Будущее России не зависит от санкций. Будущее России зависит от нас В.В. Путин
Севастополь 14o

Как быстро проходят острова

В жалком рубище этого полубездомного человека, моего друга Славы Зенцева, умершего в своём домишке на Балаклавском шоссе Севастополя, нашли фотопортрет Анны Ахматовой, подписанный именно ему: «Владиславу Зенцеву в Москве от Анны Ахматовой. 19 апреля...

В жалком рубище этого полубездомного человека, моего друга Славы Зенцева, умершего в своём домишке на Балаклавском шоссе Севастополя, нашли фотопортрет Анны Ахматовой, подписанный именно ему: «Владиславу Зенцеву в Москве от Анны Ахматовой. 19 апреля 1964 года» (наша газета опубликовала это фото с подписью к материалу об А. Ахматовой 3 мая этого года).

Московский писатель Николай Черкашин написал о моём друге, мягко говоря, довольно жесткий очерк. А Славка, прежде чем спиться, был замечательным человеком. Впрочем, до самой смерти своей был замечательным товарищем и собеседником… С горестью я подумал, разбирая свои архивы после чтения напечатанного очерка Коли Черкашина: «Слава для всех читателей останется севастопольским бомжем».

В славном городе Севастополе его знали все творческие люди: особенно любили его библиотекари, а в библиотеках имени Константина Паустовского и имени Анны Ахматовой Слава Зенцев был самым желанным гостем. Ещё бы, он ведь был знаком с теми, чьи имена носят эти библиотеки.

Когда со мной случился очередной инфаркт, в больницу Слава пришёл с томиком Паустовского, на котором я увидел дарственную писателя. Он сказал: «Читай, читай, чтение Паустовского помогает рубцевать раны даже на сердце. Только не замотай… Ты способен, зная твою любовь к писательскому клану».

Вот как о Вячеславе Зенцеве пишут в журнале «Мир Паустовского»:

«Севастополец капитан 2 ранга Вячеслав Зенцев был горячим любителем творчества Паустовского. Морской офицер успел лично преподнести любимому писателю оригинальный подарок. На квартиру К. Паустовского он приволок кусок обшивки «Паллады» — фрегата, на котором русский писатель Гончаров совершил кругосветное плавание, о чем впоследствии была написана увлекательная книга. До своего ухода из жизни В. Зенцев успевает также презентовать (на сей раз Музею-центру Паустовского в Москве) рынду с черноморского корабля «Азимут»… Рында В. Зенцева словно подает голос о прошедших морских милях, о грозивших судну опасностях».

Зенцев был частым гостем и в городской газете «Слава Севастополя», где его тоже привечали и любили. Об одной из встреч вспоминает журналист газеты Елизавета Юрздицкая, которой сегодня тоже, увы, нет в живых: «Очень многие вместе служили, дружили, работали, рядом жили. Восторгались его поразительными знаниями, его мужественностью и щедрой натурой, охотно принимали его любовь и поддержку. Однако сами не всегда были готовы прийти ему на помощь».

…Прошло время, и мы вспоминаем то одно, то другое событие, связанное со Славой Зенцевым. Они удивительны. Вот, например, такое…

Где-то, пожалуй, в начале 70-х годов, когда он, капитан 3 ранга, командовал небольшим кораблем вспомогательного флота, зашли они в один из островных портов на Тихом океане (а может быть, и Атлантическом). Для наших моряков такие посещения были редкими, а информация об этом — весьма скудной. И надо же такому случиться, что во время пребывания на чужом берегу встретилась на их пути живая Бриджит Бардо — самая модная кинозвезда, секс-символ своего времени. Как уж так получилось — в подробностях сейчас не расскажет никто, но Бриджит Бардо, очевидно, впервые увидев советских моряков, через переводчика пригласила их сфотографироваться вместе с собой. Такими они и остались на снимке: молодыми, улыбчивыми, счастливыми… А назавтра эта фотография появилась в «капиталистических» газетах в сопровождении следующего текста: «Когда советские моряки увидели Бриджит Бардо, они тут же забыли о Марксе и Ленине».

Ну, а в результате такой публикации Слава Зенцев лишился не только командирского мостика, но и вообще возможности продолжать любимую службу на Военно-Морском Флоте. Такие были времена!

У каждого из нас свои воспоминания об этом талантливом человеке. Слава был и блестящим журналистом, и об этом говорит его очерк, который сохранился в моём архиве:

__________________________________________

Возвращение фрегата «Паллада»

Мы возвращались из осеннего плавания вдоль гряды Курильских островов. Пылала золотая дальневосточная осень. Каждый, кто бывал на Дальнем Востоке, поймет то неповторимое чувство, которое испытывали мы, когда смотрели на поросшие густой растительностью сказочной красоты берега и острова. Мне пришлось плавать во всех четырех океанах планеты, но берегов красивее, чем наш Дальний Восток, увидеть не пришлось.

Может быть, английский мореплаватель Фрэнсис Дрейк испытывал такое же чувство, когда, огибая мыс Доброй Надежды, сказал: «Это самое красивое зрелище, которое когда-либо видели глаза человеческие». В шестой раз огибая мыс Доброй Надежды, я шестой раз не согласился с ним. Мыс как мыс, вот разве легендами о себе он известнее, но не красивее, скажем, мыса Африка на Камчатке.

Плавание наше было осеннее, трудное, но труднее всех на корабле пришлось курильщикам, поскольку мы задержались дольше положенного срока и сигареты кончились. Рассказ этот, конечно, не о сигаретах, но и они помогли ему появиться на свет. Сам я не курил, но однажды, делая «осмотр и проворачивание» в своей каюте, нашел несколько пачек сигарет, очевидно, забытых старым жильцом. Теперь я смело подошел к нашему всегда занятому корабельному писарю и показал ему пачку сигарет. Долго колебаться ему не пришлось. Заранее смирившись с тем, что «фитиль» от старпома обеспечен, он обреченно вздохнул, вытаскивая из каретки «важную» старпомовскую бумагу (неважных и несрочных у старпома не было), и заложил в машинку вот эту мою рукопись…

Мне, конечно, было жаль этого заядлого курильщика, которого старпом «по ватерлинию» загрузил работой, но что оставалось делать? Конечно, старпом бы не одобрил моих литературных увлечений, если бы узнал, что, несмотря на его тщательное планирование работ, тренировок, учений, у меня оставалось время писать рассказы «в перерывах между боями». Памятуя старое флотское правило, что умелый и долотом рыбу ловит, я это время находил и помалкивал.

А началась история, которую я хочу рассказать, так. Однажды в тамбуре, который на корабле неофициально назывался «завалинкой», ибо там частенько собирались любители «травли», я нашел мартовский номер «Журналиста» за 1968 год.

Перелистывая журнал, я обнаружил очень заинтересовавший меня очерк Леонида Почивалова «Галеты капитана Скотта». Почивалову посчастливилось побывать в Антарктиде. Там он разыскал зимовку капитана Скотта, который штурмовал Южный полюс в 1911 году и замерз со своими спутниками на обратном пути.

Почивалов нашел на зимовке запасы продовольствия, которые сохранились до наших дней благодаря постоянным морозам в Антарктиде. На память он взял себе две уцелевшие галеты. Возвратившись в Москву, Почивалов, как я прочитал в «Журналисте», подарил одну из них Константину Георгиевичу Паустовскому. Это был чудесный подарок в благодарность за прекрасный рассказ Паустовского «Соранг». В этом рассказе описаны последние дни отважного капитана Роберта Скотта.

Константин Георгиевич — мой любимый писатель, и я не мог не позавидовать Леониду Почивалову. Я учился в Севастополе, который Паустовский называл «колдовским городом», ходил под парусом у мыса Херсонес, где он так любил бывать, просиживал над старыми лоциями и «Морскими сборниками» в залах Морской библиотеки, которую он часто посещал, и ни разу наши пути не пересекались. Я теперь горько сожалел, что не встретился со своим любимым писателем и не смог ничего подарить ему.

В книге Паустовского «Повесть о жизни» есть прекрасный рассказ «Гардемарин». Когда-то, еще маленьким мальчиком, будущий писатель сидел в киевском парке и читал книгу Стивенсона. Вдруг он увидел, как по аллее шел высокий, загорелый гардемарин, воспитанник морского училища. Он поднялся, как зачарованный, пошел следом за этим юношей, похожим на белокрылый фрегат. Все его мечты о море, о ветрах дальних странствий воплотились в этом гардемарине. Моряк остановился и спросил:

— Мальчик, почему вы тащитесь за мной на буксире?

Мальчик молчал.

— Все ясно: он мечтает быть моряком, — ответил сам себе гардемарин.

Паустовский с болью в сердце осознал, что моряком ему не бывать из-за близорукости. Они разговорились. Гардемарин пригласил его в кондитерскую, угостил мороженым, а на прощание подарил фотографию корабля, на котором ходил в Ливерпуль. Гардемарин вежливо попрощался, а мальчик стоял и думал о море. Если бы ему подарили кусок ржавого якоря или корабельного дерева, он, по его словам, был бы самым счастливым человеком на свете!

Годом раньше мы заходили в бывшую Императорскую, ныне Советскую Гавань, и мой старший товарищ В. Дукальский вручил мне кусок дерева с фрегата «Паллада», останки которого покоятся на дне этой гавани.

Фрегат «Паллада» оставил белый пенный след не только в морях и океанах, но и в русской литературе. В 1852-1854 гг. под командованием капитана 2 ранга И. Унковского этот корабль совершил переход из Кронштадта вокруг мыса Доброй Надежды в Японию. На фрегате находилась дипломатическая миссия во главе с вице-адмиралом Путятиным. В составе миссии был и автор романа «Обыкновенная история» И. Гончаров. Он рассказал об этом плавании в своих очерках «Фрегат «Паллада».

В 1923 году корабль «Красный вымпел» поднял якорь с «Паллады» и доставил эту реликвию во Владивосток. В 1936 году делегация моряков-тихоокеанцев преподнесла X съезду ВЛКСМ подарок — шахматы, сделанные из деревянных частей фрегата.

…Май 1968 года. Самолет взлетает с аэродрома «Озерные Ключи» и, сделав прощальный круг, берет курс на Москву. Я везу с собой кусок потемневшего бурого корабельного дерева, изъеденного морским червем торедо. Кусок фрегата «Паллада» в подарок Константину Георгиевичу Паустовскому.

В Москве, в редакции «Правды», разыскиваю журналиста Леонида Викторовича Почивалова. Меня встречает высокий моложавый мужчина спортивного вида с проседью в волосах.

— Прошу садиться, чем обязан? — опрашивает он.

Я представляюсь ему и говорю:

— Хочу заключить с вами джентльменское соглашение: вы мне покажете сохранившуюся галету капитана Скотта и дадите телефон Паустовского — взамен получите возможность посмотреть и подержать кусок знаменитого фрегата «Паллада».

К обоюдному удовольствию, соглашение принимается. Он держит в руках кусок фрегата и слушает мой рассказ. Когда я заканчиваю, он хлопает ладонью по столу, весело смотрит на меня и говорит:

— Прекрасно! Великолепная вещь — морская романтика, и как хорошо, что она еще встречается!

Не откладывая дела, он тотчас набирает номер телефона Константина Георгиевича Паустовского. Положив трубку после разговора, он огорченно вздыхает.

— Говорила его жена Татьяна Алексеевна, — поясняет он. — Константин Георгиевич, к сожалению, очень болен, лежит в больнице, и к нему не пускают, но это так оставить нельзя. Я знаю, он будет рад такому подарку.

Немного помолчав, он говорит:

— Сделаем так. Напишите ему хорошее письмо и вместе с ним передайте этот подарок. Татьяна Алексеевна вручит его.

Я сажусь за письмо, в котором излагаю всю эту историю, связанную с галетами капитана Скотта и куском фрегата «Паллада», кратко пишу о себе и в конце письма прошу: «…примите, дорогой Константин Георгиевич, этот подарок, о котором вы мечтали в далеком детстве. Это кусок того самого знаменитого фрегата «Паллада», который оставил такой же яркий след в русской литературе, как и ваши книги в моей жизни. Ваши книги помогли мне стать моряком и были лучшими спутницами в моих плаваниях по морям я океанам нашей Земли. Пусть повеет на вас от этого потемневшего от морской соли дерева ветром далеких скитаний, донесет до вас экзотические запахи пальм, диковинных трав, нагретого песка атоллов и едва уловимое теплое дыхание сказочного ветра соранг. Благодарный ваш читатель».

Через несколько дней мне позвонила Татьяна Алексеевна и попросила приехать на дачу в поселок Переделкино. Она сообщила, что Константин Георгиевич чувствует себя лучше, ему разрешили быть на даче, и он хочет встретиться со мной.

Константин Георгиевич полулежал на широкой кровати. Вставать ему не разрешали. Он, улыбаясь, протянул мне руку и слабо пожал мою.

— Вы представить себе не можете, как я благодарен вам за ваш, прямо скажу, королевский подарок. Мне кажется даже, что именно он и ваше письмо улучшили мое состояние, — говорил он тихим голосом. — Это действительно подарок из моего далекого детства, и я радовался, как ребенок, хвалился всем врачам и соседям!

Мы беседовали о книгах и о море примерно полчаса. Памятуя наказ дежурной медсестры, я собрался было уходить, но тут Константин Георгиевич спросил:

— Когда-то я писал о чайных клиперах и встретил название — «Летающие «П», сколько искал и не мог найти, что это такое. Может быть, вы знаете?

Мне пришлось рассказать ему историю этих знаменитых кораблей.

Их было около 50, и название каждого начиналось неизменно с буквы «П». Первый парусник этого типа — «Пудель» — был построен в 1857 году. Затем была построена целая серия: «Панама», «Патрия», «Патагония», «Пассат», «Памир»… Эти «корабли обладали отличными мореходными качествами и скоростью. Моряки прозвали их «Летающими «П». Эти суда долго конкурировали с пароходами. Они ходили из Европы в Южную Америку, на них набирали самых отчаянных и смелых капитанов, которые знали секрет «выжимания ветра». Самый удачливый из них, Р. Хильдендорф, 66 раз обогнул опаснейший мыс Горн и на своем знаменитом «Потоси» проходил за сутки по 378 миль! Не каждый лайнер сможет сейчас повторить это. То время было апофеозом парусного флота. Знаменитые чайные клипера неслись из Индии и Китая через Индийский океан на всех парусах, доставляя чай в Европу. Чайные тюки грузили на деревянную палубу, и они впитывали запахи океанских ветров. Это был очень ароматный, вкусный чай, он очень ценился в Европе. Капитан и экипаж клипера, пришедшего первым, получали громадную премию.

Из «Летающих «П» до наших дней сохранился лишь один, бывший «Падуя», который нынче переименован в «Ивана Крузенштерна». Он и сейчас бороздит океаны под советским флагом.

Ни я, увлеченный своим рассказом, ни медсестра, ни Татьяна Алексеевна не следили за временем. Когда спохватился, прошло полтора часа. Я хотел скомкать конец этой «парусной поэмы», но меня все дружно заставили вернуться в прежнее русло беседы.

Я прощался с радушными хозяевами и внимательными слушателями. Разве можно было знать, что мне суждено было видеть Константина Георгиевича в последний раз. Вскоре его не стало. Только светлая память о нем, о его творчестве живет в нашей памяти. Только книги его, как гордые белые альбатросы, реют по свету.

Книги Паустовского можно встретить в руках путешественников, геологов, художников, многих, многих людей, кто любит и чтит этого замечательного писателя. И, конечно же, в руках и на книжных полках в каютах моряков. Плывут они по всем морям и океанам. Ласково перебирает их страницы теплый ветер соранг.

Счастливого им плавания!

В. ЗЕНЦЕВ, капитан-лейтенант.

Губернатор Севастополя Михаил Развожаев сообщил, что власти города реконструируют улицу Капитанскую в рамках создания парка Музейно-мемориального комплекса «Защитникам Севастополя 1941 – 1942 годов» на мысе Хрустальном. На работы потратят 2 млрд рублей. «При строительстве...

И.о. директора департамента образования и науки Севастополя Лариса Сулима в ходе аппаратного совещания доложила, что межведомственная комиссия проверила готовность образовательных учреждений ко Дню знаний. По ее словам, межведомственная комиссия работала в период с 1...

В тг-каналах вызвал особый резонанс видеоролик, в котором сотрудница игровой комнаты в ТЦ «Муссон» не пустила 9-летнюю девочку с аутизмом в игровую комнату. По ее словам, данная мера принята в целях безопасности девочки и...

Губернатор Севастополя в своем тг-канале поздравил севастопольцев с Днём Государственного флага Российской Федерации. «…Наш флаг — один из важнейших символов Российской государственности. Сейчас, когда русофобия в западном мире зашкаливает, наш триколор — это ещё...

В финал регионального этапа главного педагогического конкурса «Учитель года России» 2022 года вышло 86 участников. В том числе финалисткой стала учитель «ШКОЛЫ ЭКОТЕХ+» Наталья Караулова. Она педагог с 8-летним стажем. Преподаёт английский и немецкий...

По поручению губернатора Севастополя Михаила Развожаева в городе ведётся замена газового оборудования ветеранам Великой Отечественной войны. Работы выполняются в рамках оказания дополнительных мер соцподдержки ветеранов Великой Отечественной войны.  Замена оборудования ведётся за счет средств...

Все новости рубрики АРХИВ