13o
Рубрику ведет Леонид СОМОВ.Дело было в Одессе лет 40 назад. Захотелось мне найти знаменитый куприновский бар «Гамбринус». Зная манеры одесситов, я обратилась к прохожему, спешившему по ул. Дерибасовской. Но этот мужик вопросами на вопрос меня засыпал, десять минут мытарил, чтобы как бы между прочим указать наконец на подвальчик за моей же спиной…
Но тут мое внимание от наконец достигнутой цели было совершеннейшим образом отвлечено удивительным зрелищем. Напротив «Гамбринуса» располагался фирменный магазин «Сыры», а возле него происходило нечто вроде выездного водевиля. Какие-то старики и старушки в старомодных нарядах конца XIX века, беседуя между собой, аккуратно тут же стоя поедали кусочки сыра. Просто мистерия какая-то.
Наверное, на моем лице было недоумение, если какой-то пожилой одессит, тронув меня легонько за локоть, счел своим долгом прояснить ситуацию: «Понимаете, сегодня четверг, в магазин сыр «Рокфор» привозят. Так сюда по четвергам вся бывшая одесская знать собирается, из тех, кто не эмигрировал да пока в живых остался. То ли правда этот сыр так любят, то ли пообщаться среди своих хочется. Ностальгия, в общем». Перейдя дорогу, подошла ближе к живописной группе. Учуяла запах нафталина. Как только сохранились эти наряды: вуали, митенки, ботики? Старушки в вычурных нарядах, в митенках, аккуратно вытряхивали невидимых червячков из дырочек сыра и жеманно поедали любимый ими продукт. При этом вели светскую беседу в духе времен своего детства, юности, т.е. перемежая русскую речь французскими репликами.
Группа этих стариков в чуждых нынешнему времени нарядах, конечно, создавала комичный мезальянс на фоне современного окружения. Но нет, мне не было смешно. Мне было жаль этих старых людей, до сих пор тоскующих по своей эпохе, по исторической прихоти проживших жизнь не так, как им бы хотелось, согласно происхождению и воспитанию. Неизъяснимое чувство прикосновения к другой исторической эпохе охватило меня.
Тем временем я и сама стала объектом пристального внимания одного из этих живых раритетов. Ко мне подошла дама весьма преклонного возраста и, приподняв вуаль вычурной шляпки, представилась графиней Д. Отозвав меня в сторонку, таинственно прошептала: «Не хотите ли приобрести исторический экспонат? — она вытащила из старомодного ридикюля маленькую игольную подушечку потертого бархата с изумительной вышивкой бисером. — Это сама графиня Воронцова вышивала. Я маленькая тогда была, мы с папенькой у них гостили. Сама графиня мне подушечку эту подарила, я бы с нею не рассталась, как бы не нужда, — она вожделенно посмотрела в сторону сырного магазина. — Недорого прошу, десятку всего».
Пришлось выручать графиню Д. Подушечку кинула себе в сумку. А возвратившись из командировки, повесила ее у себя в изголовье кровати как сувенир. Она все-таки была очень симпатичной, хоть и попахивала нафталином. Видимо, ее действительно бережно хранили как дорогую памятную вещь.
…Дома меня ждал сюрприз. Ночами мне стали сниться странные сны, которые я поначалу никак не связывала с привезенным сувениром. Снились мне красивая дама в пышных кринолинах, просто эпизоды из ее жизни. Сны эти были похожи на бесконечный сериал. То эта, видимо, знатная дама бродила по комнатам какого-то дворца, то с кем-то встречалась и тайно, и явно, то брела по тенистому саду с самим А.С. Пушкиным. Я не то чтобы устала от этих снов, но сама не понимала причины такого наваждения. Не с нервами ли что-то?
Однако случай помог мне разобраться. Я записалась на экскурсию по Южному берегу Крыма с посещением Воронцовского дворца, в коем мне бывать еще не приходилось. Однако, проходя по залам, многое узнавала и точно поняла откуда — из своих снов. Узнала на портретах и саму даму из снов — графиню Воронцову. А когда нам показали альбом, в котором, согласно духу того времени, гости, современники графини, писали свои посвящения в стихах либо делали зарисовки соответственно своему таланту, я увидела на одной из страниц эскиз акварелью. На нем была изображена графиня, пьющая чай в будуаре, и сзади на стене висела та самая, точь-в-точь, игольная подушечка, которую я так случайно приобрела в Одессе. Сомнений у меня на счет моих странных снов уже не было. Вещи тоже имеют память, которая флюидами передавалась мне во снах.
Этот исторический раритет дворцу-музею я не отдала. Ведь совпадение оригинала с эскизом в альбоме — слабое доказательство принадлежности. Да и нравятся мне уже эти полные романтики, спокойного благородства, похожие на бесконечный сериал сны. Я без этого уже не могу.
Л. СКРЫНЧЕНКО, журналист.
