12o
Рубрику ведет Леонид СОМОВ.
Звонок двоюродной тетки Симы был из разряда нежданных. Отец мой с ней никогда не общался, да и я ее видел всего два раза — на похоронах родственников. Помнится, дело было за неделю до призыва меня в армию, в 1992 году. Провожали в последний путь бабушку Марусю, народа на отпевании было десятка два. Вот тогда-то, после поминок, тетя Сима подошла к моему папе и, поглядывая на меня, стала утверждать, что, мол, "Костик ваш — вылитый мой родитель, особенно похожи нос и глаза".
Мой же отец (это было явно видно) от той встречи был не в восторге. Когда ехали домой, все приговаривал: "Вот вражья лахудра, пристанет как банный лист. Спасу от нее нет…"
Я полюбопытствовал: "Почему такая неприязнь к нашей родственнице?"
Отец вначале хотел отшутиться. Но потом передумал и вкратце рассказал о том, что за моей бабушкой тщетно пытался ухаживать родитель тети Симы. Но та дала ему от ворот поворот. Да еще и прилюдно. Вот тогда тот не нашел ничего лучшего, как вымазать бабушкину калитку дегтем и нарисовать на косяке охрой Бабу Ягу верхом на метле…
Скандал был грандиозным, с тех пор наши семьи не общаются…
Забыл упомянуть о важной детали: отец мой в тот памятный день, когда хоронили бабушку Марусю, чего-то вдруг расслабился и в разговоре с тетей Симой похвастался: мол, из всей нашей родни Костя (то бишь я) прочитал уже тысячу книг и подает большие надежды, увлекаясь вопросами истории.
…Прошли годы, и давешний разговор получил неожиданное продолжение. Тетя Сима сообщила по телефону, что в далеком Омске умер ее отец, доживший аж до 105 лет, и в Севастополь малой скоростью пришел контейнер с вещами, а главное — с его библиотекой, состоящей из 3 тысяч книг по различной тематике. Так вот, тетя Сима слезно просила меня приехать к ней и принять в дар на выбор несколько сот книг: мол, так родитель завещал.
"Помнишь, отец твой все нахваливал тебя, что такой книгочей растет", — к слову вставила она.
Признаться, книги так и остались моей нетленной привязанностью на всю жизнь. Немного поколебавшись, я все-таки приехал к тетке и загрузил в багажник своей "Тойоты" добрые две сотни книг.
Чего тут только не было! Одних "Библий" — целых 9, да еще на различных языках. И отдельные издания Цицерона, Тацита, Д. Неру, Т. Мора, Аристофана, Л. Толстого, Дж. Лондона, М. Лютера, А. Кони, И. Канта, Э. Гофмана и даже редчайшие дневники И. Берцелиуса, открывшего 195 лет назад селен, — поистине тут были все и вся…
Интересно, что около полусотни книг были посвящены сакральным темам, причем попадались издания даже конца ХIХ века. А я питал к ним особое пристрастие.
Потом, уже дома, перелистывая книги, я обратил внимание на то, что в различных изданиях были наклеены порой совершенно не схожие по композиции экслибрисы одного и того же их владельца, т.е. отца тети Симы. Видимо, вкусы, пристрастия и наклонности хозяина этой библиотеки циклично менялись. Перечислю "сюжеты" хотя бы трех часто повторяющихся экслибрисов: избушка из книг с выложенной из цветов на зеленой лужайке рядом фамилией "Сусоев"; нечто вроде Пизанской башни из корешков десятков фолиантов, и по спирали вниз, от крыши, вьющаяся подпись: "Владислав Сусоев". Ну и, видимо, самый излюбленный, дорогой сердцу этого человека экслибрис: египетский бог Тот с рогами во лбу, на которые "наколота" книга с читаемыми инициалами на корешке: "В.С."
…Прошло около полугода с того дня, когда я привез от тети Симы все это богатство. Уже через две недели прозвучал первый "звоночек" (я тогда и в мыслях не мог себе позволить что-либо сопоставлять), а именно: мой младший сын заболел корью.
Ну чего не случается с детьми? Но спустя буквально несколько дней на нашей кухне почему-то загорается занавеска, и огонь, пока я спешно его тушил, сжигает стол и дубовую декоративную решетку на батарее.
Дальше — больше. Беды посыпались на мою семью как горох. Долго мучилась с зубом жена — трижды переставляли пломбу. На моей работе залило кипятком кабинет, вспух на полу ламинат — ночью лопнула батарея. Ну и давнишняя моя язва обострилась: еще бы, такие стрессы!
Короче говоря, решился я съездить к своему знакомому экстрасенсу. Тот долго колдовал над тремя свечками перед зеркалом и выдал вердикт: "В твоем доме завелась какая-то пришлая нечисть. И гнездится она в районе того книжного шкафа, что стоит ближе к телевизору. Надо от нее избавиться".
От кого или от чего? Но экстрасенс на этот вопрос ответа не дал.
Я долго думал, и вдруг мне пришла в голову довольно-таки четкая версия. А вдруг это связано с книгами, подаренными отцом тети Симы? И я решил произвести жесткую ревизию содержимого того шкафа, на который указал экстрасенс.
И что вы думаете? Я выявил (правда, всего две) книги, где красовался один и тот же, весьма зловещий, новый для меня экслибрис: на толстой книге с четко читаемым на корешке названием "Шабаш ведьм" сидела, свесив и скрестив ноги, отвратительная ведьма. Вместо метлы она держала в руках куклу на палке, изображающую молодую беленькую девушку, у которой был чем-то залеплен рот. На повязке хорошо читалась надпись мелкими буквами: "Клара".
Между прочим, так звали мою бабушку, и она всегда была яркой блондинкой.
Обе книги (кстати, переводные с румынского, посвященные жизнеописанию знаменитого вампира Дракулы) я, не колеблясь, вечером сжег возле мусорника.
С того дня ничего экстраординарного в моей семье больше не случалось. А с тетей Симой я не общаюсь и по сей день…
К. УРЕПИН, кандидат исторических наук.
