17o
Осенью 1941 года 72-я пехотная дивизия гитлеровцев стремительно наступала на Севастополь со стороны Ялты. Ей противостояли подразделения 7-й бригады морской пехоты и не оправившиеся после кровопролитных боев под Одессой и Перекопом части Отдельной Приморской армии. К 5 ноября враг оказался в районе Байдар — современного нам Орлиного. В ночь с 8-го на 9 ноября начальнику Балаклавской школы младшего начальствующего состава сторожевых катеров Черноморского флота майору Ивану Писарихину вручили приказ: «В полном составе, поднятом по боевой тревоге, немедленно выступить и форсированным маршем выйти на высоты, растянувшиеся по линии Кучук-Мускомьи (в настоящее время это Резервное), Варнутки (Гончарное), Ялтинского шоссе…»НЕМНОГО ИСТОРИИ
Первая морская пограничная школа младшего начальствующего состава НКВД была организована ровно 80 лет назад, в мае 1935 года, при 4-й Севастопольской базе погранвойск. Осенью того же года ее передали вновь сформированному 27-му Крымскому морскому пограничному отряду НКВД. Тем временем в Балаклаве ускоренными темпами строили отдельное здание и подсобные помещения. На новом месте школа справила новоселье в 1936 году. В условиях острого кадрового голода первому начальнику школы капитан-лейтенанту Сергею Алфееву в короткие сроки удалось сформировать и сплотить сильный преподавательский и командный состав. У Сергея Петровича оказался надежный преемник — майор Василий Асташев. Он принял школу в 1937 году.
В Балаклаве готовили младших командиров и старших краснофлотцев (артиллеристов и пулеметчиков) для кораблей и катеров морпогранохраны НКВД Советского Союза. Подготовленных школой специалистов можно было встретить на всех морях родного Отечества.
В этом месте уместно будет сказать, что главным образом в довоенный период школа подготовила более 2500 специалистов. 23 февраля 1938 года, то есть всего спустя три года после основания, школа была удостоена Боевого революционного Красного знамени Президиума Верховного Совета СССР.
В 1940 году у символического штурвала краснознаменного военного учебного заведения встал Иван Писарихин, уже представленный выше нашим читателям.
К этому времени в постоянном составе школы было 600 человек, в том числе 400 курсантов — три учебно-строевые роты. Как полагается, имелся обязательный «шлейф» всевозможных служб: полит-, фин-, строй-, санчасти… Трижды в неделю выходил «Пограничник» — многотиражная газета школы. Курсантам не стыдно было пригласить местных красавиц на проводившиеся в школе вечера отдыха. Они пользовались большой популярностью. Молодежь привлекали стационарная киноустановка и великолепная игра любительского духового оркестра из 25-30 человек, дирижировал лихой старшина 1-й статьи Николай Стругов.
Как только немецко-фашистские войска и их приспешники пошли войной на СССР, школу передали Черноморскому флоту (она получила новое наименование — Балаклавская школа младшего начальствующего состава сторожевых катеров Черноморского флота). Нельзя сказать, что приказ выдвигаться навстречу противнику был для Ивана Писарихина неожиданным. Отдельные подчиненные ему вчера подразделения уже вовсю воевали с неприятелем. Школа располагала флотилией: учебный корабль «Комендор», пяток катеров, еще десяток шлюпок и вельботов… На них курсанты выходили в море на учебные стрельбы. Как только в воздухе запахло порохом, свои плавсредства школа передала в распоряжение ОВР. Вооруженный 76- и 45-миллиметровыми пушками, а также четырьмя крупнокалиберными пулеметами, «Комендор» задействовали в переброске в сражающуюся Одессу боеприпасов. В Севастополь он возвращался с ранеными на борту.
Флагман учебной флотилии также отражал нападения фашистских стервятников на Тендровскую косу, где дислоцировалась база торпедных катеров. «Комендор» вызывал особую злость у немецких летчиков. В первую очередь они хотели расправиться с ним. Но только 22 сентября 1941 года фашистские асы сподобились наконец прямым попаданием бомбы разворотить левый борт носовой части корабля. Он успел сесть на грунт у берега. С посторонней помощью команде удалось наложить на «рану» пластырь, откачать забортную воду. В этом состоянии «Комендор» доковылял до Севастополя. «Сторожевой корабль «Комендор», — писала флотская газета «Красный черноморец» об одном из рейсов корабля, — на траверзе Кинбурнской косы принял бой с 20 фашистскими бомбардировщиками «Ю-88″, из которых один был уничтожен, три повреждены, остальные, не выдержав зенитного огня корабля, улетели в сторону моря». В то время «Комендором» командовал старший лейтенант Милашенко.
Требовалось также надежно прикрыть от непрошеных гостей воздушное пространство. В первые дни войны курсанты вместе со своими наставниками привели в боевое состояние восемь учебных 45-миллиметровых морских пушек. У Балаклавы, Кадыковки и Китровки они палили, как новенькие. К Киселеву, Нерпину, Воробьеву, Олейничеву и другим командирам орудий 5 ноября присоединился прошедший нелегкие испытания на «Комендоре» Колегин. В моменты опасности небеса над Балаклавой были густо расчерчены трассирующими снарядами, облачками их разрывов. Фашистские летчики предпочитали обходить стороной городок у лазурной бухты.
К началу июля в школе скопилось порядком народа: кадровые офицеры, мобилизованные из запаса, призывники — всего свыше 2500 человек. Одних по-прежнему усаживали в аудиториях на лекции, других увозили за черту города на строительство оборонительных рубежей, из третьих формировали команды для отправки на защиту Москвы, Одессы, Ростова-на-Дону и других городов. Вместе с ними на фронт убыли опытные кадровые командиры рот школы: старшие лейтенанты Митасов и Дмитриев и лейтенант Товтороженко, а также взводные лейтенант Рудковский и младшие лейтенанты Бохин и Минаков. Их заменили преподаватели школы — офицеры, призванные из запаса.
В большинстве своем из числа курсантов был сформирован батальон из четырех рот. В Симферополе собрали дивизию погранвойск НКВД. Оружие для нее собирали всем миром. Из Балаклавы в столицу Крымской автономии ушло 400 винтовок, четыре станковых пулемета, несколько ручных пулеметов. Этого оружия ох как не хватало курсантам на передовой. Что осталось в их руках, когда обрела очертания перспектива встретиться лицом к лицу с противником на Балаклавских высотах? На батальон осталось шесть станковых пулеметов, в пределах десятка ручных пулеметов, 700 винтовок и по две гранаты на человека.
ПОДНЯТЫЕ ПО ТРЕВОГЕ
Начальник школы, он же командир батальона Иван Писарихин, недолго размышлял, склонившись над приказом. Стояла глухая ночь. Первым оставило расположение школы подразделение, направленное разведать обстановку за Балаклавскими высотами. К сожалению, разведгруппа канула в неизвестность. Офицеры штаба и командиры рот явились в кабинет Ивана Писарихина для согласования предстоящих совместных действий. Тем временем роты в пешем порядке уже двигались на заранее обозначенные позиции. В пути их настигли на машине отцы-командиры.
В течение десятилетий сбором материалов по истории первой морской пограничной школы младшего начальствующего состава НКВД скрупулезно занимается балаклавец Владимир Павлуцкий — один из ветеранов, моряк-пограничник, организатор музея родной ему части. В богатом собрании документов, фотографий, реликвий оказалась папка, «одетая» в алый дерматин. Обычно в такие папки помещают листы мелованной бумаги с текстами поздравлений по случаю юбилеев. В папке, которую Владимир Иосифович предоставил мне для ознакомления, оказалась машинопись воспоминаний, собственноручно составленных Иваном Писарихиным.
Последнюю точку в них Иван Гаврилович поставил 10 апреля 1972 года. Потрясающий документ не просто участника, а организатора первых, может, самых трудных дней обороны Балаклавы от оккупантов. В послевоенные годы Иван Писарихин вместе с немногими выжившими в горниле войны боевыми товарищами — Горбуновым, Вяткиным, Плеховым, Сувориным, Вороновым (кстати, бывший редактор «Пограничника») — неоднократно посещал Балаклаву. Воспользовавшись моментом, бывший начальник школы и бывший командир ее батальона попросил побратимов ознакомиться с его записками и дать свое заключение. Все ветераны оставили, где положено, свои выводы, но обязательно со словом: «Подтверждаю».
Иван Писарихин предельно объективен в изложении событий 74-летней давности. Листаешь его рукопись, и перед глазами встает живая картина: холмы, долины, вдали — Резервное и Гончарное. С одной стороны — озверевший, уверенный в себе враг с пушками, минометами, автоматами, с другой — уступающие численно и в вооружении роты, собранные из необстрелянных ребят. Саперные лопаты, и те далеко не всем достались. Те, кто обладал шанцевым инструментом, не имели ни сил, ни времени, чтобы окопаться как следует на каменистых высотах. На подробных, понятных военным картах они обозначены цифрами: 482,1; 417,7; 508,1.
До рассвета самые передовые рубежи линии обороны на вершинах с видами на Резервное, Гончарное и участок Ялтинского шоссе занимали первая и четвертая роты младших лейтенантов Клинковского и Середницкого. Во втором эшелоне место определили второй роте старшего лейтенанта Морозова. Так как третья рота лейтенанта Мирошниченко располагала скудным остатком вооружения, ей отвели участок в третьем эшелоне обороны, видимо, в надежде пополнить свой арсенал в ходе боя.
До рассвета выдвинувшаяся на свои позиции первая рота была встречена автоматным и ружейно-пулеметным огнем противника. С первыми лучами солнца он ударил из орудий и минометов. Выбора не было: пришлось развертываться под градом металла.
В это же время бойцы четвертой роты из своих наспех вырытых окопчиков наблюдали двинувшийся на них из Резервного батальон пехоты в мундирах мышиного цвета. В колонне насчитали до двух десятков минометов, несколько орудий. За километр от позиций наших бойцов вражеская колонна разделилась на три рукава. Младшему лейтенанту Середницкому и его бойцам оставалось только наблюдать эти маневры неприятеля. Ни пушек, ни минометов, чтобы пальнуть по нему, у обороняющихся не было. Винтовки пустили в ход лишь после того, как немцы приблизились на 150-200 метров. Огонь курсантов был настолько плотным и метким, что цепи наступавших откатились назад. Они пустили в ход орудия и минометы. Список погибших с нашей стороны открыл главный старшина первой роты Петров. На командном пункте он исполнял обязанности дежурного офицера. В этот день наибольшие потери понесла именно первая рота.
После массированной артподготовки фашисты, получив подкрепление, снова поднялись в атаку. Просочившихся в наши порядки солдат противника курсанты встречали штыками. Атака следовала за атакой. В самую горячую точку обороны к курсантам первой роты приехал Иван Писарихин. Здесь обстановка сложилась таким образом, что Иван Гаврилович с автоматом в руках участвовал в контратаке. Командира настигла пуля снайпера. Рану перевязали. Иван Писарихин продолжал руководить боем.
Взобравшиеся на высокие деревья снайперы буквально охотились на наших офицеров. Так, на позициях первой роты геройски погиб помощник начальника штаба школы старший лейтенант Сохацкий. Погиб также командир одного из взводов первой роты офицер Самойлов, получили тяжелые ранения политрук Овчинников, младшие командиры Данченко, Шаповал…
В целом первая рота в первый же день ожесточенных боев потеряла 60 процентов личного состава. Поредели ряды и других подразделений.
Бойцы не могли нарадоваться, когда в середине дня 9 ноября к ним на вооружение из арсенала поступила 79-миллиметровая горная пушка. 10 ноября ее установили на балаклавских высотах. В течение двух последующих дней командир орудия младший командир Полыгалов и подчиненные ему три бойца существенно помогали ротам сдерживать натиск противника. Наконец, с той стороны засекли место стоянки нашей пушки. Прямым попаданием выпущенного врагом снаряда она была разбита. Погиб и ее расчет во главе с Полыгаловым. Тела героев предали земле на месте их подвига. Очень жаль, что нет уже среди нас ветеранов, которые могли бы указать это место.
Курсантский батальон питал надежды на огневую поддержку расположенной на западном берегу 19-й береговой артбатареи, которой командовал капитан Драпушко. На это были все основания. С первыми залпами на восточных окраинах Балаклавы на командный пункт ее первых защитников прибыл офицер-артиллерист с рацией. Но средство связи отказало в результате минной атаки врага. По непонятным причинам 19-я артбатарея по-настоящему ударила лишь 14 ноября, то есть на пятый день полыхавших боев по защите Балаклавы, о чем пишет Геннадий Ванеев в своем двухтомнике «Севастополь, 1941-1942. Хроника героической обороны».
Батальон первой морской пограничной школы младшего начальствующего состава НКВД, истекая кровью, под ураганным артиллерийским обстрелом захватчика в штыковых атаках нес значительные потери. Достаточно сказать, что в течение 12 огненных дней трижды сменился командир батальона. Место тяжело раненного Писарихина занял капитан Бондарь. Выбывшего из строя Бондаря заменил старший лейтенант Морозов. После сраженных на поле брани офицеров — командиров рот и взводов — командование приняли на себя сержанты и старшины. Горбунов и Титочко — самые яркие фигуры среди них. Титочко, например, впоследствии умело командовал взводом, ротой и батальоном. Три дня спустя после первых столкновений на подступах к Балаклаве батальон потерял половину своего состава. Шло переформирование рот. Их количество сократилось с четырех до трех.
В дошедшей до нас рукописи Писарихин сорок с лишним лет назад не без горечи писал: «Личный состав школы на Балаклавском направлении первым принял на себя удар немецко-фашистских войск. Несмотря на отсутствие подготовленных позиций, артиллерии и минометов, средств связи, недостаток стрелкового оружия и боеприпасов к нему, моряки-пограничники, не щадя своих жизней, не дали врагу захватить Балаклаву и Кадыковку…»
Во всех исторических документах, сетовал Иван Гаврилович, боевые действия на Балаклавских высотах подаются с упоминанием 383-го стрелкового полка 109-й стрелковой дивизии, а про личный состав первой морской пограншколы младшего начальствующего состава НКВД не упоминается, как будто ее и не существовало. (Справедливости ради в упоминавшейся уже книге Г. Ванеева «Севастополь. 1941-1942…» мы нашли строки: «Противник не смог продвинуться и по шоссе на Балаклаву. Тогда он попытался прорваться к ней по горным тропам и по прибрежной полосе моря. Однако здесь путь врагу преградил батальон школы НКВД (командир майор И.Г. Писарихин), занявший оборону на Балаклавских высотах». Это, пожалуй, единственное упоминание в капитальном труде об Иване Гавриловиче и его витязях. — Авт.).
Как утверждает майор Писарихин, «в ночь на 21 ноября 1941 года пришел сводный погранполк. 23 ноября его командира майора Шейкина сменил майор Рубцов. После сдачи участка обороны на Балаклавских высотах свежим силам батальону, вернее, тому, что от него осталось, был разрешен краткосрочный отдых в теперешнем Флотском».
ПОСЛЕ БАЛАКЛАВЫ — КАВКАЗ
На этом история курсантского батальона не окончилась. Из оставшихся в живых бойцов было сформировано подразделение, влившееся в состав 383-го стрелкового полка. Это подразделение, кстати, хорошо себя проявило в боях у нынешнего Верхнесадового, у поселка Сахарная Головка. Продолжала сражаться за Севастополь и организованная школой зенитная батарея. Сражалась до конца. Лишь в начале июля 1942 года пушки были сняты с огневых позиций и увезены на мыс Херсонес.
Курсантский батальон еще вел тяжелые бои на Балаклавских высотах, когда 18 ноября по приказу командования строевой состав школы и вольнонаемные в количестве 40 человек во главе со старшим лейтенантом Ефимовым и политруком Кириленко убыли морем в Батуми. Здесь были организованы занятия по подготовке для частей береговой противовоздушной обороны Черноморского флота комендоров, пулеметчиков, зенитчиков, дальномерщиков, радистов и телефонистов. Тысячный состав школы на треть состоял из девушек.
Обстановка на Кавказе резко ухудшилась. К концу августа школа была расформирована. Таким образом, она существовала чуть более семи лет. Ее короткая история насыщена замечательными событиями. Но самыми яркими свершениями ознаменованы 12 ноябрьских дней 1941 года, когда батальон школы, жертвуя жизнью бойцов, считай, в одиночку не пустил в Балаклаву врага.
На снимках: майор И.Г. Писарихин; гора Спилия — одно из мест подвига курсантского батальона.
Фото автора.
