12o
Вот-вот старейшему жителю Севастополя Давиду Баруле исполнится 103 года. Ответы на возникшие в связи с этим вопросы нашлись в книге «Солдат Фемиды». Ветераном Великой Отечественной, человеком, удостоенным почетного звания «Выдающийся юрист Украины», в прошлом внештатным корреспондентом «Славы Севастополя», активным общественником она издана на пороге наступившего 2015 года.— Давид Ошерович, свою книгу «Солдат Фемиды» вы посвятили родителям. Расскажите, пожалуйста, о них.
— Я родился в 1921 году в Симферополе. В нашем доме на ул. Дворянской (сегодня — Советская) жили семьи евреев, русских, крымских татар, немцев, представителей других народов, населяющих Крым. Они дружили между собой, в трудные дни поддерживали друг друга. Мой отец, Ошер Львович Баруля, — уроженец Ровно, служил приказчиком в мануфактурном магазине. Мама, Эстер-Мера Лейбовна (в девичестве Розенберг), родом из Полтавы, вела домашнее хозяйство. У меня было два брата: старший — Лева и младший — Рома. Новый год мы встречали дважды: вместе со всеми и по еврейскому календарю. Каждый раз нас, детей, ждали подарки. Как я пошел в школу — не помню, но память сохранила день принятия в пионеры. Я был горд тем, что носил красный галстук. Он давал ощущение причастности к новому времени. У мамы были братья, которые жили в Севастополе…
— Очень любопытно.
— Дядя Мендель, например, инженер-химик по образованию, в дни испытаний варил крем для обуви. Члены нашей семьи, и я в том числе, помогали его продавать. Однажды такая помощь не потребовалась. По «оборонному» заказу крупная партия ваксы ушла красноармейцам. Переехав в Москву, дядя Мендель участвовал в проектировании Днепрогэса. В столице оказался еще один мамин брат — Павел. На всю жизнь он для меня стал примером порядочности, образцом заботы о близких. Мендель и Павел способствовали нашему переезду в Москву. Семья осела в столичном пригороде Кунцево. Хася, мамина племянница, удачно вышла замуж за инженера, американца. За ними за океан последовал дядя Мендель с женой. Самое большое, что они могли сделать для нас, — это прислать маме швейную машинку-оверлок.
— Что происходило в вашей личной жизни?
— В Москве, окончив семилетку, через биржу труда получил направление в школу ФЗО (фабрично-заводское образование) «Книгоуч» Объединения государственных издательств — ОГИЗ. Меня приняли в книготорговое отделение, в конце концов перевели в открывшееся издательское отделение. После длившейся в течение трех лет учебы получил профессию «технический редактор».
— Мы с вами, Давид Ошерович, почти коллеги.
— Я работал в редакциях журналов «Противовоздушная оборона», «Турист-активист», «Власть Советов», в издательстве «Физкультура и спорт». С командировочными удостоверениями периодических изданий в кармане побывал во многих уголках страны. На Урале познакомился с Риммой Абелюк — секретарем Центрального совета по туризму. Она стала моей женой. В мае 1938 года у нас родилась дочь Люба. В одном из издательств была поддержана моя инициатива по созданию литературного альманаха «Днепрогэс», где публиковались произведения в основном молодых авторов о великой стройке молодого Советского государства. Важным моментом стала возможность общения с представителями творческой интеллигенции.
Много лет спустя, когда мне исполнилось 90 лет, я гостил в Москве у сына Миши. На досуге рылся в его домашней библиотеке и обнаружил настоящие раритеты — книги широко известного в советское время М. Ильина, писателя, незаслуженно забытого читательской аудиторией. Возможно, упоминание его в нашей беседе вернет интерес к творческому наследию этой уникальной личности.
М. Ильин — псевдоним Ильи Маршака, младшего брата известного детского поэта Самуила Маршака. К 30 годам Илья Яковлевич окончил в Ленинграде технологический институт. До 1929 года работал инженером-технологом на Невском стеариновом заводе. К литературному творчеству по примеру своего брата он приобщился еще раньше. В студенческие годы сотрудничал в журнале «Новый Робинзон». Одна за другой выходят книги инженера-технолога: «Солнце на столе» — о создании и совершенствовании искусственного освещения, «Который час?» — об истории измерения времени, «Черным по белому» — о долгом пути человечества от рукописи к печатной книге, «Сто тысяч почему…»
Выход этих книг горячо поддержал Максим Горький. Они были объединены в один том под заглавием «Рассказы о вещах». В послевоенные годы М. Ильин в соавторстве с Е. Сегал написал книгу в трех объемных частях. В период работы Ильи Яковлевича над следующим своим произведением — «Горы и люди» — ваш покорный слуга взял на себя кое-какие обязанности. По составленному писателем списку я добывал вспомогательную литературу.
— Почти соавтор. Это очень интересно. Интересно и то, как вы стали юристом.
— В мою судьбу вошел и «Метрострой». В качестве внештатного редактора по поручению технического отдела стройки готовил памятки по правилам техники безопасности. За участие в прокладке первой очереди подземки мне объявили благодарность, а комсомольская организация дала рекомендацию для поступления на учебу в институт советского строительства ВЦИК. Учебу в институте на дневном отделении удавалось совмещать с работой в редакции уже упоминавшегося журнала «Власть Советов». Вуз преобразовали в юридический. С его дипломом меня направили на работу по месту прохождения практики — в прокуратуру Российской Федерации.
— Это произошло на пороге войны. Чем она вам запомнилась?
— В течение двух лет, до августа 1943 года, я работал в глубоком тылу, в прокуратуре Алтая. Большую часть времени у нас занимал пересмотр дел лиц, отбывавших наказание в местах лишения свободы. Это было необходимо, чтобы направить их на фронт. Сам я после прохождения службы в пехотном училище в 1944 году оказался наконец в 149-м стрелковом полку 8-й армии. Полк хорошо проявил себя в сражениях под Ковелем, в Польше. В Берлине разведрота, в составе которой я служил, как сегодня мы бы сказали, зачищала чердаки и подвалы, где прятались переодетые вражеские солдаты и офицеры. «Что с нами будет, — с тревогой в голосе спрашивали простые немцы, — когда вернутся евреи?» «Да я сам еврей, — следовал мой ответ. — Мы пришли не с целью уничтожения немецкого народа. Наш общий враг — гитлеровский фашизм».
— К юридической практике в послевоенные годы вы возвратились в медалями на груди: «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
— До сих пор трепетно храню еще тронутые дыханием времени художественно оформленные в типографии во фронтовых условиях три листочка газетной бумаги, от руки заполненные на мое имя. Это благодарности Верховного Главнокомандующего: как «участнику боев при прорыве обороны немцев» западнее Ковеля; за «овладение городом Люблин» в июле 1944 года; за «прорыв обороны на берегу реки Одер и вторжение в столицу Германии Берлин»; за овладение поверженной столицей рейха…
— В послевоенные годы…
— …меня направили в Эстонию на должность заместителя прокурора одного из уездов. Вернувшись в Москву, поднимал юридическую службу ведущего главка Министерства нефтяной и газовой промышленности страны. Но меня тянуло в город детства — Севастополь. Я не упускал возможности поговорить с приезжающими по делам в столицу людьми с юга. Так я узнал о вакансии юриста в «Севвоенморстрое». Направления на работу в закрытый город, базу Черноморского флота, добивался в Министерстве обороны. Составление проектов строительных объектов не входило в мои служебные обязанности. Тем не менее греет душу ощущение некой причастности к появлению ценой огромных усилий зданий драматического театра имени Луначарского, Матросского клуба, Дома офицеров флота, кинотеатра «Украина», кварталов жилых домов. Только ли в Севастополе? Составленная нашими специалистами проектная документация шла также в Новороссийск, Поти, Батуми и другие причерноморские города. Десять лет я посвятил работе в замечательном коллективе «Севвоенморстроя».
— Давид Ошерович, мне было любопытно прочитать книгу с вашими воспоминаниями и приложениями к ним. Оказывается, в одно с вами время, в начале 70-х годов минувшего века, я работал в Красногвардейском районе, где вы на более высокую ступень подняли юридическую службу ордена Ленина колхоза «Россия», который возглавлял Герой Социалистического Труда Владимир Криворотов. По-моему, время от времени ваши заметки появлялись на страницах местной газеты «Огни маяка», в редакции которой я работал.
Старшее поколение журналистов «Славы Севастополя» помнит и ценит ваше долгое и плодотворное сотрудничество со старейшей городской газетой. В книге помещена библиография ваших статей. Большая часть опубликована в «Славе Севастополя». В них вы поднимаете не только близкие вам по профессиональным занятиям темы, но и чисто житейские проблемы.
Вы поставили точку в трудовой деятельности, шагнув за рубеж 70-летнего возраста. Но было не до отдыха, ведь кипели котлы перестройки, смены общественных отношений. Вы были не последним человеком в созданном в то неспокойное время городском комитете защиты прав человека. Одна женщина, которой вы помогли в тот период как юрист, как гражданин, предложила ввести один «баруль» как меру оценки доброты, нравственности, порядочности человека. Об этом, наверное, уже рассказывалось, но о признании ваших заслуг в такой форме хочется повторить. Что в настоящее время занимает вас больше всего?
— Мой отец посещал синагогу. Нередко мы, дети, сопровождали его. В Симферополе синагога находилась на улице Салгирной. В мое тринадцатилетие по иудейской традиции отметили совершеннолетие — бар-мицву. На дому учителя готовили нас к изучению Торы. Дедушка по материнской линии славился ремеслом переплетчика. «Одетые» им в бархат книги, главным образом молитвенники, пользовались спросом.
Когда я возвратился домой целым и невредимым, мать взяла в руки молитвенник, который в нашем роду передавали из поколения в поколение. Она молилась, листая его страницы, о моем здравии. Сейчас такой молитвенник хранится у сына Миши. В течение десятилетий национальные традиции еврейского народа были подвергнуты серьезным испытаниям. Испытываю желание глубже познать духовный источник моих соплеменников — Тору. Понял, что другой книги не стоит искать. Тора привела меня к Марксу, к диалектике. Тора есть воплощение всего.
— Но вашей настольной книгой стал еще сборник избранных сочинений Анатолия Кони. Фотография тома с потертыми дерматиновыми обложками воспроизведена в вашей книге.
— Анатолий Федорович ни на минуту не сомневался в том, что профессия юриста, которой он тоже служил, включает в себя знания, накопленные цивилизацией со времен Древнего Рима. Юрист, говорил он, — это борец за правду и справедливость. В себе он призван воплощать все лучшие человеческие качества.
— Спасибо вам, Давид Ошерович, за книгу. Крепкого вам здоровья, успехов на ниве жизни.
Подготовил А. КАЛЬКО.
