14oК 70-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ПОЭТА ВИКТОРА ИНГЕРОВА.
В год 65-летия Победы (2010) в Москве вышла в свет антология русской поэзии «Шрамы на сердце». Это удивительный 400-страничный том в прочном, как старинные книги, бордовом переплете, объединивший творчество поэтов от Калининграда до Сахалина, от Мурманска до Севастополя, от Москвы и Санкт-Петербурга до российского поселка Ивантеевка, средиземноморского порта Хайфа, каспийского Баку, от Киева до Алматы.
На предложение участвовать в сборнике откликнулось несколько сотен авторов: куда только разбросала судьба людей, для которых родной язык — русский. Редколлегия выбрала стихи 91 поэта, представляющих разные поколения: участников войны и их наследников, отражающих тематику сборника «Шрамы на сердце». Назовем самых известных: Юлия Друнина, Константин Ваншенкин, Сергей Орлов, Римма Казакова, Давид Самойлов, Лариса Васильева, Владимир Костров, Всеволод Азаров.СПРИНТЕР ПО ЖИЗНИ
И в таком звучном списке есть и севастополец — Виктор Ингеров. Ему 22 января 2014 года исполнилось бы 70 лет. Публикация стихотворений Виктора Ингерова в сборнике «Шрамы на сердце» — свидетельство высокого достоинства его творчества.
В течение 15 лет мне довелось служить с Виктором Ингеровым в одном соединении ЧФ, где мы и подружились. Виктор, всесторонне образованный, поэтически одаренный и щепетильный в отношении к своему таланту, был человеком теплого чувства и отзывчивого сердца. Его самоирония — свидетельство острого ума и независтливости. Виктор писал стихи с юношеских лет, но только в последнее десятилетие издал три сборника поэзии. Они обозначили высокую литературную планку его требовательности. Он равнялся на вершины: Пастернака, Мандельштама, Ахматову, Рильке. Его стихи выросли из любви к близким и понимания душевной боли, из философского ощущения трагичности жизни, из гулких отзвуков севастопольской истории.
Его поэзию оценили в творческой cреде: Виктора Ингерова приняли в два Союза писателей — Украины и России, удостоили городской литературной премии им. Л.Н. Толстого, диплома Фонда культуры и истории им Г. Черкашина «Общественное признание». Он создал и стал ведущим уникальной телепередачи «Необязательные встречи», где представлял своих коллег, открывая для зрителей дарования севастопольцев и крымчан.
Кто знал Виктора курсантом Черноморского высшего военно-морского училища им. П.С. Нахимова, вспомнит его стремительный бег в эстафетах по городскому кольцу. Его коронная дистанция — стометровка. И он всегда первым разрывал финишную ленточку.
«Я — спринтер по жизни», — объяснял Ингеров на одной читательской встрече. Финиш Виктора оказался слишком преждевременным, прервавшим его горячее дыхание. Чистое, дружеское, притягательное окно души Виктора Ингерова закрылось. Но свет этого окна еще долго будет пробиваться к нам, как из «Точки возврата», — так назван один из сборников его стихов.
При жизни Виктор готовил к изданию четвертый сборник стихотворений. Но так и не успел. Книга «Полоса пропускания» (2008) стала посмертной. В ней представлены стихи последних лет (2005-2007). Пророчески звучат слова:
Хлебнем из медлительной Леты
Беспамятства горький настой…
И все же, забыв про обеты,
Однажды вернемся домой.
Виктор и не уходил из памяти друзей и подлинных ценителей литературы. В сборнике «Полоса пропускания» напечатаны не только стихи, но и статьи-размышления Виктора Ингерова о поэзии, о книгах севастопольских и крымских поэтов. Виктор Ингеров проявлял творческую отзывчивость, весьма редкую в среде пишущей братии. В литературных обзорах он не только профессионально воздавал должное достижениям коллег, но и отмечал их огрехи без назидания, как сотоварищ.
ГОВОРЯТ ДРУЗЬЯ ПОЭТА
Сергей ОВЧАРЕНКО:
— «Я надеюсь, мы с тобой друзья!» Эти слова, сказанные Виктором Ингеровым во время программы «Необязательные встречи», на пилотный вариант которой он меня пригласил, я бережно храню в душе. Конечно же, мы были друзьями, а ещё и соседями, соседями по Чёрному морю, да и 100 км для дружбы — не расстояние. Так и написалось после горького известия.
Необязательные встречи?.. Нет, неправда! Мы обязательно должны были встретиться на этой земле и встретились. Обменивались телефонными звонками и выступлениями, пили вино в евпаторийских и севастопольских кафешках, читали друг другу стихи и говорили, говорили… Всё это ещё так свежо в памяти. Я благодарен судьбе за то, что она свела меня с Человеком и Поэтом. Встреча с Виктором Ингеровым оставила в моей душе светлый след, а его такой несправедливо ранний уход — ещё один шрам на сердце.
Татьяна ВОРОНИНА:
— Если стихи сравнивать с золотом, то на поэзию Виктора Ингерова, который состоял в писательских союзах Украины и России, можно было ставить знак высокой пробы. Так тонко ощущать слово мог только истинно талантливый человек. Острая пронзительная метафора, которую часто использовал в своем творчестве Виктор, сначала изумляла, а потом заставляла восхищаться.
Как и многие военные моряки, Виктор чувствовал жизнь во всех её проявлениях. У него хватало друзей, и он каким-то необъяснимым образом умудрялся поместить в своем сердце всех, посвящая им стихи.
Мастерство, тонкий вкус помогали Виктору поддерживать высокий уровень своих произведений. Поэзию Ингерова знали (и знают!), любили (и любят!) не только в Севастополе. Читатели с удовольствием шли на авторские поэтические вечера и в других городах Крыма.
И сейчас его поэзия по-прежнему оказывает влияние на читателя, обращает внимание на истинные ценности жизни. Именно он создал когда-то на Севастопольском телевидении цикл телепередач «Необязательные встречи», куда приглашал для выступления ведущих поэтов Крыма, Севастополя. Теперь в память о мастерски осуществленном проекте в крымском издании «Литературная газета + Курьер культуры: Крым — Севастополь», в котором Виктор мечтал работать, действует постоянная рубрика «Необязательные встречи»…
Михаил ГОЛУБЕВ:
— Нередко кажется, что вот-вот зазвонит телефон и прозвучит такой знакомый глуховатый голос: «Привет, ребята! Как я скучал по вам…»
Виктор редко выбирался в Симферополь, приезжал в основном по делам да на встречи с писательской братией в литературном клубе Русского культурного центра, но, может быть, именно поэтому каждая встреча вспоминается как праздники общения, праздники поэзии…
Виктор писал настоящие мужские стихи… В его стихах ощущалась сила. сила офицера, сила победителя. И ещё такая редкость в наше время — рядом с силой прекрасно уживалась доброта.
Помню, когда Виктор пригласил нас с Ольгой Голубевой на свою авторскую телепрограмму «Необязательные встречи», он продемонстрировал глубокое знание Ольгиной поэзии. Для меня в первый момент это показалось весьма неожиданным. Чуть позже я понял: Виктор Ингеров умел ценить успехи друзей, умел радоваться их удачам, и это было ещё одной гранью его таланта.
Николай ЯРКО:
— Виктор Ингеров был одним из немногих людей, в которых органично сочетались мужество и твердость морского офицера с талантом русского поэта. Он как бы продолжал ряд великих имен: полковник Павел Пестель, поручик Михаил Лермонтов, штабс-капитан Александр Куприн… От Виктора всегда исходил удивительно добрый, постоянный свет надежности, порядочности, честности, к сожалению, исчезающих из нашей жизни.
Ирония для него была не защитной кожей, а мудрым отношением к действительности, она не отталкивала людей, а располагала к себе. Стихотворения Виктора, особенно последних лет, — это прекрасный сплав мудрости и поэтичности, его образы, связанные с морем, городом, не ушли, а остались навсегда в нашем самом поэтичном севастопольском воздухе.
Виктор был одним из самых милосердных и добрых людей, и теперь его немного грустные, слегка насмешливые, умные и бесконечно добрые глаза глядят на нас с небес и — нет! — не учат, а помогают жить в этом прекрасном и яростном мире, который он так любил.
Борис БАБУШКИН:
— Виктор Ингеров всегда иронично улыбался, когда его называли поэтом. Одаренный чувством слова, поэзию он считал не столько творческим, сколько недосягаемо высоким нравственным понятием. «Поприще» и «служение» — более точные, но тоже громкие слова, а потому ограничимся, лишь назвав их. Виктор этого достоин.
«Жизнь и поэзия — одно» — слова В.А. Жуковского, ставшие для всех русских лириков программой жизненного поведения, означали «жизнь для других». С болью и благодарностью вспоминаются ранние строчки Виктора: «Вызываю огонь на себя!»
В тихий дождливый полдень, когда мы прощались с Виктором, разреженный пустынный воздух прорезали звуки салюта. И подумалось, что и эта весна, и почетный караул, и троекратный залп — воинские почести не только офицеру, посвятившему жизнь Севастополю и морю, но и настоящему поэту.
Ольга РУБИНА:
— Ярко врезался в память осенний день. Мы случайно встретились на Большой Морской. Виктор с неизменной сумкой через плечо летит на работу. Сколько идей, планов, сколько всего впереди!
— Вот здесь будет литературное кафе. Прикатим тебе рояль. Летом поедем в Симферополь на семинар литераторов, хочу, чтобы звучала музыка…
…Мы были знакомы с Виктором и его семьей более 25 лет. Эта семья настроена на одну волну, как струны музыкального инструмента, где одна без другой немыслима. В самых трудных жизненных ситуациях я знала: они рядом. Виктор был по-настоящему добр и чуток к другим, но насмешлив и требователен к себе. Он обладал потрясающим чувством «настоящего». Перелистываю сценарии литературно-музыкальных композиций — ни одного лишнего слова, все емко, глубоко, точно. И это же в музыкальных пристрастиях — Бах, Рахманинов, Скрябин. Неумолимо катится время, приближая весну и наполняя душу горьким счастьем воспоминания о «радости необязательных встреч» с Человеком, Поэтом, Другом, Виктором Ингеровым
Виталий ФЕСЕНКО:
— Виктор Ингеров обладал природным чувством слова и свежим взглядом художника, замечающего поэзию в обычной будничной жизни. И теперь, взглянув отстраненно, как бы извне, мы увидели и осознали всю его неповторимость и значимость как поэта. Его планка в оценке как собственных, так и стихотворений коллег ставилась очень высоко. Пожалуй, из всех нас, пишущих стихи, только ему была свойственна особая тяга к работе со словом, к открытию первородного, глубинного смысла.
Виктор знал, любил и тонко чувствовал музыку, и все его многочисленные поэтические вечера сопровождали пианисты и скрипачи. Эта музыкальность присутствует и в его стихах. Его творчество пронизано особой тональностью — минором. У него почти отсутствуют веселые, мажорные стихи. При общении с друзьями он не любил касаться личных жизненных обстоятельств, но мы знали, что Виктор — любящий, заботливый и самоотверженный сын, муж, отец.
Я испытывал удовлетворение и радость, когда вышел сборник лауреатов премии имени Л.Н. Толстого за 2006 год, где наши стихи оказались под одной обложкой.
* * *
«Севастополь — город морской. И это не только географическое понятие. Это бухты, ставшие продолжением улиц, улицы, ставшие продолжением фарватеров. Неигривое чувство уважения к некурортному Морю и Берегу («что море без берега — просто вода, а берег без моря — обычная суша»). И, конечно, это жизнь на два дома. Взбежал на палубу корабля — дома. Сошел на причал знакомой бухты — снова дома. В пору зарождения флота и города были учреждены две медали: «Слава России» (в честь флота) и «Польза России» (в ознаменование рождения Севастополя). Это констатация исторического факта. Так и живут рядом Море и Берег, Флот и Город, Слава и Польза».
Эти слова Виктора Ингерова могут послужить и эпиграфом к его жизни и творчеству.
