13oНа набережной Балаклавы обратил на себя внимание мужчина. Он жадно вглядывался в очертание окрестных высот, изгибы бухты. По всем признакам — приезжий. Познакомились. «Ворков Вячеслав Сергеевич», — представился он. Тем, кто мало-мальски интересуется событиями обороны Севастополя от немецко-фашистских захватчиков, фамилия известна: Сергей Ворков командовал эскадренным миноносцем «Сообразительный». «Я его сын», — сказал новый знакомый.- Отцу еще не исполнилось и тридцати лет, когда он принимал новенький, как говорится, с иголочки, корабль, — сказал в самом начале завязавшейся беседы Вячеслав Сергеевич.
— По тем временам это был самый совершенный в техническом отношении эсминец.
— Первым в их серии был «Гневный». Его спустили на воду летом 1936 года. Чуть более двух лет спустя он был принят в состав Краснознаменного Балтийского флота. Водоизмещение эсминца составляло чуть более 2400 тонн, мощность главных машин — 48 тысяч лошадиных сил. Они позволяли развивать скорость до 37 узлов. Без захода в порт он мог пройти около 2600 морских миль. Корабль был оснащен мощным вооружением. Его четыре пушки главного калибра стреляли 130-миллиметровыми снарядами. Были еще пушки со снарядами поменьше, а также пулеметы, бомбометы и другое вооружение. После «Гневного» в 7-й проект внесли некоторые коррективы, благодаря чему «Стойкий», «Смышленый» и другие эсминцы этой серии по некоторым параметрам превзошли и «Гневного».
— Сергею Воркову и команде «Смышленого» было отмерено мало времени, чтобы как следует освоиться на корабле.
— К 1941 году я едва успел твердо встать на ноги. Но начало войны — первые детские впечатления: разрывы бомб, темное небо, пронизанное лучами мощных прожекторов, трассы ослепительных сигнальных ракет… Очень скоро я с мамой уехал в уральский городок Серов. Война разлучила нас с отцом на долгие полные тревог два года. Как потом мне стало известно, «Сообразительный» не застаивался у причалов портов базирования.
— Надежные источники свидетельствуют о том, что уже 25 июня 1941 года, то есть три дня спустя после нападения агрессора на нашу страну, эсминец включили в группу кораблей для нанесения удара по Констанце.
— Это были лидеры «Харьков» и «Москва», крейсер «Ворошилов», эсминцы «Сообразительный» и «Смышленый» и другие корабли. Командовал группой контр-адмирал Т.А. Новиков. С расстояния 130 кабельтовых лидеры в течение десяти минут выпустили 350 снарядов по румынскому порту. Его охватил сильный пожар. Были потери и с нашей стороны. Не вернулся в базу лидер «Москва». Получил повреждения «Харьков». Но команде удалось восстановить его ход.
— В дальнейшем «Сообразительный» вместе с другими кораблями Черноморского флота ходил на выручку сражающейся Одессе, на стыке 1941-го и 1942 годов высаживал десант у Судака, поддерживал огнем корабельной артиллерии не только защитников родного Севастополя, но и Новороссийска и других наших приморских городов.
— В конце января 1942 года семь боевых кораблей Черноморского флота, в том числе и эсминец «Сообразительный», израсходовали 370 снарядов, поддерживая развернувшееся наступление наших войск, высадившихся в Феодосии и Керчи. «Сообразительный» и другие корабли флота широко привлекались для доставки в Севастополь, позже — в Новороссийск, тысячи воинов маршевого пополнения, а также танков, автомобилей, горючего для них, боеприпасов.
— В докладе командующего Черноморским флотом адмирала Филиппа Октябрьского вышестоящему начальству в конце февраля говорилось о том, что противник, определив полную зависимость наших войск в Крыму от подвоза всего необходимого исключительно морем, создал специальную авиагруппу из сотни бомбардировщиков и торпедоносцев для контроля за коммуникациями.
— В послевоенные годы отец написал пяток книг о событиях Великой Отечественной. В одной из них он привел официально подтвержденную статистику о количестве пройденных миль, о доставленных на сушу людях и грузах, а также о сброшенных на корабль с воздуха бомбах. Это сотни, может, тысячи штук. 30 ноября 1941 года на «Сообразительном» были зафиксированы неисправности на турбинах и вмятины на корпусе. Требовался заводской ремонт. Но уже 1 декабря с эсминца доложили о полной готовности снова выйти в море.
— Скажем о главном: в течение войны корабль под командованием Сергея Воркова участвовал едва ли не во всех значимых на Черном море военных операциях, прошел огонь и воду. При этом ни один член экипажа не погиб и не был тяжело ранен. Ни один! Уникальнейший случай.
— Однажды отец мне рассказывал, что в пору тяжелых испытаний встал вопрос о награждении то ли корабля, то ли его командиров, и «Сообразительному» было отказано: видите ли, у вас не было потерь.
— За сохранение людей и надо было награждать, впрочем, как и погибших героев.
— Одному из первых на флоте «Сообразительному» было пожаловано гвардейское знамя. Что было, то было. Но чаще всего отец вспоминал, как в двадцатых числах июня «Сообразительный» в Поти принял на борт изрядное количество боеприпасов для доставки в истекающий кровью Севастополь. В море поступила команда срочно, изменив курс, идти на выручку терпящему бедствие лидеру «Ташкент». Ближе к полуночи 26 июня он ошвартовался в Камышовой бухте. Поспешно началась его разгрузка. На землю сходило армейское пополнение, подавали боевую технику. На корабль хлынул поток эвакуированных и раненых. Вместо положенных 700-800 человек приняли втрое больше.
— Тогда же на палубу «Ташкента» подали фрагменты художественного полотна Ф.А. Рубо — панорамы «Оборона Севастополя». На борту лидера находился и известный писатель Евгений Петров.
— В открытом море «Ташкент» подвергся жестокому нападению стаи немецких стервятников. Насосы не успевали откачивать поступающую в трюм воду. Корабль «клюнул» носом в морскую пучину. Первым на час с лишним к борту лидера деликатно пристал «Сообразительный». Он принял на палубу основную массу эвакуированных и раненых, тоже двойную норму, может, более того, а с учетом сваленных из-за громоздкости сверху боеприпасов нагрузка на корабль вышла тройная. Ни на секунду отец не оставлял капитанский мостик. По громкоговорящей связи он увещевал находящихся на палубе людей не оставлять свои места даже по самой срочной нужде. Так и шли. На подходе к Новороссийску командир снова попросил пассажиров не подходить к борту. Все же, как только корабль встал, люди оказались на ногах. «Сообразительный» качнулся и прислонился к причалу.
— Расскажите, пожалуйста, о судьбе отца в послевоенные годы.
— В 1945-м его командировали в поверженную Германию принимать ее корабли, которые достались СССР как трофеи. По возвращении домой он заступил на командирскую должность на крейсере «Адмирал Макаров» Краснознаменного Балтийского флота. С радостью он принял назначение на Черноморский флот, где возглавил соединение крейсеров. Далее были высокие командные должности на Беломорском флоте (был и такой) в Каспийской морской флотилии. Среднее образование я получил, меняя одну за другой свыше десяти школ, что было связано с перемещениями отца по службе. Он сам постоянно учился, защитил диссертацию на ученую степень по своему профилю деятельности. Все корабли, на которых служил, отец знал до мельчайших деталей, от трюма до кончика мачты.
— Что вам известно о судьбе легендарного «Сообразительного»?
— После войны он прожил недолго, менее полутора десятка лет.
— Видимо, на его состоянии сказались последствия передряг, в которые попадал корабль в период Великой Отечественной.
— Возможно. Отец очень хотел заслуженный эсминец поставить в Севастополе на вечную стоянку, превратив его в музей на воде. Ходатайства отклонили. В конце 50-х годов минувшего столетия «Сообразительный» поволокли в Инкерман на разделку. Отец успел сохранить иллюминатор своей каюты, кресло, столик, угловой шкафчик, еще что-то. Эти вещи украсили его домашний кабинет.
— Чему посвящал время адмирал, когда окончательно отошел от дел?
— Посредством огромных усилий, настойчивости ему удалось собрать всех здравствующих на то время ветеранов команды «Сообразительного» военной поры. Экипаж эсминца насчитывал свыше 200 человек. Но он постоянно обновлялся. Представляете, сколько прошло народа через корабль! Многие, очень многие успели побывать на встречах, устраиваемых отцом, в том числе и в Севастополе.
В настоящее время вряд ли кого-то можно встретить из тех, кто воевал вместе с отцом. Но остались их дети, внуки. Некоторые из них продолжают традиции, заложенные их отцами и дедами. В составе Военно-Морского Флота в настоящее время состоит корвет «Сообразительный» третьего призыва. Когда он бывает в Санкт-Петербурге, меня обязательно приглашают на этот великолепный корабль. Был бы отец жив, он порадовался бы такой новой технике.
— Близкое родство с адмиралом вам помогало или мешало в жизни.
— Не помешало, коль я ушел в отставку в звании капитана 2 ранга, и не помогло, коль не дослужился до погон хотя бы капитана 1 ранга. Я по военной специальности — связист. Служил в подразделениях радиоэлектронного противодействия на суше. Службу завершил в 1996 году в Североморске и вернулся в Санкт-Петербург.
— Чем вам приглянулась Балаклава как место отдыха?
— Здесь я бываю постоянно. То один, то с женой. Приезжаю не в зной, а, считай, в холодную пору года. Сюда влекут тишина, запах полыни и южного моря. Но больше тянут к себе места, в которых провел лучшие годы детства. На этих холмах я словно вновь вижу своих юных друзей. С ними мы постоянно приезжали из Севастополя в Балаклаву. Друзей уже нет, по крайней мере не знаю, где они. Но на месте те же высотки, крепость на макушке одной из них, бухта никуда не делась, и снующие по ее водной глади ялики тоже. В день, когда особенно повезет, блеснет спинами стайка дельфинов в открытом море. Разве ради этого не стоит пересечь всю страну, чтобы еще раз все это увидеть и ощутить?
— Спасибо вам, Вячеслав Сергеевич, за беседу. Крепкого вам здоровья. Хороших вам впечатлений во время очередных посещений Севастополя и Балаклавы.
Интервью провел А. КАЛЬКО.
Фото автора.
