12o
ВЕЖЛИВЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ
В нынешнем марте многие электронные печатные СМИ обошла заметка, в которой один из старших офицеров ВМС Украины делился впечатлениями от визита в его подразделение тех самых, ставших мгновенно знаменитыми на весь мир, «вежливых людей». То ли в оправдание себе, то ли в упрёк собственному высшему командованию, наплевательски относившемуся к боевой подготовке Вооружённых Сил «незалежной», капитан 2 ранга с обидой и в деталях поведал о действиях неприятеля. Помимо высокой слаженности и чёткой координации действий «захватчиков», его поразило оружие, с которым они заявились занимать вверенную ему войсковую часть. «Такое оружие, — вспоминал украинский офицер, — я видел только в компьютерных играх!».Вдумчивый украинский читатель тут же понимал, что против миролюбивых украинских военных действовал какой-то российский суперспецназ, личная гвардия Путина…Короче, как с такими воевать простым украинским хлопцам? Понятное дело, никак…
Своими воспоминаниями о «супер-оружии» и «суперспецназе» гораздо позже, когда все уже благополучно закончилось, поделился севастополец, офицер запаса, участник и один из организаторов новейшей в историческом исчислении обороны Севастополя Станислав Шулин. Этого человека многие горожане впервые увидели на трибуне рядом с народным мэром Алексеем Чалым в тревожные дни нынешней крымской весны.
Затем его встречали в разных частях города и Крыма по разным поводам уже как представителя Координационного Совета Севастополя. Впрочем, многие севастопольцы, особенно жители Северной стороны и сельской зоны Нахимовского района были хорошо знакомы со Станиславом Михайловичем и раньше. Сегодня мы беседуем с С.М. Шулиным как с постоянным представителем Федерального агентства «Ростуризм» Министерства культуры Российской Федерации, помощником премьер-министра Крыма…
— Относительно супероружия. Проясните ситуацию, Станислав Михайлович.
— Ситуация простая. На следующий день после памятного всем севастопольцам митинга на площади Нахимова 23 февраля я пришёл к Алексею Михайловичу Чалому. «Такое дело, Алексей Михайлович, — сказал я, — у нас на Северной есть люди, человек 50, многие служили в войсках, на флоте, в МВД, опыт имеется. Есть охотники, так что с оружием обращаться умеем. И ещё мы играем в страйк-болл, таким образом и боевая слаженность присутствует, пусть в игровом бою, но тем не менее… Надеюсь, этим мы сможем быть полезны родному городу!» Эта идея оказалась весьма кстати. Таким образом возникла группа самообороны Севастополя «Гранит». Вместе с другими группами мы держали оборону на блокпостах, перекрывая дороги к городу, координируя действия, помогали тем самым «вежливым людям». Форма у нас была практически неотличимая, а вот оружие — своё собственное, страйкболльное… Заметка эта про «пришельцев с бластерами» мне попадалась на глаза, и офицера того помню. Собственно, он ведь по сути прав — такого оружия нет ни у одной армии мира, только у нас, в группе «Гранит». Мы и сейчас с ним периодически «воюем»…
— То есть сыграли как по нотам?
— Скорее, это была импровизация на заданную тему. Без репетиций.
— Выходит, кто-то из вас, то ли «Гранит», то ли «вежливые люди», остался славой обделён?
— Ни в коем случае. Одно дело делали, мы на своём участке, они на своём, а победа в итоге общая, как и Крым, и Севастополь у нас общие. Собственно, и маски у нас, в отличие от «оригинальных» спецназовцев, были скорее в качестве общей экипировки, для повышения значительности (кстати, сработало ведь!), а вообще нам в своём городе скрывать было нечего. Я в один из дней встречал в аэропорту Симферополя журналистку Первого канала Ираду Зейналову. Наши парни тогда блокировали часть на Бельбеке. Приехали мы туда со съёмочной группой, они начали снимать сюжет для программы новостей и поинтересовались, мол, кто мы есть и откуда. Севастопольцы, отвечаем. А маски можете снять? Без проблем! А документы показать можете? Пожалуйста, вот паспорт с местной пропиской. Так оно в действительности и было, все свои. Я, например, 45 лет назад родился в роддоме N 2 в Стрелецкой. Там же получил и свою первую медаль. За то, что родился севастопольцем. Вернее, медаль, конечно, получила мама за рождение нового севастопольца. Люди постарше помнят, была такая традиция в городе, очень хорошая, считаю…
— Ну, парню из «Стрелки» прямая дорога в училище Нахимова, ЧВВМУ…
— Родители мои были преподавателями музыки и, естественно, сына своего видели в будущем так или иначе связанным с культурой и искусством. Потому я занимался в музыкальной школе по классу скрипки, что создавало мне дополнительные трудности в общении со сверстниками на улице. Как-то скрипка в дворовой компании авторитета не добавляла… Мои ровесники и люди постарше помнят неотъемлемую часть жизни севастопольских пацанов — разборки район на район. «Матюха» на «Стрелку», «Стрелка» на «Лётчики», тогда ещё вовсе дикую окраину — новостройку… В общем, скрипка мне не мешала принимать самое активное участие в общественной уличной жизни. В итоге, оценив мои перспективы как музыканта и подрастающего хулигана, мама приняла мудрое, как я сейчас понимаю, решение отправить меня на учёбу в Московскую военно-музыкальную школу, по сути это то же суворовское училище, но на музыкальной основе. Каждый класс — не только воинское подразделение, но и полноценный военный оркестр, где семь лет я прослужил-проучился флейтистом. Кстати, несмотря на огромный конкурс при поступлении — около двадцати человек на место — среди двухсот воспитанников школы, отобранных со всего огромного Советского Союза, было трое севастопольцев. За годы учёбы мне удалось (впрочем, попробовал бы я отвертеться!) поучаствовать в самых разных грандиозных мероприятиях — только в военных парадах на Красной площади маршировал пять раз, именно парадная «коробка» наших оркестров открывала прохождение военных колонн.
Запомнился Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в 1985 году, где мы также выступали. Всем очень нравилось — дети-музыканты в военной красивой форме… И звучали мы, и выглядели весьма интересно и необычно, а для иностранцев — так вовсе экзотика! Школа, между тем, давала очень хорошее музыкальное образование, после окончания выпускникам лежала прямая дорога в Московскую государственную консерваторию на военно-дирижёрский факультет. Я окончил школу с отличием, и на вступительных экзаменах (собственно, на единственном экзамене!) мне предстояло всего лишь выиграть программу выпускного экзамена школы…
— В итоге военным дирижёром вы так и не стали…
— Не стал. Но не по профессиональным качествам, а по семейным обстоятельствам — к тому времени я уже успел жениться, и жена моя Оксана была студенткой-филологом в Луцком пединституте. Естественно, и учёбу мне хотелось продолжить где-нибудь поближе к молодой супруге. «Где-нибудь поближе» называлось Львовское высшее военно-политическое училище, единственный в Советском Союзе вуз, который готовил для армии и флота военных журналистов и культпросветработников. Для того чтобы стать его курсантом, мне пришлось год отслужить «срочником» в Краснознамённом Московском военном округе. В итоге я проучился, уже будучи молодым отцом, четыре года во Львове, в 1992 году отказался принимать украинскую присягу, написал рапорт на отчисление и окончил переводом в Москву Военно-политическую академию имени Владимира Ильича Ленина. Так что отношения с Вооружёнными Силами у меня сложились непростые, извилистые и замысловатые, как скрипичный ключ, и не всегда в мажорной тональности. Собственно, и офицером мне пришлось пробыть недолго: начало 90-х, полуразваленный, полуразворованный, непонятно чей флот — кому особо нужен лейтенант-культпросветработник?! Тут своя музыка! Вердикт: «За штат!» За штат с двумя малолетними детьми и женой, учительницей русского языка, в неожиданно ставшем украинским городе?! Я второй раз в жизни написал рапорт на увольнение и занялся бизнесом. Тогда это так громко называлось — занялся бизнесом. В общем, зарабатывал на жизнь семье где и как мог. Получил в те годы второе высшее образование — теперь уже экономическое. Жизнь тогда легко превращала моряков — в брокеров, а музыкантов — в экономистов. В общем, флейту пришлось сменить на калькулятор.
«НО ЖИЗНЬ ТОГДА БЫЛА ТАКОЙ…»
Девяностые годы теперь уже прошлого века стали для Севастополя временем сюрреалистического абсурда с элементами экономического кошмара. О тогдашнем уровне инфляции и, соответственно, об уровне благосостояния народонаселения красноречиво свидетельствует постановление украинского Кабмина от 8 марта 1994 года, по которому «от щедрот» госпредприятиям Севастополя разрешалось повысить зарплату своим сотрудникам, но не более чем в 10 800 (!) раз по сравнению с 1990 годом….
— Политикой я никогда не думал заниматься, но жизнь тогда была такой, что понять, где проходит грань между политикой, экономикой и обычной повседневной жизнью, было практически невозможно. Была в городе Партия защитников Отечества. Мы занимались организацией курсов профессионального переобучения уволенных в запас офицеров (а таких в Севастополе было очень много и далеко не пенсионного возраста!), пытались решить проблему обеспечения их жильём… Я, кстати, сам прожил с семьёй много лет в коммуналке, где постоянно менялись соседи — та ещё весёлая жизнь была! Рассчитывать следовало исключительно на самих себя. Решить глобальные задачи государственного уровня было вне нашей компетенции, но проблемы местного масштаба — вполне по силам: добивались выплаты задолженностей по зарплате работникам совхоза им. Полины Осипенко, контролировали справедливое распаевание земли для жителей сельской зоны Нахимовского района. Короче, боролись с местными чиновниками (и вполне успешно) на каждом участке. Хотя часто за каждой проблемой и города, и государства стояли одни и те же люди…
— Не о Ринате Ахметове ли речь?
— И о Ринате Леонидовиче, и о местных чиновниках, которых он щедро прикармливал, рассчитывая накормить весь город угольной пылью.
Несостоявшийся, к большому счастью для Севастополя, угольный терминал наглядно показал, что можно вполне успешно бороться и с «владельцем» Донбасса даже при наличии «пятой колонны» в самом городе. Кстати, на мой взгляд, борьба севастопольцев против «угольной шахты» послужила своеобразной репетицией февраля нынешнего года, когда фактически весь город поднялся против доморощенных фашистов, а местные высокопоставленные предатели ещё раз попытались пойти против народа. Пересказывать все перипетии противостояния «Севастополь против Ахметова», думаю, нет смысла — все проходило на глазах у горожан. Я тогда возглавлял общественную организацию «Экоправо». Мы проводили митинги, пикеты, разоблачали так называемые «общественные слушания», когда судьбу всего города пытались решить всеобщим «одобрямсом» на собрании, где присутствовали практически только чиновники и работники самой «Авлиты». У меня в то время, мягко говоря, сложились очень напряжённые отношения с начальником службы безопасности ахметовского предприятия, бывшим сотрудником СБУ. Похоже, он считал меня личным врагом… Я человек не злой и не агрессивный, но, видимо, чаша терпения переполнилась. И не у меня одного. Такие чувства, уверен, испытывали и большинство севастопольцев, когда в город пришла «русская весна», когда мы выгнали из города русской славы киевскую хунту. При всем этом я и сейчас не испытываю никакой неприязни ни к украинцам, ни к Украине как стране. Но я очень не люблю украинское государство, особенно такое, каким оно стало в последнее время.
«СЕВАСТОПОЛЬЦЫ ДОЛЖНЫ ОСОЗНАТЬ: СЕВЕРНАЯ СТОРОНА И БЛИЗЛЕЖАЩИЕ СЕЛА — ЭТО НАШ КЛОНДАЙК!»
В жизни Северной стороны Севастополя за последнее время было два заметных события: строительство терминала стивидорной компании «Авлита» и, существенно раньше, переход по наплавному мосту русских войск из осаждённого англо-французской коалицией города. Во всяком случае, именно эти события чаще всего выдаёт Интернет по запросу «Северная сторона. Севастополь». Других заметных событий вроде как и не было.
— Станислав Михайлович, на Северной хорошо жить сегодня? Вы, кстати, сами-то живете на Северной стороне?
— У меня дом в Орловке, и там жить хорошо. Но могло бы быть гораздо лучше. Долгие годы, особенно после развала СССР, район развивался не благодаря, а вопреки, как-то хаотично и во многом бессмысленно. Назовите сейчас любую городскую проблему, подчёркиваю — любую! — ЖКХ, транспорт, торговля, медицина, и каждый житель Северной стороны и близлежащих сел подтвердит: у нас «коэффициент проблемности», если так можно выразиться, можно умножать в разы!
Но севастопольцы должны осознать: Северная сторона и близлежащие села — это наш Клондайк! И здесь я ни на толику не преувеличиваю. Я имею в виду уровень потенциального богатства и степень его неосвоенности. Сочетание развитого (пока, к сожалению, только потенциально!) морского курорта с километрами отличных пляжей, сельхоззоны, производящей продукты прямо к столу этого курорта, и отлаженной транспортной инфраструктуры даст великолепный эффект. Это и новые рабочие места, и хороший заработок для всех занятых в этой сфере, и качественные дороги, и порядок на улицах района. А лечебно-оздоровительные свойства наших земель? К счастью, сегодня мы с большой долей уверенности можем говорить, что все это обязательно будет в ближайшее время. Не «может быть», а обязательно будет. Это я уже вам ответственно заявляю как официальный представитель Федерального агентства «Ростуризм» в Крыму и Севастополе, информация самая достоверная и, что называется, из первых рук… Кстати, сейчас мы планируем создать некоммерческую организацию «Фонд пилотных проектов», в «отцах-основателях» которого будут и Министерство культуры России, и Федеральное агентство «Ростуризм», и Национальная корпорация развития туризма, и, возможно, правительство Севастополя. Сватают меня на должность президента этого фонда…
— Можно будет поздравить с назначением! Вы еще и помощник председателя Совмина Крыма Сергея Аксенова. Будете менять место работы?
— Я буду продолжать работать в прежней должности уже хотя бы потому, что «Ростуризм» не делит Крым на Севастополь и Симферополь. Субъекты федерации разные, а курорты и туристы все крымские. Все свои. И в общем контексте развития крымских курортов и территорий развитие инфраструктуры Северной стороны Севастополя находится на одном из первых мест. В ближайшее время начнёт полноценно работать аэропорт «Бельбек», в работе — проект строительства моста через Севастопольскую бухту, суперсовременного оптового аграрно-продовольственного рынка , который поможет не только стабилизировать цены, но и значительно их снизить…
— Это реально?
— Абсолютно реально. Есть ещё несколько очень интересных проектов. В целом же программа развития Северной стороны рассчитана не на один год, и вот так, в двух-трёх словах, пересказать её просто невозможно. Думаю, к этому вопросу следует вернуться отдельно и поговорить более подробно. Так что на Северной стороне и в близлежащих селах в обозримом будущем жить станет значительно лучше.
— Дом-то в Орловке у вас хороший, большой?
— Небольшой, но хороший. Уже хотя бы потому, что строил я его вместе со своими сыновьями. Старший сын, правда, такой же, как и я, строитель самодеятельный, он юрист по образованию, зато младший — без пяти минут дипломированный архитектор. До последнего времени он учился в Харькове, но поскольку отец его внесён киевскими властями в «чёрный список врагов Украины», то неприятности коснулись и его лично. Я также «невъездной» для США и Евросоюза. Теперь как «сын врага народа» доучиваться и защищать диплом парень будет в знаменитом Московском архитектурном институте. Кстати сказать, особого огорчения я как-то по этому поводу у него не заметил. Что же, если «европейской» Украине не нужны архитекторы — пусть строит в России. Заказчики, по крайней мере в Севастополе, у него есть, и один дом уже строится по его проекту. Уверен, что и в будущем без работы в Крыму архитектор не останется — строить будем много.
— Парадоксальная складывается ситуация: представитель «Ростуризма» в самом туристическом регионе России даже как турист, не говоря уже о деловых поездках, не может въехать в Европу. Как вы это оцениваете?
— Как признание заслуг перед Родиной. И даже доволен таким запретом. Во-первых, там из «невъездных» хорошая компания подобралась, сплошь достойные люди. А во-вторых… Если в Большом Крымском Оркестре, исполнявшем увертюру к «Крымской Весне» я сыграл не главную партию, а всего лишь «вторую скрипку», — то сыграл, по крайней мере, чисто, не сфальшивил.
На снимках: председатель Госкомитета по транспорту Госдумы России Евгений Москвичев и Станислав Шулин обсуждают вопрос строительства моста через Севастопольскую бухту; Станислав Шулин в Кремле во время подписания Договора о вхождении Севастополя и Крыма в состав России.
