17o
В октябре 2008 года в прокат вышел фильм «Адмиралъ», который волновал сердца и собирал полные залы в кинотеатрах. Отдельные эпизоды картины снимали в Севастополе. Благодаря кинематографу пробудился интерес к глубокой личности Александра Васильевича Колчака, который впервые в истории стал самым молодым адмиралом русского флота. Известный политический деятель Александр Колчак был многогранной личностью: вице-адмирал Российского императорского флота и адмирал Сибирской флотилии, полярный исследователь и ученый-океанограф, участник русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн, руководитель Белого движения в Сибири, был награжден георгиевским оружием (золотой саблей «За храбрость»). В 1916-1917 годах он руководил Черноморским флотом, следы его ног остались на севастопольской земле. Поэтому звучат предложения установить памятник адмиралу в городе русских моряков. Нынешний февраль отмечен памятной датой — прошло 95 лет со дня гибели А.В. Колчака, а 14 февраля отмечается День святого Валентина, День влюбленных. Жизнь прославленного адмирала озаряла прекрасным светом необыкновенная любовь, и она стоит того, чтобы о ней рассказать.БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЛЮБОВЬ
Блестящий ученый, герой Порт-Артура, жестокий диктатор и мягкий до застенчивости человек. Жизнь и судьба Колчака обросли легендами. После долгого молчания о его роли в истории России спорят историки и политики. В жизни адмирала было много побед и поражений. И одна любовь, которая пережила его самого, — Анна Васильевна Тимирева. Эта невероятная история стала сюжетом фильма «Адмиралъ». И когда на экране исчезает последний кадр, рождаются вопросы: «А как все было на самом деле?», «Что потом случилось с Анной?» Давайте повернем колесо времени вспять и вернемся в тот день, когда познакомились Анна и Александр.
Все началось в 1915 году в Гельсингфорсе (Хельсинки). Сюда перевели из Петрограда мужа Анны, морского офицера Сергея Тимирева. Их пути пересеклись в доме контр-адмирала Подгурского, общего знакомого Колчака и Тимирева. Первая встреча определила дальнейшую судьбу Анны и Александра. Спустя некоторое время она писала: «Нас несло, как на гребне волны».
Однажды на костюмированном балу Тимирева подарила адмиралу и еще нескольким знакомым свою фотографию в русском костюме. И только много месяцев спустя Подгурский рассказал Анне, что этот снимок висит в каюте Колчака, а еще он всегда возит с собой ее перчатку. В фильме «Адмиралъ» есть такой эпизод: на столе в каюте Александра Васильевича стоит портрет прелестной молодой дамы в русском наряде. Она первой призналась ему в любви с откровенностью пушкинской Татьяны: «Я сказала ему, что люблю его». А он, уже давно и, как ему казалось, безнадежно влюбленный, ответил: «Я всегда хочу вас видеть, всегда думаю о вас, для меня такая радость видеть вас». И, смутившись до спазма в горле, добавил: «Я вас больше чем люблю».
Они не могли видеться открыто: у каждого — семья, у обоих — сыновья. Порой не встречались месяцами, а потом не находили слов, чтобы говорить о главном, что их соединило. Гельсингфорские встречи длились чуть больше года. А 28 июня 1916 года контр-адмирал Колчак был произведен в вице-адмиралы и назначен командующим Черноморским флотом. Он уехал в Севастополь. Казалось, что расстояние разлучило их навсегда. Но 16 июля принесло ей нечаянную радость — Анна получила письмо. «Был теплый, пасмурный июльский вечер… Знаете, Александр Васильевич, милый, если бы упала бомба с неба, это не произвело бы большего эффекта! Господи, как я была рада тогда! Помню, как долго сидела с письмом, решительно не в состоянии его прочесть и только думая, что Вы вспомнили и написали мне скорее, чем я ждала и могла ждать этого», — писала впоследствии Тимирева.
ПОВЕРЕННЫЕ СЕРДЕЧНЫХ ТАЙН
Теперь только письма соединяли их незримой нитью. А время долгожданной встречи наступило лишь в апреле 1917 года. Но, увы, ненадолго. Трагедия целой страны грубо вторглась в жизнь Анны и Александра. Керенский вызвал адмирала в Петроград и вынудил подать в отставку. По приглашению командования американского флота Колчак уехал в США консультировать местных морских специалистов. И только письма снова связывали их. Как много они могут рассказать — свидетели волнений и печали, тревог и радостей. Все оттенки мыслей и чувств вложены в эти листки бумаги.
«Прошло два месяца, как я уехал от Вас, моя бесконечно дорогая, и так еще жива передо мной картина нашей встречи, так же мучительно и больно, как будто это было вчера… Без Вас моя жизнь не имеет ни того смысла, ни той цели, ни той радости. Вы были для меня в жизни больше, чем сама жизнь, и продолжать ее без Вас мне невозможно».
Александр Колчак, лето 1916 г.
«Только о Вас, Анна Васильевна, мое божество, мое счастье, моя бесконечно дорогая и любимая, я хочу думать о Вас, как это делал каждую минуту своего командования. Я не знаю, что будет через час, но я буду, пока существую, думать о моей звезде, о луче света и тепла — о Вас, Анна Васильевна. Как хотел бы я увидеть Вас еще раз, поцеловать ручки Ваши».
Александр Колчак, 6 июня 1917 г.
«Для меня нет другой радости, как думать о Вас, вспоминать редкие встречи с Вами, смотреть на Ваши фотографии и мечтать о том неизвестном времени и обстановке, когда я Вас снова увижу. Это единственное доказательство, что надежда на мое счастье существует… Когда-нибудь я получу от Вас несколько слов, которые так бесконечно для меня дороги, как все, что связано с Вами».
Александр Колчак, 8/21 августа.
«Милый Александр Васильевич, далекая любовь моя… Я думаю о Вас все время, как всегда, друг мой, Александр Васильевич, и в тысячный раз после Вашего отъезда благодарю Бога, что Он не допустил Вас быть ни невольным попустителем, ни благородным и пассивным свидетелем совершающегося гибельного позора. Я так часто и сильно скучаю без Вас, без Ваших писем, без ласки Ваших слов…»
Анна Тимирева, 7 марта 1918 г.
«…Где Вы, радость моя, Александр Васильевич? На душе темно и тревожно. Я редко беспокоюсь о ком-нибудь, но сейчас я точно боюсь и за Вас, и за всех, кто мне дорог… Господи, когда я увижу Вас, милый, дорогой, любимый мой Александр Васильевич. Да хранит Вас Господь, друг мой дорогой, и пусть Он поможет Вам в Ваши тяжкие дни…»
Анна Тимирева, 21 марта 1918 г.
«…Милый Александр Васильевич, я буду очень ждать, когда Вы напишете мне, что можно ехать, надеюсь, что это будет скоро. А пока до свиданья, милый, будьте здоровы, не забывайте меня и не грустите и не впадайте в слишком большую мрачность от окружающей мерзости. Пусть Господь Вас хранит и будет с Вами. Я не умею целовать Вас в письме».
Анна Тимирева, 17 сентября 1918 г.
(Письма хранятся в госархиве России).
Ему предлагали остаться в Сан-Франциско, обещали кафедру минного дела в лучшем военно-морском колледже. Но Колчак отказался и уехал в Россию. В то время преданность Отечеству была не пустым звуком, к тому же на Родине его ждала Анна. Когда-то жена адмирала Софья Колчак призналась подруге: «Вот увидишь, он разведется со мной и женится на Анне Васильевне». В 1918 году Тимирева развелась с мужем и стала гражданской женой Александра Васильевича. С момента их знакомства и до его расстрела в ночь на 7 февраля 1920 года пролетели пять лет. Анне было 27 лет, адмиралу — 43. За час до расстрела Колчака ей разрешили свидание с ним.
ТЕРНОВЫЙ ВЕНЕЦ АННЫ
Вся дальнейшая жизнь этой необыкновенной женщины и талантливой поэтессы стала расплатой за любовь и преданность. Об этом она пишет в своем заявлении генеральному прокурору СССР: «15 января 1920 года я была арестована в Иркутске в поезде Колчака. Я любила этого человека и не могла бросить его в последние дни его жизни. В сущности, в этом вся моя вина».
Анна Сафонова (Тимирева) родилась 18 июля 1893 года в семье известного музыканта, директора Московской консерватории Василия Ильича Сафонова. Она прожила долгую и трагичную жизнь и умерла в Москве 31 января 1975 года. Своего адмирала она пережила на 55 лет. После его расстрела Анну выпустили из тюрьмы по амнистии. Но уже в июне 1920-го ее отправляют на два года в Омский концентрационный лагерь принудительных работ. После освобождения Анна Васильевна подала местным властям прошение о выезде в Харбин, где в то время жил ее первый муж Сергей Тимирев. В ответ женщина получила короткую резолюцию «Отказать» и год тюремного заключения. Третий арест последовал в 1922 году, четвертый — в 1925-м. Ее обвинили в связи с иностранцами и бывшими белыми офицерами и приговорили к трем годам тюрьмы.
Оказавшись на свободе, Тимирева от безысходности вышла замуж за инженера-путейца Владимира Книпера. Но в покое ее так и не оставили. Весной 1935 года последовал новый арест за «сокрытие своего прошлого». Лагерь вскоре заменили поднадзорным проживанием в Вышнем Волчке и Малоярославце. В 1938 году — новый арест, шестой по счету.
Анну Васильевну освободили уже после окончания войны, к тому времени из родных у нее почти никого не осталось. Ее 24-летнего сына Володю от брака с Тимиревым, талантливого художника, расстреляли 17 мая 1938 года за переписку с отцом, который жил за границей. Ее муж В. Книпер умер от инфаркта в 1942 году, не выдержав травли супруги. Анне не разрешили жить в Москве, и она уехала в Щербаков (Рыбинск) Ярославской области. Здесь ей предложили работу бутафора в местном драмтеатре. У Анны Васильевны были золотые руки. В юности она занималась живописью в частной студии. В одном из спектаклей интерьер украшала огромная ваза. В свете прожекторов она переливалась и сияла, как алмазная. Тимирева сделала ее из обыкновенных проволочек и кусочков консервных банок. Иногда она выходила на сцену в небольших ролях, например, княгини Мягкой в «Анне Карениной».
Аккуратная интеллигентная старушка с короткими седыми волосами и яркими живыми глазами. Никто в театре не знал трагедии ее любви. Только режиссер театра, уважаемый человек дворянского происхождения, при встрече с Анной Васильевной всегда целовал ей руку. «С чего бы такое внимание к простой бутафорше?» — недоумевали артисты. Только в 1960-м ей разрешили вернуться в Москву. Анна Васильевна поселилась в крошечной комнатке в коммуналке на Плющихе. Шостакович и Ойстрах выхлопотали для нее пенсию в 45 рублей «за отца». Тимирева снималась в массовке на «Мосфильме». Кинематограф запечатлел ее в роли уборщицы в «Бриллиантовой руке», а в «Войне и мире» она мелькнула на первом балу Наташи Ростовой в образе благородной дамы. Несмотря на годы, она оставалась статной красивой женщиной.
Она по-прежнему предана своему адмиралу. Любимый образ не стерли из ее сердца годы гонений и лишений. Анна Васильевна ни о чем не жалела, раз за пять лет до смерти написала:
Полвека не могу принять —
Ничем нельзя помочь:
И все уходишь ты опять
В ту роковую ночь.
А я осуждена идти,
Пока не минет срок,
И перепутаны пути
Исхоженных дорог…
Но если я еще жива
Наперекор судьбе,
То только как любовь твоя
И память о тебе.
