10o
Бездуховность есть первоисточник всех человеческих пороков. Данная истина проверена на протяжении многих тысячелетий существования человечества. Одним из самых общественно опасных пороков является проявление чувства неблагодарности к тем, кто ради твоей жизни не пощадил себя.Значение боевой авиации в Великую Отечественную войну было очень велико. Например, во второй героической обороне Севастополя ее роль стала решающей. Штурмующей город вражеской авиации, превосходящей по количеству самолетов, боевому опыту и боевым возможностям, противостояла уступающая ей по всем параметрам, за исключением боевого духа летчиков, штурманов и стрелков-радистов, авиация Черноморского флота. Каждый боевой вылет был связан со смертельной опасностью.
Уже 5 ноября 1941 года, вылетев штурмовать скопление врага на устаревшем "ишачке" И-5, который против "мессера", что тачанка против броневика, летчик Николай Хрусталев на подбитой пылающей машине в последний момент думает не о личном спасении, а как ценой своей жизни нанести максимальный урон врагу. Освоивший к началу обороны новейший истребитель Миг-3 летчик Яков Иванов, израсходовав боезапас в воздушном бою, совершает 12 и 16 ноября два тарана против идущих на Севастополь вражеских бомбардировщиков. Цена подвигу — также жизнь.
Подобные примеры выискивать не надо, их множество. Осваивая уже в ходе войны поступающие на вооружение новейшие самолеты и повышая боевое мастерство, авиаторы ЧФ ни в чем не уступали гитлеровским асам, а в мужестве превосходили их. Хотя в численности самолетов превосходство у врага во время второй героической обороны было подавляющим. При каждом взлете на боевое задание нашему летному составу морально надо было быть готовым к подвигу и самопожертвованию.
Знали истинную цену авиаторам, защищавшим Севастополь, все участники обороны. Не случайно, несмотря на массовый героизм, первым среди защитников и в числе первых среди всех участников Великой Отечественной войны 17 января 1942 года звания Героя Советского Союза (посмертно) был удостоен летчик Яков Иванов. А в следующем указе Президиума ВС СССР от 16 июня 1942-го, посвященном уже "массовому" присвоению звания Героя Советского Союза десяти защитникам Севастополя, среди удостоенных был лишь один из плавсостава краснофлотец Иван Голубец (посмертно) и лишь один из многих десятков тысяч павших и живых защитников сухопутного рубежа обороны — командир зенитной "воробьёвской батареи" старший лейтенант Николай Воробьёв за подвиг, совершенный батарейцами во главе с командиром, еще при отражении второго, 17-31 декабря 1941-го, наступления гитлеровцев на Севастополь.
Гарнизон батареи не только героически и умело сражался, нанося огромный урон врагу, но и стоял насмерть за имеющую стратегическое значение высоту. А в критический момент командир вызвал огонь на себя. И в тот раз им, как и некогда экипажу брига "Меркурий", "повезло": высоту 60 они отстояли. А остальные 8 человек, удостоенные этим указом звания Героя Советского Союза, были летчиками. Среди них (награжден посмертно) — командующий авиацией ЧФ Николай Остряков и летчик 18-го штурмового авиаполка Евгений Лобанов.
За период обороны города летчики-черноморцы совершили более 16 тысяч самолетовылетов. От их атак противник потерял тысячи солдат и офицеров, много боевой техники, в том числе 438 самолетов. Всего же за годы войны 16 летчиков-черноморцев совершили 18 таранов, три экипажа повторили подвиг Николая Гастелло, 61 летчик и штурман удостоены звания Героя Советского Союза, большинство летчиков, штурманов, стрелков-радистов погибли в воздушных боях без захоронения.
Вклад их как в оборону Севастополя, так и в нашу общую Победу над фашистской Германией огромен. Ради нашей с вами Победы над смертельным врагом эти молодые, полные жизненных сил соотечественники пожертвовали самым дорогим, что есть у человека, — своей жизнью.
Павших за Отечество сыновей и дочерей не ублажишь льготами, праздничными денежными пособиями, продуктовыми наборами. И умирали они не только за правое дело, но и с верой в благодарность потомков за их великий жертвенный подвиг, с надеждой на нашу добрую память о них. С этой целью у 5-го километра на проспекте Генерала Острякова в 1981 году был установлен памятный знак, а вернее, мемориал "Мужеству, героизму авиаторов-черноморцев".
Почему мемориал? На искусственном кургане возведен мощный стилобат, который венчает "Стена Памяти". На её 19 гранитных плитах высечены имена 1297 погибших в период Великой Отечественной войны летчиков, штурманов, стрелков-радистов ЧФ, не имеющих захоронений. Также на гранитных плитах — имена 61 летчика и штурмана ЧФ, удостоенных звания Героя Советского Союза. На бронзовых плитах ленты Славы, обрамляющей подножие обелиска, начертаны наименования соединений, заслуживших звания гвардейских, награжденных орденами, удостоенных наименования "Севастопольская", "Николаевская" и т.д.
Возвышающемуся некогда у парадного въезда в Севастополь со стороны Ялты мемориалу, достойно архитектурно и художественно оформленному, в марте этого года исполнилось 30 лет. Только "невезучими" оказались эти героически павшие за Отечество в битве со смертельным врагом авиаторы-черноморцы. Сначала посвященный им мемориал разорили доморощенные юные вандалы, затем, два года назад, разграбили ради металлолома доморощенные троглодиты, а в настоящее время мемориал "убили" окончательно, обложив его впритык с трех сторон десятиэтажной новостройкой.
К строителям претензий нет: где им выгоднее, где разрешили, там и строят. Но те, кто уполномочен или назначен выделять участки под строительство в Севастополе, давать разрешения на застройку… как они могли поступить настолько не по-севастопольски, а вернее, не по-человечески?
Не надо быть великим творцом или архитектором, дабы сообразить, что мемориал от жилых строений необходимо было отделить хотя бы 50-метровой парковой зоной, чтобы сохранить индивидуальный облик, а не превращать его в "оригинальную" дворовую площадку. Но зачем ценную землицу "разбазаривать" на давненько погибших, которым она без пользы?
Хотя, по большому счету, цена несоизмерима: на одной чаше — уважение к памяти о тех, кто ценой своей жизни спас Отечество и нас от смертельного врага, на другой — все те же пресловутые тридцать сребреников.
Впрочем, выбор за нас уже сделан, и теперь, проходя мимо мемориала, помимо воли ощущаешь себя неблагодарной тварью.
Может, нам в Севастополе хватит терпеть подобное и подобных?
