13o
Севастополь — территория сотен памятников. Разных. Но чаще — в честь носителей воинской славы, российского ратного духа. В знак уважения к бесстрашным сынам Отчизны, защищавшим наш город в период двух кровавых оборон…
…Патиной времени покрыты стелы и скульптуры времен первой обороны Севастополя, когда город штурмовали ударные отряды гренадеров англо-французской коалиции, краснофесочиники Сулейман-паши и пехотинцы сардинско-пьемонтского корпуса.
Но, конечно же, в этом батальном «оркестре» главную скрипку играли три страны европейского содружества — Англия, Франция и Сардиния (тот же, правда, слегка укороченный пресловутый ЕС — Европейский Союз, который сегодня дружно выстроился в санкционной шеренге супротив России…).
Так что мы, севастопольцы, выходит, переживаем ныне третью оборону, хотя, к счастью, дело до пушек пока не дошло, потому как та же Европа хорошо усвоила не единожды извлеченные исторические уроки финалов военного противостояния с родиной Дмитрия Донского, Александра Суворова и Павла Нахимова……Мы начали эту публикацию с темы памятников в Севастополе вовсе не зря. В понедельник исполняется ровно 180 лет со дня рождения знаменитого русского живописца и скульптора Михаила Осиповича Микешина, чье имя неразрывно связано с историей нашего славного города. И хотя этот человек у нас никогда не был, тем не менее оставил как скульптор заметный след, воплощенный в одном из знаменательных памятников героическим защитникам Севастополя в первую оборону города — бесстрашному матросу Игнатию Шевченко (кстати, это первый в России памятник «нижнему чину»).
К непростой истории создания этого скульптурного портрета мы еще вернемся. Однако сегодня есть смысл привести, так сказать, по поводу любопытные свидетельства ведущего научного сотрудника Музея героической обороны и освобождения Севастополя Елены Гавришевой. Оказывается, в свое время, к 50-летию окончания первой обороны Севастополя в Крымской войне 1854-1855 гг., по инициативе вел. кн. Александра Михайловича Романова, возглавившего в 1899 г. специальный комитет по восстановлению памятников Севастопольской обороны, в 1901 г. встал вопрос о сооружении на Малаховом кургане общего грандиозного многофигурного памятника в честь героев Севастополя. И почетную миссию вначале выполнить эскизы к этому монументу предполагалось поручить академику живописи, поистине великому нашему скульптору, автору знаменитой композиции в Новгороде «Тысячелетие России» Михаилу Осиповичу Микешину.
Эта идея большого культурно-патриотического плана оживленно дискутировалась в российской прессе на урезе XIX и XX столетий. Однако война с Японией в 1905 году поставила крест на прекрасном замысле. С сожалением сегодня можно констатировать: в нашем городе это был бы, отдавая должное замечательному таланту скульптора М.О. Микешина, один из величественных памятников героизму севастопольцев…
Прежде чем рассказать о всех перипетиях самого значительного вклада М.О. Микешина в героическую историографию Севастополя — памятника самоотверженному матросу Игнатию Шевченко, позволим себе ознакомить читателя с канвой жизни сына Смоленщины Михаила Микешина.
В десять лет у мальчика родные обнаружили неистребимую тягу к рисованию. Сельский иконописец Тит Андроныч давно советовал Мишиному отцу не скупиться на приобретение масляных красок для мальчика, взявшись бескорыстно обучить его начаткам живописной грамоты.
После выпуска из уездного училища с оценкой «всеотменно» по рисованию юноша попадает в поле зрения местного помещика В. Вонлярского, которому были известны некоторые работы сельского самородка, в частности, отец Михаила по случаю тезоименитства барина преподнес ему как-то картину сына с изображением гнедого коренного жеребца — любимой лошади из барской тройки помещика.
Вонлярский привез Михаила в Санкт-Петербург и определил в Академию художеств, в класс профессора батальной живописи Б. Виллевальде.
…Юноше крепко запомнился самый первый «выход на юную публику» на вид еще весьма моложавого профессора. Мэтр кивком головы поприветствовал класс и предложил набросать силуэт коня — одним росчерком угля. Прошло минут пять, и Богдан Павлович, хлопнув ладонью по пюпитру кафедры, стал быстро обходить ряды парт, заглядывая к каждому будущему Рафаэлю за плечо. Возле одного из них, сынка сенатора, остановился. Нахмурился. Спросил: «Батенька, вы приклонны к басням?»
Бойкий сенаторский отпрыск, неуверенно улыбнувшись, смущенно пожал плечами.
— Простите меня великодушно, но вы, милейший, явили миру не коня и даже не лань, а коровью мумию, — выдал профессор безжалостный вердикт. — Есть у старика Хемницера, — продолжил мэтр свою мысль, — такой вот поучительный опус — басня «Мужик и корова». И там до нашего случая весьма приблизна мудрая строка: «Рожденный ползать летать не может…» Сдается мне, что вы, голубчик, ошиблись классом…
Пройдет шесть лет, и герой нашего рассказа, одаренный юноша Мишель Микешин, получит все титульные академические медали, звание классного художника и право на шестилетнее обучение за счет казны в Италии.
Но в 1859 году в стране был объявлен конкурс на сооружение в Новгороде памятника к тысячелетию России. Италия отошла на второй план. Проект Микешина был, в конце концов, признан лучшим, и все существо молодого художника оказалось прикованным к новой цели: во что бы то ни стало овладеть скульптурной техникой, чтобы самому воплотить в металл свой эскизный замысел по новгородской композиции. Более года он учится лепке у участника обороны Севастополя, академика скульптуры И.Н. Шредера, создавшего, как известно, в Севастополе замечательные памятники адмиралам В.А. Корнилову, П.С. Нахимову, генералу Э.И. Тотлебену.
Нет сомнения в том, что в ходе личных контактов между двумя ставшими в будущем знаменитыми ваятелями тема героического Севастополя преобладала. Отсюда и особое внимание Михаила Микешина к уже хрестоматийным персонажам героической офицерской элиты Черноморского флота. Не зря на нижнем ярусе скульптурной группы памятника «Тысячелетие России» мы наблюдаем «костяк» флотской славы — скульптурные во весь рост портреты флотоводцев Дмитрия Сенявина и Михаила Лазарева, знаменитых защитников Севастополя адмиралов Павла Нахимова и Владимира Корнилова…
Памятник «Тысячелетие России» поистине навека принес Микешину славу «автора одной блистательной книги». Но это утверждение, конечно, спорно. В 70-80-е годы XIX века Михаил Осипович участвует почти во всех конкурсах, в том числе и заграничных, как скульптор-монументалист. Звание академика ему принесла скульптура императрицы Екатерины II в Санкт-Петербурге, в Лиссабоне гости города неизменно замирают в восхищении перед величественной бронзовой фигурой португальского короля Педро IV, всем нам, севастопольцам, хорошо известен памятник Богдану Хмельницкому в Киеве, в Суздале ваятель обрамил двери усыпальницы князя Пожарского прекрасным лепным декором…
Особое пристрастие художник питал к «аранжировке» носовых фигур многих морских боевых фрегатов России, таких, к примеру, как «Грейг», «Лазарев», «Спиридов».
…Летом 1873 года у Графской пристани в Севастополе ошвартовалась новая императорская яхта «Ливадия». Ее нос венчал тонко вылепленный двуглавый орел с короной. Над этим украшением Микешин кропотливо трудился более года, дабы без нареканий исполнить наказ императора Александра II, которому пришлось зело не по душе прежнее носовое украшение яхты, сделанное кораблестроителем генерал-майором Леопольдом Шведе. Царю-реформатору, инициатору отмены крепостного права и позорных положений пресловутого Парижского договора по Черному морю, хотелось после вступивших в силу реалий Лондонской конвенции на своей новой яхте, пришедшей в Севастополь, продемонстрировать всему миру, что российский двуглавый орел, чьи лапы обвил резко разорванный знаменитый обезьяний узел из цепей, вновь расправил крылья над героическим Севастополем. К слову, обезьяний морской узел — это и символизация того, что в старославянском языке «начало» и «конец» — одного корня: там, где что-то кончается, там же начинается новое…
…Однако вернемся к тому памятнику «кисти Микешина», о котором предполагалось поговорить особо. В ходе первой обороны Севастополя почти ровно 160 лет назад русский летучий отряд под началом будущего героя Севастопольской страды лейтенанта Николая Бирюлева совершил с 3-го бастиона вылазку в стан врага. Неминуемой гибели подвергся бы в этом бою лейтенант Бирюлев, но матрос Игнатий Шевченко был убит английской пулей, заслонив грудью своего командира. В приказе главнокомандующий российским воинством А.С. Меншиков отметил этот подвиг особо: «Говорить о каждом (о защитниках Севастополя. — Авт.) отдельно было бы невозможно, но есть доблести, которые должны навсегда остаться в памяти нашей…»
Сотни газет в России в конце января 1855 года опубликовали задевшее душу каждого россиянина известие о подвиге черноморского матроса. И в Ростове зародилось патриотическое движение сбора средств на памятник Игнатию Шевченко. Проект бюста героя был заказан знаменитому рисовальщику, скульптору и иллюстратору многих литературных произведений Михаилу Микешину. Однако собранных денег оказалось недостаточно. И резчик Николаевского адмиралтейства Пантелеймон Юдин по рисункам именитого зодчего вырезал деревянную модель бюста героя. И вскоре в литейной мастерской Адмиралтейства закипела работа. Из трех турецких трофейных пушек, плененных в 1829 году, бюст Игнатия Шевченко отлили и установили в августе 1874 года у флотских казарм в Николаеве, которые в наши дни именуются Старофлотскими…
На монументе был следующий текст: «Матросу Игнатию Владимировичу Шевченко слава». А на аверсе значились слова: «Во время осады Севастополя находился на третьем бастионе. 20 января 1855 г. убит, спасая жизнь своего начальника. На службу поступил в 30-й флотский экипаж в 1850 г.»
Летом 1902 г., в преддверии 50-летия начала героической обороны Севастополя в Крымской войне 1854-1855 гг., по ходатайству регионального морского ведомства на основании решения комитета по восстановлению памятников Севастопольской обороны памятник перевезли в Севастополь и торжественно воздвигли на площадке Морских Александровских казарм.
…20 июля монумент в праздничной обстановке был освящен в присутствии выстроенных в каре представителей всех семи флотских экипажей ЧФ. Рядом с делегатами 30-го экипажа устроители раскинули шатер, покрытый боевыми флагами, в котором демонстрировались фоторепродукции картин художника Евгения Маковского и В.Ф. Тимма с конкретным изображением подвига Игнатия Шевченко — матрос заслоняет грудью от верной гренадерской пули своего командира…
В 1942 году в ходе бомбардировок этот микешинский шедевр был полностью разрушен. Не сбылись, увы, слова скульптора, напечатанные им в 1879 году в журнале «Пчела» в одной из своих статей, посвященной героизации защитников Севастополя: «…Хочется верить, что сему памятнику герою-матросу, установленному в Николаеве, уготована долгая, бессмертная жизнь…»
Спустя годы, к 200-летию основания Севастополя, в городе возникла идея восстановить памятник, ставший жертвой войны. Но как? Помог случай. Оказывается, николаевские металлурги не уничтожили литьевую форму памятника, а предусмотрительно зарыли ее в мастерской, обозначив на плане крестиком место «захоронения». Желтый листочек с планом многие десятилетия хранился в семейном архиве старшего литейщика, передавался по наследству с записью «хранить по родству».
И вот 32 года назад «план» николаевских мастеров литьевого дела наконец сгодился. Севастопольский скульптор А.Р. Сухая и архитектор Э.В. Кекушев создали и установили новый памятник героическому матросу на территории того же 30-го бастиона, где Игнатий Шевченко сделал в лихую годину свой выбор между жизнью и смертью…
Сегодня можно лишь сожалеть о том, что время все-таки не пощадило надпись на форме памятника. Некоторые слова из нее были заменены, и притом с ошибками, и, как вообще-то справедливо отмечает неравнодушный анонимный пользователь Интернета, «монумент далек от оригинала». Поистине, одно дело — «скользить» по Донцовой, другое — думать над Платоновым…
Сегодня, конечно, об этом судить однозначно трудно, ибо никто уже ничего не отроет, образно говоря. Но памятник стоит, он жив, и, как знать, пройдет наше сегодня такое неспокойное время, и благодарные, хочется верить, очень даже любопытные потомки обратятся к истокам, к эскизам модели бюста Игнатия Шевченко — к рисункам, выполненным рукою замечательного мастера, современника А.С. Пушкина Михаила Осиповича Микешина, и все-таки воссоздадут памятник во всем его первозданном величии.
На снимках: знаменитый российский скульптор М.О. Микешин; памятники Игнатию Шевченко: начало XX века и современный вариант в Севастополе.
