21o
Рубрику ведет Леонид СОМОВ.О давнем загадочном случае, который произошел со мной в самом раннем детстве, мне после совершеннолетия рассказала моя бабушка. Что любопытно, я, конечно же, совершенно ничего не помню и воспринял сообщение моей старшей мамы как некую сказочку.
Сразу же необходимо расставить все по полочкам: родную маму я потерял давно, когда мне было лишь 3,5 года, так что воспитывали меня старшая сестра Лёля, отец и бабушка Нина. От нее я и узнал о своих детских странных способностях.
Итак, 1987 год, Москва. Моя мама работала, как я теперь понимаю, в каком-то строго засекреченном военном институте, где занимались вопросами химзащиты. Испытательные полигоны располагались в Свердловске и Казани, и мама часто летала туда в командировки.
Однажды ночью раздался телефонный звонок из Казани. Он принес страшную весть: моя мама попала в автокатастрофу, находилась в реанимации всего пять дней и скончалась. Отец спешно вылетел в Казань…
Через день моя бабушка заметила, что я с кем-то веду явный диалог: задаю вопросы, смеюсь, весело от чего-то отнекиваюсь.
— Что это у тебя за игра? — спросила меня баба Нина.
На что я беззаботно отозвался:
— Я с мамой разговариваю. Она меня просит не разворачивать шарф во время прогулки, потому что сейчас дуют сильные ветры.
— А где же находится наша мамочка? — решив подыграть мне, задала вопрос баба Нина.
— Да вот же она, рядом сидит, меня за шейку держит, — с некоторым недоумением ответил я, указав на стоящее рядом пустое кресло.
Моя бабушка не придала особого значения моим якобы детским фантазиям, а открыто растолковывать ребенку, что, мол, мама уже никогда его не приголубит, пожилая женщина не стала.
Потом доставили из Казани гроб с мамой, но меня на похороны не взяли, решили не ранить детскую психику. Но одну промашку все-таки взрослые сделали: поставили большую фотографию моей мамы и сказали, что эта фотография будет со мной вместо мамы, пока она по делам уехала надолго-надолго…
Сначала я, как рассказал уже мой отец, сильно плакал, но через день успокоился. И даже попросил фотоснимок мамы поставить у моей кроватки.
— А зачем? — спросил отец.
— А она мне сказала, что хочет чаще играть со мной, рассказывать на ночь сказки, — таков был мой ответ.
По свидетельству бабушки, до истечения 40 дней после кончины мамы я был весел, о чем-то часами разговаривал с виртуальной мамой, отвечая на ее вопросы и комментируя ее ответы.
А потом, когда фотографию мамы убрали в сервант, как будто отключился. И даже редко вспоминал о своем самом родном человеке.
Позже, когда я пошел уже в пятый класс, помнится, возник вопрос о том, как и когда я лишился матери, а отец всегда с неким недоумением при случае констатировал тот факт, что я как бы «наелся» на всю оставшуюся жизнь моим 40-дневным общением с мамой никому не ведомым образом…
Вспоминаю я сейчас обо всем этом и временами очень хочется опять окунуться в атмосферу чудесного общения с мамой, но, конечно, с фантастической поправкой: чтобы чувства мои были по-взрослому осязаемы…
В. КАРЦЕВ, рефмеханик.
