13oВ Севастополе вышла в свет книга филолога-русиста Лидии Литвиновой «Любить Россию в непогоду». Художественное произведение, основанное на документальных фактах, пронизанное личными наблюдениями и размышлениями автора, писалось в течение семи лет в период с 2004-го по 2011 год. Политические события, имевшие место в нашем городе и на Украине, рассматриваются с таких фундаментальных позиций бытия, как сохранение родного языка, исторических корней, культурного наследия. «Повседневность у многих из нас отбирает ощущение собственного присутствия в истории, — считает автор. — Суета определяет наше бытие только в одной плоскости — плоскости сиюминутного существования, скрывая от нас глубину прошлого и перспективу будущего». Многие выводы, которые делают герои художественного повествования, ошеломляют прозорливостью с точки зрения текущего политического момента. Если это видение наложить на события, происходящие на Украине сейчас, можно попытаться подобрать определение даже столь уникальному явлению, как «севастопольский феномен», объяснение которому пытаются найти многие люди в мире.НАША СПРАВКА: Лидия Евгеньевна Литвинова — филолог-русист. Депутат Севастопольского городского совета IV созыва, член группы по подготовке программы развития русского языка в Севастополе, секретарь консультативного совета по языковым проблемам. Автор «Декларации защиты прав русской культуры». Организатор общегородского родительского собрания по вопросам обучения школьников Севастополя на родном, русском языке. Награждена знаком «За заслуги перед городом-героем».
* * *
— Лидия Евгеньевна, хочу признаться вам в самом начале беседы, что лично мне содержание вашей книги было весьма интересно еще и потому, что вы свое «детище», свое произведение выносили до того переломного, исторического момента, как Севастополь и Крым стали российскими. Вы рисковали, потому что могли серьезно поплатиться за столь «крамольные» суждения, идущие вразрез с государственной внутренней политикой. Украина и по сей день убеждает мировое сообщество, что ничем не притесняла русских в Крыму. Вы же доказываете обратное. Эпизод, в котором вы описываете, за что была уволена в ходе инспекторской министерской проверки главная героиня, учительница русского языка и литературы Анна Васильевна Волохова, свидетельствует о том безвоздушном духовном пространстве, в котором мы жили.
— Эпизод, о котором вы вспомнили, не выдуманная ситуация. Это все произошло со мной. Я преподавала русский язык и литературу в Севастопольском медицинском училище и как педагог не раз подвергалась министерским инспекторским проверкам, главной целью которых было изъятие из учебной программы всего того, что учило наших детей быть русскими. В том эпизоде темой лекции была война 1812 года в романе Л. Толстого «Война и мир». Тема подвига и героизма русского народа. Директор училища из чувства безопасности советует моей героине заменить на время проверки тему о войне на «нейтральную», например, поговорить о чувствах Наташи Ростовой. Но Анна Волохова только что приехала из Киева, где была на Майдане, где пыталась понять, что же несет людям так называемая «оранжевая» революция. Она пытается осмыслить происходящее, ходит по родному городу, ездит на общественном транспорте, видит попытки пришлых людей навязать свое «оранжевое» или «бело-голубое» мнение и абсолютное неприятие ими того, что дорого ей. Многие севастопольцы сопротивляются, как умеют, той подлости и лжи, которая постепенно заполняет все пространство. На глазах у Анны Волоховой незнакомый парень бросается в холодную морскую воду, чтобы содрать «помаранчевую» ленту с памятника Затопленным кораблям. Это его протест. И совершенно посторонние люди, прохожие, останавливаются, снимают с себя одежду, чтобы согреть этого парня, поддержать и одобрить. Анна Волохова тоже решает бросить свой вызов. Для нее русский язык и русская литература — как последний бастион. Ей не нравится, когда киевские инспекторы рассуждают о том, что в Севастополе слишком много памятников милитаристскому прошлому Российской империи. Когда говорят, что все обороны города заканчивались страшными кровопролитными поражениями и предлагают заменить слова гимна, касающиеся «Севастополь — гордость русских моряков». Когда достоинства и ценность литературного труда того или иного писателя оценивают, исходя из принципа, ходил он в вышиванке или нет…
— По сути дела, она решает отстаивать Севастополь теми средствами и методами, которыми обладала.
— И так поступали многие учителя русского языка и литературы в Севастополе в те годы — слушая исключительно голос совести. На открытом уроке Анна Волохова говорит о войне 1812 года, вкладывая глубокий смысл в каждое слово. Знаете, меня всегда удивляло, как из обычных слов, простых фраз возникает представление о человеческой жизни как о бытии, длящемся в вечности. Толстой-историк ведет нас по крутым ступеням осмысления таких глобальных категорий, как война, роль личности в истории, государственное устройство, национальный характер. Толстой-художник вместе с героями романа ведет нас по старой Смоленской дороге к рубежу русской славы — Бородинскому полю. Нет, русскому народу предстояло противостоять не французской армии а гибели всеобщего мира. Старый дьячок в романе молится, говоря: «Люди, исполненные беззакония, стремятся погубить достояние Твое, возлюбленную Тебе Россию: осквернить храмы, разрушить алтари и надругаться над святынями». Тогда что нужно делать для спасения России? Да, сохранить храмы, не дать разрушить алтари, защитить святыни. Подняться от толпы до народа через страх и рассеянность, через смятение и предательство. От отчаяния — к вере, от череды потерь — к надежде, от проклятий — к любви. Вот что предстояло свершить русским людям в 1812 году, но по сути это актуально и сейчас.
— В 2014-м Севастополь вновь стал городом-крепостью, особой территорий, не позволившей пройти в глубь российской земли инородной, агрессивной, чуждой силе. В вашей книге героиню увольняют «за несоответствие общей доктрине украинского образования, перед которым стоят грандиозные задачи по формированию украинского национального сознания». Ведь тогда на ознакомление с романом «Война и мир» отводилось всего 4 часа, все должно было быть очень поверхностно. Предмет «Русская литература» после обретения Украиной независимости был исключен из перечня изучаемых в школе. Лучше всего причину увольнения объяснили сами инспекторы: «Она учит детей быть русскими».
— Мою героиню обвинили в том, что ее педагогическая деятельность не соответствует духу государственного стандарта. В учебных заведениях государства Украина прежде всего должны были изучаться референты нации — титульной нации. Во время прощания с коллегами другой педагог говорит моей героине: мол, ладно, война двенадцатого года «им не угодила», имперский дух и все такое. Но чем не понравилась инспекторам тема сочинения на мотив картины Саврасова «Грачи прилетели»? Картина, дескать, совсем не эпическая: сельский пейзаж, березки, тающий снег, молчание всюду, ни одной живой души, глушь и холод… Но и здесь у Анны Волоховой есть свое мнение. Она-то знает, что музейные экскурсоводы, показывая посетителям картины Саврасова, обычно говорят: «Он умел любить Россию в непогоду».
Есть смутные времена, периоды застоя и даже предательства. Но Родина — всегда одна.
— Интересно было находить в вашей книге удивительные совпадения между событиями «оранжевого» Майдана 2004 года и Майдана 2013-2014 годов. Под предлогом обретения свободы поначалу боролись с режимом Кучмы, затем практически с теми же лозунгами — с режимом Януковича. Была оглашена великая историческая миссия Украины — стать локомотивом, который потащит страны СНГ в Евросоюз. Тогда была и есть сейчас главная концептуальная, руководящая роль западных стран, их политиков. Вторая часть вашей книги — это переписка некоего американского Джорджа Барга с неправительственными организациями, психологическими лабораториями, о том, что происходит в стране, его умозаключения, оценка. Признаться, точность «диагнозов» и прогнозов поражает.
— У меня были реальные встречи с американскими журналистами, освещавшими украинские события. Они открыто пытались влиять на меня. У Майдана было много деталей и лиц, так никогда и не проявившихся на глянце фотопленок, но которые врезались в мою память невероятностью несовпадения происходящего в действительности и того, что отражалось телеэкранами в сюжетах. Я убеждена, что если раньше человек был продуктом образования и культуры, то сейчас человек — это продукт каких-то информационных технологий, где есть разные стадии, в том числе состояние покоя или войны. «Человек ведь не что иное, как система усвоенных демократических ценностей, не так ли?» — то ли спрашивал меня, то ли утверждал американский журналист. Но все не так просто. От простоты до пустоты один шаг. Человека нельзя определить только одной гранью его существования. Человек — это сложная система текстов, к которой он причастен.
— Система текстов?
— Именно приобщенность к той или иной системе текстов, звучащих изустно или предстающих зримо, определяет осознание собственного «я» в бесконечном контексте мира. От текста колыбельной мы переходим к букварю, с его «мама мыла раму».Потом текст приобретает вид академической книги, становится значимыми строчками газет и документов. Имя — самый краткий, самый значимый текст. Поэтому моя героиня всегда была против, когда ее называли Ганной или Энн. Она всегда мягко поправляла своих собеседников: «Я — Анна». А страница паспорта — это уже роман. Потому что вопрос «Какого роду-племени будете?» эпических размышлений требует. Психоаналитик, который ведет переписку с Центром, утверждает, что в современном мире «нужна другая война» — не со взрывами и бомбардировками, а при помощи НЛП — нейролингвистичесхих политтехнологий. Он неслучайно придает огромное значение лингвистике русского языка. Для него это истинное поле для психоанализа. Он считает, что каждое слово в русском языке представляет метафорическую спираль, уходящую в глубь времен, отраженных памятью — запечатленной или подсознательной. Он изучает корни русского языка, так как верит, что здесь спрятан ключик к некоему секретному коду. Взять хотя бы глагол «сдюжить» — предлагает он поразмышлять своему же коллеге. Это аналог английского модального глагола «смочь». Но в русском слове «сдюжить» столько намешано смыслов! Это и древняя единица счета — дюжина, обозначающая двенадцать предметов. И понятие «обычный» — дюжинный. Все правильно: если ты один из двенадцати, то что же в тебе особенного? А по звуковому ряду близко стоит слово «дюжий» — то есть человек необычайной силы, которому все нипочем. Там, где американцы скажут I cant (я не могу), русские скажут «надо сдюжить» — и с этой минуты каждый из них становится словно одним из двенадцати апостолов веры, имя которой Россия, и все сомнения в непогрешимости Родины, столь часто немилосердной для самих же русских, отступают.
— Мы коснулись темы нейролингвистических политтехнологий. Позволю заметить, что в рекламном бизнесе давно и эффективно действует закон так называемого ассоциативного мышления. Товар или услуга продвигается на рынок при помощи ассоциации с такими человеческими эмоциями, как радость, счастье, удовлетворение. Этот принцип вошел и в политику. Мы помним лозунги типа: «Ющенко — вера, Луценко — надежда, Юля — любовь». И здесь можно подставить любые фамилии, главное — с чем они ассоциированы. И это работает!
— То, что в наше время зачастую представляется победой демократии, на самом деле определяется степенью наивности невероятно большого количества людей, у которых просто отсутствует иммунитет против насильственного вторжения в сферу восприятия окружающего. В НЛП-технологиях, сконструированных западными психоаналитиками специально для Украины, проявляется средневековая вера в чудо: придет мессия — и наступит эпоха благоденствия. Мы и не заметили, как открытия психоанализа стали инструментом борьбы, с помощью которого высшие власти могут направлять народные массы в нужное им русло. Мой герой говорит, что если в средневековье во главе воинских армад ставили миссионеров в сутанах, которые вдохновляли конкистадоров на подвиги во имя Папы, то сегодня во главе сложнейших политических технологий, имеющих целью очередной передел мира, ставят специалистов, владеющих методами управления психическими процессами индивидуума, толпы.
— С этих позиций изучение родного языка, наполнение себя духовными ценностями, которые несет русская классическая литература, есть средство защиты от недружественного постороннего вмешательства. Позволю себе процитировать выдержку из вашей книги: «Опыт СССР показал, что для победы в информационной войне вовсе не требуется менять фундаментальные ценности населения. Надо завербовать сотню интеллектуалов (и обязательно два-три десятка популярных артистов и несколько кумиров поп-арта), создать им имидж «совести нации», не поскупившись на пару-другую престижных премий, коррумпировать десяток политиков с документами для шантажа, и этого хватит, чтобы провести в стране короткий, но блестящий политический спектакль… Народ просто не успеет понять, что происходит, он будет вовлечен в этот спектакль. Утратив свое государство, он не сможет организоваться для борьбы — до следующего мирового кризиса». Сегодня мы продолжаем с тревогой наблюдать за тем, что происходит на Украине. И самое пугающее, что в «этот спектакль» вовлечены не просто какие-то там публичные лица, а носители фашистской национальной идеи.
— Еще два года назад я написала, что каждый из украинских политиков хочет единолично оседлать темную лошадку по кличке «национализм» и превратить ее в резвого скакуна, на котором можно въехать во власть. Каждый из них надеется подачками и уступками приручить к себе бесноватых крикунов, чтобы те по мановению руки бросались на противника. От оранжевого до коричневого — один шаг, предупреждала я. Стоит только чуть сгустить тон краски. Но сегодня тем, кто рвется управлять Украиной, не приходит в голову: фашизм еще никому не удалось сделать ручным.
— К сожалению, газетная публикация ограничена в своих пределах. Мы не коснулись описываемых в книге событий периода Великой Отечественной войны, а ведь жительница Севастополя, учительница русского языка и литературы Анна Волохова, прекрасно знающая историю своего края, чувствует глубокую степень ответственности перед памятью павших. Ее ум, душа, достоинство и внутренняя сила — тот самый крепкий замес, который многие сейчас называют севастопольским феноменом. И если в начале повествования главная героиня жаловалась, что не умеет молиться, потому как «мысли — отдельно, сердце — отдельно», то в конце книги она произносит следующие молитвенные слова: «Царице моя небесная, надежда моя Богородице, услышь того, чье имя — Достойный Поклонения, дай ему силы и веры, что подвиги, совершенные им во имя России, не будут брошены в забвенье. Да не предадут его ни во власти, ни под церковным сводом, и никто из русских в душе своей, где бы ни жил, как бы ни назывался. Пусть вечно плывет он белым кораблем по синим волнам к красным рассветам. Да благослови каждую весну его красными маками у белых обелисков, плывущих к синеве небес… Да услышит его Россия — от чеканного шага до беззвучной молитвы. И да будет спасен он от преступного безучастья, от чуждых ему имен и знамен. И быть ему вечно незыблемым постаментом славы России, ибо никто ему, Достойному Поклонения, не вровень».
Вы написали эти строки в 2011 году.
Сегодня в Севастополе русская весна 2014 года. Россия услышала.
* * *
5 апреля в читальном зале Морской библиотеки в 12.00 состоится презентация романа «Любить Россию в непогоду».
На снимке: Лидия Литвинова.
