14o
…По соседству с домом моих родителей жила семья Керюхиных: Леонид и его жена Татьяна. Леонид работал на обувной фабрике. Таня растила двоих детей. Девочки были еще совсем маленькими. Леонид пристрастился к алкоголю: пил всегда много, во время пьянок устраивал скандалы, вплоть до погромов. Отец мой все грозился сдать его в милицию, а Леонид слезно обещал, что это в последний раз… Скандалы ночью заканчивались тем, что Таня брала детей и бежала к моим родителям в поисках защиты. Моя мама всегда старалась как-то помочь. Начинала среди ночи готовить им постель, чтобы они хоть немного отдохнули. Доставались подушки, которые долгое время не использовались, старые одеяла. Отец всегда ругался, мол, ему идти на работу, рано вставать… И говорил: «Моему терпению когда-нибудь придет конец».И вот во время очередного скандала с погромом прибежала избитая Таня, дети плачут. Отец сказал маме: «Ты их укладывай спать, а я сейчас приду». И пошел в милицию (телефоны тогда были редкостью). Привел двух милиционеров. Те как глянули на это побоище, немедленно забрали Леонида, определили в КПЗ. Там уже было человек 12 таких «героев». Все ждали утра и своего приговора. А приговор был один на всех: выделялся участок города, выдавались большая метла и лопата. Пятнадцать суток на уборку города. Убирать надо было тщательно. Если лодырничали, срок удваивался.
Настало утро. А это было 22 июня 1941 года. Уже все знали, что началась война. Мужчинам выдали повестки в военкомат и повели строем. Узнали об этом и родители Леонида, они попросили Таню привести детей попрощаться с отцом. Таня была еще в синяках, не хотела идти, но послушалась родителей. Когда Леонид прощался с детьми, подошла она и сказала: «К нам не возвращайся, мы тебя не примем». На том и расстались…
Война была страшной. Начались «черные дни» в жизни. Тане предстояло растить двоих детей в очень тяжелых условиях. Помогали, как могли, родители Леонида.
Дожили до 1944 года. Всем было понятно: война понемногу идет к концу. После освобождения нашего города стала работать почта. Но письма шли только с полевой почты на полевую, вся гражданская переписка превратилась в «цыганскую» почту — из рук в руки. Люди посылали записки, и, надо сказать, многое доходило до адресата. Получила письмо с такой почтой от Леонида и Таня: «Нахожусь в госпитале. Был тяжело ранен. Ампутировали обе ноги. Должен знать, примите ли вы меня в семью. Если нет, буду подавать рапорт на определение меня в дом инвалидов под Ленинградом». Прочитав письмо, Таня побежала к родителям Леонида. Там после прочтения было столько горя! Слезы, плач не умолкали долго. Стали просить Таню, чтобы она ехала и привезла домой Леонида: «Какой бы ни был, слава Богу, что живой. Мы его выходим и никогда не оставим». Таня поразмыслила и согласилась.
Очень трудным оказался путь, но она его осилила. Ведь кругом еще была война. В дороге к ней все относились очень по-доброму. И сочувствовали ее горю, и жалели, и восхищались: такая молодая и красивая, а едет за мужем-инвалидом. Где на поезде подвезут одну-две остановки, кто на машине грузовой, кто на подводе. Вез ее как-то пожилой симпатичный возница. Таня ему все рассказала. Он тоже пожалел ее и сказал: «Ты знаешь, молодка, а едем мы, наверное, напрасно. Госпиталя здесь нигде и близко нет, одни только воинские части». Таня отвечала: «Не может быть. Адрес был дан точный». Приехали. На КП — два солдата. Один в возрасте, другой молодой. «Никогда здесь госпиталя не было, — говорят, — это кто-то подшутил над тобой, солдатка».
Таня заупрямилась. Сказала, что пока не найдут ее мужа, никуда не уедет. Вызвали командира части. Тот подтвердил сказанное. Но Таня упорствует: мол, и почерк в письме мужнин, и адрес точный, и шутить некому. Пока шло разбирательство, командир приказал отвести солдатку на камбуз и покормить, а там, дескать, видно будет.
Тем временем командир части дал указание бойцу сходить на скотный двор, где старшина работал, что из госпиталя недавно вернулся. Прошло немного времени, и все увидели: идет старшина богатырского телосложения — о таких в народе говорят «косая сажень в плечах». Гимнастерка вся в орденах и медалях. И главное — здоровый, без костылей! Он и Таня, увидев друг друга, бросились в объятия и никак не могли оторваться. Все, кто оказался рядом в этот момент, молча смотрели и вытирали слезы — такой трогательной была картина. Потом старшина, который и оказался Леонидом, говорит сослуживцу: «Пойди в казарму, там под кроватью лежит вещмешок с продуктами, принеси». В основном это были консервы. Леонид отдал мешок Тане со словами: «Это я для вас целый год собирал. Возвращайся домой, расти детей, а насчет ног — прости, проверял. Я скоро вернусь». Дал денег и посадил в поезд, что было большой роскошью.
Настал день демобилизации. Леонид вернулся домой. И зажила эта семейная пара на удивление счастливо. Очень изменился этот человек. Стал Леонид хорошим и мужем, и отцом, и хозяином. Выросли их дочки, получили хорошее образование, замуж вышли, внуков родили. А моим родителям, я это помню, Леонид принес в знак благодарности, корзину фруктов из своего сада. На работе он после возвращения с войны тоже был на хорошем счету.
Я не случайно загорелась желанием рассказать в газете эту историю. Обращаюсь ко всем, кто прочел мой рассказ: никогда не говорите «никогда»! В сердечных делах не спешите с выводами. Любовь бывает такой разной! Счастья всем, благополучия сердцу, ласковой песни и хорошей большой любви!
А. ТАТАРИНЦЕВА, многолетний подписчик и друг газеты «Слава Севастополя».
