипаж и привезла все домой.
Мы с сестрой и двумя соседками по квартире не могли понять, что произошло, что на свете бывают такие праздники! Мама развязала мешок, дала соседкам по большой тарелке муки и рассказала историю приобретения всех продуктов. Все сказали, что это был Божий подарок. Так мы пережили страшный голод 1933 года.
Прошло много лет. Я в 1944 году в 17 лет вышла замуж за лейтенанта. Зарплата у молодого супруга была мизерной, с нее еще производились удержания по различным причинам. Домой муж приносил копейки. В 1945 году я родила сына Бориса. Мужа перевели служить в Восточную Пруссию в г. Пилау (ныне Балтийск). Жили мы в поселке Комстигал, что в 3-4 километрах от Пилау, на скудную лейтенантскую зарплату. Чтобы как-то прожить, муж иногда приносил в солдатском котелке кашу, выпрошенную им на камбузе мне и сыну.
Выход из тупика мы видели в отправлении телеграммы моим родителям, чтобы они заняли где-то 250 рублей и выслали нам на молоко, сахар и другие продукты, так как сами родители тоже таких денег не имели.
Я выбрала день и отправилась в город на почту давать телеграмму. Погода была отвратительной: дождь, снег, ветер, грязь. Иду и смотрю себе под ноги, чтобы не упасть в грязь. Вижу — какой-то тряпичный узелок под ногами. Я поначалу даже не хотела нагибаться, чтобы поднять его, но все-таки сделала это. Узелок был туго завязан, но я его все же развязала, а там оказались деньги — ровно 250 рублей! Я оглянулась кругом — никого не было и близко, ни потерявшего, ни людей. Я быстренько помчалась в магазин.
Тогда, в 1946-м, были коммерческие магазины. В них продавались продукты по очень высоким ценам. Я купила 1 кг пряников — белых, красивых, покрытых белой глазурью, пачку сливочного масла и 1 кг сахара. Бегом бежала домой кормить своего ребенка. Сыну был всего один год и один месяц от роду. Это был второй подарок от Боженьки.
Сейчас моему ребенку 66 лет. Он капитан 1 ранга, дипломат в отставке. Его сын, Алексей, мой внук, пошел по стопам отца, тоже стал капитаном 1 ранга, дипломатом. Погиб на Кубе в возрасте 37 лет при выполнении служебного долга.
Мой муж дослужил до звания полковника, сейчас ему 88 лет. Мне 84 года. Прожитые лета, в том числе голод и немецкая оккупация, не могли не отразиться на моем здоровье. Сейчас я инвалид 2-й группы. Мне захотелось поговорить с читателями "Славы Севастополя" о том, что я пережила, о том, что в жизни бывают самые разные ситуации.
Мы прожили с мужем 65 лет счастливой жизни, чего и вам всем желаем. Любите свои семьи, своих близких, детей, мужей. Берегите их и дорожите ими.
С глубоким уважением
А.И. Татаринцева.
