17oТак сказал о себе севастопольский поэт и прозаик Николай Тарасенко — автор около трех десятков книг. Сегодня Николаю Федоровичу исполняется 95 лет.Есть много рецептов познания поэта. Для этого, говорит один, следует побывать на его малой родине. Смею утверждать, что старинный русский город Владимир некоторое время крепко держал Николая Федоровича. Здесь он имел возможность видеть и слышать Сергея Никитина — непревзойденного в свое время рассказчика. Непревзойденного потому, что был лиричен, умел искренне сострадать простому человеку, отражать глубину души своих героев. Ему принадлежат слова, которые Николай Федорович вспоминает, когда садится за письменный стол: «Я против души не играю».
…Двенадцатилетним мальчишкой Коля Тарасенко оказался в старокрымском лесу. Лук и стрелы в его руках — видимый признак увлечения книгами об индейцах. В зеленом сумрачном лесу мальчик увидел струящийся вверх дымок костерка, рядом с ним — строгого с виду человека, тоже… с луком и стрелами. «Ты из какого племени будешь?» — спросил он оторопевшего мальчика. Незнакомец пробасил хриплым от табака голосом еще несколько фраз о лучших наконечниках и оперении стрел, что очень важно для меткой стрельбы.
Десятилетия спустя на глаза Николаю Тарасенко попало письмо писателя Ивана Новикова своему другу и коллеге Александру Грину с фразой-подсказкой: «Сердечно приветствую Вас и Нину Николаевну, отважную жену старого лучника».
В Старом Крыму Николай Федорович осел на годы, чтобы написать книгу об авторе «Алых парусов». Вышло, по меньшей мере, три или четыре ее издания, каждый раз с новыми не то что фактами, но с дополнительными главами. В Севастополе Николай Федорович дерзнул проникнуть через проходную бывшего режимного предприятия, которое располагалось на нынешней площади Восставших под крышей здания бывшей тюрьмы. Для этого писатель задобрил охрану, подарив ей свою книгу об Александре Грине. Писателю было важно увидеть гулкие коридоры, камеры, где томился «Последний лучник». Главу в очередной раз дополненном издании книги он так и назвал: «Последний лучник».
Наш город, однако, привлек Николая Федоровича не только дальнейшей разработкой темы жизни и творчества Александра Грина. В 1940 году Николай Тарасенко оставил литературный институт, чтобы поступить в Севастополе в военное училище береговой обороны имени Ленинского комсомола. В 1941-м из его курсантов был сформирован батальон, который бросили под Бахчисарай. По меньшей мере три дня молодые ребята с допотопными винтовками стояли стеной перед превосходящим по всем компонентам противником. Ранее об этом Николай Федорович написал пронзительную по содержанию поэму «Отвлекающие десанты». В Севастополе он взялся за повесть. Она была удостоена городской литературной премии имени Льва Толстого. Нынче новый ее вариант выходит к 95-летию писателя в новой книге.
В 1944 году Николай Тарасенко снова взял оружие в руки, чтобы дойти до Берлина и расписаться на стенах рейхстага…
В самом деле, здорово познавать творчество писателя по тем местам, где он жил и творил. Правы и те, кто настоятельно советует вчитываться в его произведения. «Вослед предшественникам, которых любил и на чьих книгах воспитывался, — как-то признался писатель, — свои сочинения отношу к числу искренних, незамутненных некой оглядкой на что бы то ни было, в согласии с собственным сомнительным парадоксом: «Ни от чего не зависит зависящий от всего».
В советское время пропуском для издания сборника поэзии в обязательном порядке являлось стихотворение либо о Ленине, либо о партии. Этому правилу покорялись признанные мэтры.
Со своими стихами Николай Тарасенко дебютировал в далеком 1940 году во второй книге альманаха «Литературный Крым» с подборкой стихов: «У моря», «Зимой в Алуште», «Солнечный луч», «Неповторимая». Сплошная лирика. Позже авторитетнейший Борис Слуцкий представил Николая Тарасенко не менее авторитетному литературному критику. Тот полистал вышедший тогда же, в 1979 году (мрачный период застоя), поэтический сборник «Однажды надобно влюбиться». «А ты, Коля, взвесил… или позабыл, — обратился критик к Николаю Федоровичу, — какими такими стихами открыл свою книжку? А?» Помещенное первым стихотворение начиналось строками:
Читайте поэта подряд,
Не стоит заранее морщиться…
Было от чего критику прийти в недоумение. Сборник «Однажды надобно влюбиться» вышел в симферопольском издательстве «Таврия». В провинции, как известно, с большей оглядкой на Москву формировали поэтические книги. Выходит, проглядели.
То же и в Белокаменной. В 1974 году выпущенную маститой «Молодой гвардией» книжку поэзии Николая Тарасенко «Скифские эхо» открыло стихотворение «Работа»:
На довоенной магистрали
Сгружают камень-диорит,
Как на монетах пролетарий
Тяжелым молотом дробит
Каменья, расшибая в щебень,
Дневная норма — кубометр…
Неведомо, как Николаю Федоровичу удавалось шагать по своей тропе. Не стать бы Тарасенко членом Союза писателей СССР, если бы не рекомендации таких величин в среде поэтов, как Николай Асеев, Борис Слуцкий и Василий Федоров. Можно было отказать провинциалу, но не его «литературным генералам».
В Крыму Николай Федорович принимал своего более молодого собрата Андрея Вознесенского. Гость засмотрелся на поднятую с морского дна облепленную ракушками горловину амфоры. «Возьми, Андрюша, это керамическое чудо, — предложил хозяин. — Я уже о ней написал стихотворение. Вряд ли к нему вернусь»…
Я мог бы представить,
Что амфору с красным вином утопил Одиссей,
Спасаясь от листригонов…
Вино растворилось,
И чуть розовей на рассвете
Стал Понт Эвксинский,
И волны шумели немного пьянее…
Андрей Вознесенский помнил и ценил, что выходу его первого сборника стихов «Парабола» во Владимире способствовал Николай Тарасенко. Для этого он предложил Николаю Асееву написать предисловие к книге. Видимо, Андрей Вознесенский успел прочитать теплый, человечный очерк своего старшего собрата по перу «Андрюша, свирель городская».
Сегодня мне известны звонкие имена севастопольских поэтов, которых Николай Федорович уже поддержал лично! Кому рекомендацию дал в творческий Союз, кому написал предисловие к свежему сборнику стихов.
Поразительно умение Николая Федоровича в выборе жанра: здесь — поэзия, там — проза. В последнее время на неоднозначные события быстротекущей жизни писатель реагирует, обратившись оперативности ради к публицистике. Названия опубликованных уже его некоторых очерков и эссе могут кое о чем сказать внимательному читателю: «Когда власть замолчала», «Идет единственная жизнь», «Беспамятство», «Острова исчезающей цивилизации», «Высветлив притемненное»…
В эти дни в руках Николая Федоровича часто замечают Евангелие. Он признался в желании поделиться с людьми своим восприятием Христа, веры.
Фото автора.
