14oВзрослый мужчина с наивными глазами ребенка… Поэт, воспевающий Любовь и Балаклаву… Человек, переживший две клинические смерти и автокатастрофу, выжить в которой практически не было ни одного шанса… Автор песни, звучавшей в космосе… Полковник запаса… Счастливый муж, отец и дед… Один из последних романтиков… Перечисленного более чем достаточно, чтобы стать героем самой романтичной рубрики «Профили». Знакомьтесь: Сергей Курочкин анфас и в профиль.- Если бы вы, скажем, застряли часа на два в лифте с незнакомым человеком, то о чем бы вы говорили?
— О Балаклаве! Мне повезло, что я родился именно в этом уникальном уголке Земли и живу здесь уже почти 53 года. При этом ни разу не пожалел о своей малой родине. Нет, я, конечно, много ездил с гастролями по стране, неоднократно бывал за границей, но… душа всегда оставалась здесь. Два-три дня на чужбине — и начинаются приступы ностальгии.
— Вы действительно считаете, что Балаклава — какое-то аномальное место: стоит сюда попасть хоть разочек, и она уже не отпустит?
— Конечно! Здесь сама аура, как песок, который тебя обволакивает и затягивает. Может, поэтому здесь жили и живут удивительные люди: каждый второй — художник, поэт, композитор, фотограф, писатель… Я горжусь тем, что живу в одно время с Сухановым, Сихуралидзе, Любовью Матвеевой. Вот свежий пример, что Балаклава затягивает: у нас сейчас работает замечательный человек — Михаил Эбралидзе, понятно, что из Грузии. Так вот, после службы мичманом на подводных лодках он так и не смог уехать на родину, остался здесь. Кстати, когда мы затеяли построить из камня точные копии генуэзских башенок, он привез пятерых своих друзей-грузин, и они воздвигли эти шедевры. Это и есть проявление любви и благодарности к месту, где тебе очень хорошо. То есть к Балаклаве.
— Вы, как старожил, тоскуете по советским временам, когда Балаклава была засекречена и попасть в нее было практически невозможно? А сейчас здесь летом — Вавилонское столпотворение…
— Если и тоскую, то не по закрытости Балаклавы, а по тем самым счастливым годам юности… А сейчас внучке три с небольшим годика… Так что я не только счастливый отец троих сыновей, но и дед! (Даже выпустил альбом, который назвал «Из детства — в ДЕДство»). И все они живут здесь, даже не задумываясь, как многие их сверстники: куда бы уехать?
— О, о детях! Как вы считаете: детей надо подавлять авторитетом, финансовым довольствием или все-таки общаться с ними, как с друзьями?
— Не как с друзьями, а как с равными. Причем в любом возрасте. Тогда и будет максимальная степень доверия, когда они спрашивают твое мнение по поводу выбора невесты.
— Вы сами-то в детстве хулиганили?
— Конечно! Как и все в таком возрасте. Прийти на танцы и не подраться с матросиками?.. Правда, в Балаклаве всегда действовал закон чести: идешь с девушкой — тебя никто не тронет. «Семеро одного не бьют», как и лежачего ногами. Да и дрались-то только до «первой крови». И эти законы всеми свято соблюдались. Так что ностальгия именно по этим честным временам.
— Сегодня хотели бы снова жить в закрытом секретном городке?
— С одной стороны, было бы здорово: чистые бухта, воздух, город, вокруг все свои, как в любом гарнизоне. Можно даже входные двери не закрывать… С другой стороны, туристы пополняют бюджет города, дают ему возможность развиваться, становиться более красивым и современным. Так что однозначного ответа у меня нет. Время сильно изменилось.
— Это правда, что вы круглый год и в любую погоду купаетесь по утрам в море?
— И не один, а с женой. У нас даже давняя традиция такая есть: встречать новогодний салют, отплыв на середину бухты. Это такое сказочное зрелище!
— Н-да… А если бы именно от вас зависело, то что бы вы изменили в современной Балаклаве?
— Закрепил бы за каждой торговой точкой, рестораном, кафе стометровую «зону ответственности» по очистке территории и ее освещению. А еще мечтаю, чтобы при въезде в Балаклаву стояла огромная арка, а рядом — те самые сторожевые башни. Для нас их разрушение — настоящая трагедия, ведь они как для Севастополя — памятник Затопленным кораблям! Башни обязательно надо реставрировать и сохранить для будущих поколений. Иначе дожди, высокая влажность, ветра и время разрушат их полностью.
— Без малого два года вы руководите Балаклавским центром культуры и досуга. Насколько тяжело управлять «творческими личностями»? Ведь все они взбалмошны, самовлюбленны, иногда истеричны и поголовно — нарциссы. Это же настоящий сумасшедший дом!
— Дело в том, что я и сам такой же «сумасшедший».
— О, тогда это сумасшедший дом, из которого ушли все врачи!
— Просто я не считаю себя директором в общепринятом смысле. Творческими людьми нельзя управлять по армейским законам, тем более что у нас большинство руководителей коллективов — женщины. Пытаюсь направить их кипучую энергию и экспрессию в созидательное русло. Иногда прошу, иногда мягко настаиваю, но без жесткого административного прессинга. В культуре и искусстве нельзя что-либо решить приказами или давлением. Артисты — это очень ранимые дети, хотя иногда и шалят. В любой отрасли искусства и культуры управлять коллективом, на мой взгляд, должен человек, который знает профессию изнутри, который прошел по лестнице ремесла все ступеньки и научился понимать эмоциональные срывы, слабости и депрессивные состояния своих экзальтированных подчиненных. Ведь одно неправильное или грубое слово может убить в прямом смысле!
— Похоже, что центр стал для вас вторым домом, а сотрудники — семьей?
— Да, многие из них признавались мне, что приходят на работу, как домой. Для меня это абсолютно точно. Прихожу на работу к семи утра вместе с уборщицами, хотя никто меня не неволит. Я ведь прослужил в УМЧС 25 лет, но последние годы в силу разных причин ходил на службу, как в нелюбимый офис. Мог бы и уйти — пенсию уже выслужил, но в свое время я пообещал своему дедушке, что прослужу «от звонка до звонка». Так и получилось: 25 лет, 3 месяца и 7 дней. Поэтому нынешнюю должность воспринимаю как награду, ведь она приносит столько положительных эмоций.
— Теперь о творчестве. Делая несколько материалов о людях мужественных профессий, я заметил странную особенность: все они тяготеют к лирике, сочиняют и трогательно исполняют песни о доме, о женщинах, о маме, о детях… То же относится и к вам. Откуда у таких мужчин в таких ситуациях берется лирика?
— Наверное, от тех самых гусар, которые после кровопролитных схваток с неприятелем брали в руки гитару и пели романсы, посвященные Прекрасной Даме, или «мадам, позвольте вашу ручку, я приглашаю вас на вальс». Большинство моих песен посвящено именно Любви!
— А когда вы написали первую песню?
— В студенческие годы… Сидел вечером один, и вдруг откуда-то буквально полились стихи! Я их не сочинял, не писал, а записывал. И вместе с ними родилась мелодия. С тех пор я никогда не вынашиваю рифмы, не оттачиваю размер, не «рихтую», как советуют опытные поэты-песенники, — мне уже неинтересно. Все настоящее и искреннее, как мне кажется, либо приходит сразу, либо не приходит вообще.
— Насколько я знаю, вы являетесь автором гимна МЧС Украины? Как это произошло?
— Еще не зная о конкурсе, я писал новую песню, там были такие строки:
Чья-то жизнь на грани тьмы и света
Заревом пожара до небес,
Но с тобой мы лезем в пекло это.
Ты ж, мой друг, — спасатель МЧС.
Дал тебе Господь такую роль —
Быть у форс-мажора на краю,
Чувствуя душой чужую боль,
Так же, как свою.
Писал-то я не для конкурса, а для себя, для своих коллег. А тут приходит телефонограмма: объявлен конкурс… Через полгода получаю известие, что стал победителем. Мне до сих пор ребята со всей Украины присылают видео, отснятые ими на пожарах, под которые они подкладывали эту песню, получаются настоящие клипы, правда, со страшными документальными кадрами.
— Могли бы вспомнить историю, когда вам было по-настоящему страшно?
— Специфика моей работы в УМЧС заключалась в том, что приходилось находиться с фотоаппаратом и видеокамерой немного впереди идущих в огонь, да еще и спиной к нему. Был лесной пожар в селе Фруктовом — горел сосновый лес, очаги возгорания повсюду, видимость из-за дыма практически нулевая. А я так увлекся съемкой ребят, что в какой-то момент оказался один среди огня и дыма. Ну, думаю, все, наснимался! Сверху падают горящие ветки с расплавленной смолой, под ногами горит хвойная подстилка. Пришлось бежать наугад… Выжил!
— Не возникло желания сменить работу на более спокойную, безопасную?
— Нет. Эта работа затягивает. И если возникает страх, который ты не сможешь в себе перебороть на следующем пожаре, то надо уходить самому, чтобы не подвести своих ребят. Страшно всегда и всем, ведь огонь испокон веков — самая грозная стихия для всего живого, самая агрессивная. И тот пожарный, который говорит, что не боится огня, все-таки… лукавит. Ведь самое главное — это пересилить свой страх и помочь, спасти тех, кто оказался в беде.
— Понимаю, что вопрос детский, но вы не разучились верить в чудо?
— Для меня вопрос вовсе не детский. Да, верю. Яркий пример: в апреле иду по коридору нашего Центра культуры, и тут звонок на мобильный. Номер, правда, какой-то подозрительный: +1-281-483 и еще четыре цифры. Думаю: сниму трубочку, а мне приятным голосом сообщат: «Пополните ваш счет, так как деньги на пять лет вперед уже сняты». Но я все-таки поднял и не поверил: звонил наш земляк — космонавт Антон Шкаплеров! Причем звонил из космоса! Поблагодарил за песню, которую я написал под впечатлением статьи в «Славе Севастополя» о первом балаклавском космонавте. Сказал, что они поют ее всем экипажем, даже американца научили. Мы минут пятнадцать с ним разговаривали, а связь была такой, будто Антон сидел в соседнем кабинете, хотя в это время он пролетал над Африкой. Я даже зауважал всех связистов. Вот так, с чьей-то легкой руки моя песня «Гагарин Балаклавы» прозвучала в космосе на борту МКС! Чудо?!
— Для вас семейные ценности на каком месте в списке жизненных приоритетов?
— Сначала — семья, потом — все остальное, включая карьеру, творчество, благополучие. Раньше нас убеждали в обратном, но… я уверен, что если будет здоровая счастливая семья, таким же будет и общество, а не наоборот.
— Как вы познакомились со своей будущей женой?
— Мой друг попросил меня быть свидетелем на свадьбе. А невеста пригласила свою близкую подругу из Курска. Я заглянул в ее огромные глаза и… пропал в них! Влюбился, как мальчишка, тут же сделал ей предложение и с тех пор ни секунды не сомневаюсь в правильности выбора.
— Как ее зовут?
— Люба. Любовь! Любовь Ивановна. Работает старшей медицинской сестрой в реанимационном отделении на комплексе. В нашей семье она — «аптечка», а я — «огнетушитель». Я даже такую песню написал…
— Подвиги совершали ради Любви? Ну, там, подрались с обидчиками, сорвали цветы с городской клумбы?..
— Всякое бывало. Я даже однажды совершил кражу…
— Отсюда поподробнее! Надеюсь, что за давностью срока вас простят.
— Я тоже надеюсь. Жена очень любила ириски, а у меня, как назло, в кармане — пустота. Но отступать-то некуда. Зашел в магазин (благо видеокамер тогда не было!), дождался, пока продавец отвернется, и так незаметненько украл несколько конфет. Но, признаюсь, не стыдно до сих пор!
— Любовь того стоит! Знаю, что затрагиваю неприятную тему, но… Недавно вы с женой стали… как бы это… участниками резонансного ДТП, в результате которого чуть не погибли! А еще знаю, что в последний момент рукой закрыли лицо жены от лобового удара?!
— Неприятно это вспоминать… После удара нашу машину откинуло и откатило на тридцать метров к краю причала, а Люба потеряла сознание. Первая мысль была: мы не сможем выбраться, если упадем в море, и я не смогу ее вытащить поломанной рукой из покореженного кузова…
— После этого вы наверняка почувствовали, какая это хрупкая вещь — жизнь?
— Да, жизнь — это хрусталь, осколки уже не склеить. Эти 5-7 секунд длились для меня целую вечность.
— Вы верите в рок, в судьбу, в провидение?..
— Я никогда никому об этом не говорил, чтобы не прослыть… чудаком, но я верю в то, что существует жизнь после жизни! Два года назад у меня случилась клиническая смерть: я почувствовал, что с кровати медленно поднимаюсь вверх, к небу. Я дышал, но словно в киселе, и тут увидел серебряную струну, уходящую за облака. Я схватился за нее и стал подниматься, она вдруг превратилась в некую пуповину золотистого цвета, которая увлекала меня все выше и выше. А за облаками я предстал перед человеком лет тридцати с бородкой, который спросил, что я здесь делаю. А потом сказал: «Возвращайся, тебе еще рано. Ты не сделал всего того, что должен сделать»!
И я словно провалился. Потом увидел бухту Омегу, в которой находится госпиталь, сквозь этажи попал в свою палату, сел на кровать и увидел жену, которая держала меня за руку. Я тихонько лег, чтобы не испугать Любу, полежал некоторое время и открыл один глаз, потом — второй, глубоко вздохнул. Она увидела и сказала: «Ну слава Богу! Теперь все будет хорошо». Кстати, именно Люба вывела меня из еще одной клинической смерти, сделав вовремя инъекцию. Доктор потом сказал, что я прыгнул в последний вагон уходящего поезда. Так что жене я обязан не только счастливой семейной жизнью, но и… Спасибо ей за это. В каждом своем диске есть песня-посвящение Любови.
— Вы — верующий человек?
— Да, но на людях не крещусь, — для меня это слишком интимно. А еще знаю, что мой ангел-хранитель — моя мама. Это она подставила свое крылышко в момент аварии. Я даже нашел ее на небе в виде маленькой, но яркой звездочки, которая всегда появляется самой первой в одном и том же месте.
— Как вы думаете, за какие качества вас любит ваша Любовь?
— Она просто меня любит! Как и я, просто люблю ее. Любить «за что-то» — это не любовь!..
Вот такая история о Любви, которую в современной жизни встретить, увы, все сложнее… А еще наш герой мечтает поставить памятник Куприну и разбить Аллею влюбленных. Точно — мальчишка! А еще… Впрочем, весь Сергей Курочкин — в своих песнях, которые прозвучат в его день рождения на сцене Матросского клуба ровно через неделю! Послушайте, ведь все они — про Любовь!
