Будущее России не зависит от санкций. Будущее России зависит от нас В.В. Путин
Севастополь 17o

Бродского вброд? Не пройти. Глубина…

…А какого Бродского? Сахарозаводчика? Физика? Графика? Литературоведа-пушкиниста? Отнюдь. Речь сегодня пойдет о русском поэте от Бога Иосифе Александровиче Бродском, нашем современнике, ему завтра исполнилось бы 75 лет, но его имени до уреза XXI века...

…А какого Бродского? Сахарозаводчика? Физика? Графика? Литературоведа-пушкиниста? Отнюдь. Речь сегодня пойдет о русском поэте от Бога Иосифе Александровиче Бродском, нашем современнике, ему завтра исполнилось бы 75 лет, но его имени до уреза XXI века вы не найдете ни в одном из солидных советских энциклопедических изданий. Потому как он — крестный отец отечественного самиздата…
Завтра, 24 мая 2015 года, в Санкт-Петербурге в бывшей квартире И.А. Бродского на ул. Музури (Литейный проспект) состоится торжественное открытие Музея И.А. Бродского.Похожей — плечо в плечо — могучей поэтической величины, начиная с середины 60-х годов ХХ века, Россия так и не выставила на авансцену Парнаса. И, наверное, недаром известный литературный критик Лев Аннинский, анализируя потенциал поэтической плеяды советской эпохи последней трети ХХ века, выставив за скобками имя Иосифа Бродского, с горечью констатировал: «Поэзия разлита в воздухе. Поэта — нет»…

По твердому убеждению именитого профессора-русиста МГУ Т.В. Ручинова, «Бродский — единственный современный поэт, уже удостоенный почетного звания классика». Скамья запасных по его титулу пока что пустует вот уже четверть века. Однако дорога будущего, самого молодого, кстати, Нобелевского лауреата, к поистине оглушительной славе была скорее тернистой, нежели тенистой.

Прежде чем стать, во-первых, общепризнанным во всем мире Мастером поэтических шедевров, а во-вторых, непререкаемым авторитетом в сфере художественного перевода, критики, эссеистики и драматургии, человеком, во многом революционно изменившим конфигурацию мотивов и образов, присущих представителям акмеизма, барокко, андеграунда и космополизма в поэзии, Иосиф Бродский прошел тяжелую школу самообразования и борьбы с системой.

Бог послал ему родителей, которые некоторым образом с младых ногтей привили сыну стойкое понимание того, что жизнь еврейского мальчика в Стране Советов просто обречена на постоянное противостояние субъективному фактору. В своей автобиографии со свойственным сарказмом он так осветил один из уроков отца-фронтовика, у которого было два диплома: географа, полученного в Ленинградском университете, и журналиста — в Школе красной журналистики: «В последнюю он поступил, — пишет И.Б., — когда стало очевидно, что намерения путешествовать, в особенности за границей, не стоит расценивать всерьез: как еврею, как сыну книгоиздателя и беспартийному».

…В восьмом классе на уроке географии этот вихрастый мальчик поставил в тупик и учителя, и учеников: встал, громко хлопнув крышкой парты, и объявил: «Мне больше здесь всё это постигать неинтересно». И ушел. Ушел из школы навсегда. Это был первый год после Сталина. Это был первый год без Крыма в составе РСФСР. Это был первый год начала пресловутой хрущевской «оттепели» — прелюдии будущих гонений на поэта.

В тот же год юноша начал писать стихи и неистово, самозабвенно читать. «Книги стали главной моей реальностью», — вспоминал он. «Всемирку» Иосиф Бродский «выкосил» выборочно к двадцати годам. Это были Библия и «Божественная комедия» Данте, Махабхарата и народные эпосы Балтии, а также некоторых республик Союза. А параллельно посещал лекции на филфаке ЛГУ.

Надо было и на что-то жить. Бродский — это человек, который всегда лелеял в душе стойкую ненависть к своему главному недругу — несвободе. Посему рано избавился от родительских помочей и прошел через испытания несколькими профессиями: слесарем на заводе «Арсенал», работал фотографом, переводчиком (мама его была классным спецом в этом деле); техником-геофизиком, кочегаром, довелось ему даже перекладывать трупы в морге знаменитых «Крестов», за решетку которых и сам угодил после прошумевшего на всю страну судебного процесса по делу «тунеядца Бродского».

А в редакции самиздата становились событиями его новые и новые стихи.

В начале 60-х он был наконец замечен и отмечен самодержицей русского Парнаса Анной Ахматовой, «музой плача», как Иосиф Бродский любовно величал автора знаменитого «Мужества». Она же, прочитав его выношенный под сердцем стих «Мой народ», уже практически на пороге вечности выдала ему путевку в жизнь: «Бродский — наиболее лирический голос его поколения. Очаровательные стихи».

Вот кусочек из «Моего народа»:

Припадаю к народу.

Припадаю к великой реке.

Пью великую речь…

Стиль Бродского — поэта-фрилансера практически неповторим: глубокий психологизм в сочетании с ассоциативной образностью, как правило, лирического стиха; экзотичность и огрубленная романтическая «всеобщность» в описании примет действительности, частые жесткая ирония и патетический надлом, демонстрация одиночества, как бы оправдывающая себя мгновенно вспыхивающими реминисценциями из культур различных эпох и различных народов. И, конечно же, неистребимая страсть к воде, морю — основам основ всего, по мнению поэта.

К морю, в частности, к теме Черного моря в судьбе И.А. Бродского, мы еще вернемся, а пока обратимся к некоторым перипетиям поистине кошмарной жизни Бродского-поэта в «хрущевке» — в обстановке, когда «волчья стая» советских конкистадоров от литературной критики дружно обложила И.Б. красными флажками со всех сторон — уж больно он был неудобен для власти. Во-первых, его практически не печатали: лишь в 1987 году, когда он-таки сорвал куш «Нобелевки» и стал самым молодым в ее истории лауреатом, в самом, пожалуй, левом журнале Союза — в декабрьском номере «Нового мира» была, наконец, опубликована первая подборка его стихов. А ведь мы, студенты журфака Казанского универа, еще в 1965 году по вечерам дружно горланили вариации его «Пилигримов», наивно считая, что и стихи, и мелодию выдал на-гора Евгений Клячкин, наш тогда бардовский кумир, даже не подозревая, что «цитируем» вообще-то Бродского.

Во-вторых, газета «Вечерний Ленинград» в 1963 г. первой открыла сезон травли поэта, опубликовав пасквиль «Окололитературный трутень» и припечатав тем самым его имя к зловещей фигуре речи — «порнографист» и «антисоветчик». А в феврале 1964 года — первый арест «псевдопоэта в вельветовых брюках»… за тунеядство.

В «Крестах» было решено отправить Бродского в тюремно-психиатрическую больницу — следствие горячего желания хозяев жизни объявить этого «подонка» параноиком по примеру былого царского вмешательства в судьбу Чаадаева.

Азатем последовала ссылка поэта в Архангельскую область на пятилетнее поселение. И лишь спустя два года он вышел по «досрочке» — сработало заступничество А. Ахматовой, С. Маршака и Е. Евтушенко.

Бродского выпустили, но унизительные «разоблачения» в партийной прессе и на Всесоюзном радио не прекращались…

Всему, конечно, есть предел. И волки сыты, и овцы платят — эта комбинация всегда стояла поперек поведенческой линии в жизни Бродского. А посему он в 1972 году был вынужден эмигрировать в США.

Я обещал читателю вернуться к теме «море и Бродский» и с удовольствием, как говорится, приступаю. Начнем с главного, так сказать, идеологического постулата Иосифа Александровича: «Море — это время». А отсюда и вытекающий его знаменитый афоризм: «Судьба — это время с примесью географии».

…Черное море И.Б. буквально боготворил. И со свойственной ему парадоксальностью суждений мечтал о море как о последнем, желанном приюте на пике удушающих объятий несвободы:

Это я говорю в моих письмах на Юг:

Добрый день, моя смерть, добрый день.

И Венеция, кстати, стала последним абзацем в книге его судьбы.

Он создал много замечательных стихотворений о своих встречах с морем. И вот что крайне интересно: в диалоге именно с этой природной стихией, по его мнению, человек в конце концов находит отдохновение от жестоких реалий жизни. Несколько примеров.

Я ищу. Я делаю из себя человека.

И вот мы находим, выходим на побережье…

***

Приехать к морю в несезон,

Помимо материяльных выгод,

Имеет тот еще резон,

Что это временный, но выход.

***

Когда так много позади

Всего, в особенности горя,

Поддержки чьей-нибудь не жди.

Сядь в поезд, высадись у моря.

***

Морской простор шире,

Чем ширь души…

***

Стоя на берегу моря, морща чело,

Присматриваясь к воде,

Я радуюсь, что могу разглядеть то, чего

В Галактике нет нигде.

И, наконец, гимн пушкинской «свободной стихии»:

В облике многих вод,

Бегущих от нас, ревя,

Встающих там на дыбы,

Мнится свобода от всего, самого себя,

Не говоря — судьбы…

Бывал, и не раз, Иосиф Бродский в Крыму, и в частности в нашем бесподобно прекрасном городе. Однако печаль военных воспоминаний его отца, флотского фотокорреспондента и журналиста, горьким послевкусием легла на живую ткань единственного стихотворения, написанного Бродским в июне 1967 года в гостинице «Севастополь». Оно называется «Морские маневры»:

Атака птеродактилей

на стадо

ихтиозавров.

Вниз на супостата

пикирует

огнедышащий ящер —

скорей потомок,

нежели наш пращур.

Какой-то год

от Рождества Христова.

…Проблемы положенья

холостого.

Гостиница.

И сотрясает люстру

начало возвращения

к моллюску.

Ни искорки, увы, любви и хотя бы уважения к легендарному городу всего русского народа. Каково? Попробуем все же разобраться, так сказать, в генеалогических корнях ощущения поэтом «начала возвращения к моллюску» после его прогулки по летнему солнечному Севастополю.

Отец И.А. Бродского, что следует из его автобиографии, «отстаивал и сдал Севастополь, примкнул — когда его корабль пошел ко дну — к морской пехоте». Скупые рассказы родителя о тех тяжких днях и ночах навсегда оставили в душе мальчика, кстати, ребенка блокадного Ленинграда, далеко не пафосное, с героическим глянцем впечатление о нашем городе. А что еще он должен был виртуально представить, когда все памятные отцовские военные эпизоды в Севастополе — это скрежет и визг пикирующих на «морской охотник» отца вражеских бомбардировщиков и жуткое ощущение леденящего одиночества, когда однажды после очередного налета военный фотокор Саша Бродский оказался один в воде, в пяти метрах от горящей палубы его тонущего корабля. Хорошо, что умел плавать и обладал достаточной силой воли и накаченными мускулами, чтобы, захлебываясь, доплыть-таки до берега.

Так какое же впечатление мог на Иосифа Бродского произвести наш город, впервые увиденный им в июне 1967 года — спустя четверть века после отцовского «заплыва» в осажденном Севастополе? А память поневоле услужливо выдвигала на первый план еще и строчки боготворимой им Анны Андреевны: «В немилый город брошенное тело…» Это она — о нашем, увы, Севастополе…

Вот почему здесь рождается жесткое, сумрачное его стихотворение «Морские маневры». Оно «сработано» исключительно в манере «раннего Бродского», а именно: гиперболически вычурная ассоциативная картина флотских маневров, сдобренная настроением серого холостяцкого одиночества. Тот же (как и в отцовском июне 42-го) грохот, правда, учебных выстрелов из корабельных орудий, нервно будоражащих бухту, те же ревущие на низком заходе самолеты («птеродактили»), то же одиночество — только не среди ночных, неласковых когда-то к отцу волн, а в узком пространстве серого гостиничного номера в чахлом свете дрожащей от заоконных залпов люстры…

Что ж, как говорится, что выпало в ассоциативный осадок, то и лицезреем. Однако почти всегда за какой-либо негативной сентенцией или же за «жареным» фактом непременно кроется второе дно неоднозначно трактуемых следствий и последствий. Так наберемся же терпения, чтобы семь раз отмерить…

А для любителей чистоты русского языка весьма кстати будет напомнить, что у Ломоносова в работах встречается такое словосочетание — «распущенный подонок», что в то время означало… «растворимый осадок». Небо и земля! Так что…

Так что пора завершить нашу морскую «прогулку по Бродскому» еще одним, опосредованно относящимся к теме «Бродский и море, Бродский и Крым» примером, когда И.Б., предлагая друзьям послушать одно из своих самых любимых стихотворений, с едва уловимой опаской предварял его публичное чтение словами: «Я, наверное, рискну сделать это…»

Что именно и почему «рискну»? А потому что речь идет о его самом, пожалуй, одиозном творении. И называется оно «На независимость Украины».

Сначала предложим читателю самому крепко призадуматься после прочтения этой вещи. А теперь — текст:

Дорогой Карл XII,

сражение под Полтавой,

Слава Богу, проиграно.

Как говорил картавый,

Время покажет

«кузькину мать», руины,

Кость посмертной радости

с привкусом Украины.

То не зелено — квитный,

траченый изотопом,

Жовто-блакытный реет

над Конотопом,

Скроенный из холста,

знать, припасла Канада.

Даром что без креста,

но хохлам не надо.

Гой ты еси, карбованец,

семечки в полной жмене.

Не нам, кацапам,

их обвинять в измене.

Сами под образами

семьдесят лет в Рязани

С сальными глазами

жили, как при Тарзане.

Скажем им,

звонкой матерью паузы

метя, строго:

Скатертью вам, хохлы,

и рушником дорога.

Ступайте от нас

в жупане,

не говоря — в мундире,

По адресу на три буквы,

на стороны все четыре.

Пусть теперь в мазанке

хором гансы

С ляхами ставят вас

на четыре кости, поганцы.

Как в петлю лезть,

так сообща,

путь выбирая в чаще,

А курицу из борща грызть

в одиночку слаще.

Прощевайте, хохлы,

пожили вместе — хватит!

Плюнуть, что ли,

в Днипро, может,

он вспять покатит.

Брезгуя гордо нами,

как оскомой

битком набиты

Отторгнутыми углами

и вековой обидой.

Не поминайте лихом,

вашего хлеба, неба

Нам, подавись вы жмыхом

и колобом, не треба.

Нечего портить кровь,

рвать на груди одежду,

Кончилась, знать, любовь,

коль и была промежду.

Что ковыряться зря

в рваных корнях глаголом.

Вас родила земля, грунт,

чернозем с подзолом.

Полно качать права,

шить нам одно, другое.

Эта земля не дает вам,

кавунам, покоя.

Ой ты левада, степь,

краля, баштан, вареник,

Больше, поди, теряли —

больше людей, чем денег.

Как-нибудь перебьемся.

А что до слезы из глаза,

Нет на нее указа ждать

до другого раза.

С Богом, орлы и казаки,

гетьманы, вертухаи,

Только когда придет

и вам помирать, бугаи,

Будете вы хрипеть,

царапая край матраса,

Строчки из Александра,

а не брехню Тараса.

И каково же впечатление? Мое? Извольте — круто. Грубо Майданно. Эпатажно. Местами «местечково» оскорбительно. Весьма спорно — это когда о Тарасе Шевченко. Написано без свойственных Иосифу Бродскому аллегорических вытребенек и метафорических гипербол, чтобы, мол, сразу всё поняли те, кто только-только еще вынашивал тогда в ползунках «новое бандеровское племя», заматеревшее к 2014 году и готовое с битами в руках и в черных балаклавах послушными манкуртами фанатично отстаивать позиции украинского неопорядка, скандируя боевой клич «индейцев» из-под Конотопа: «Кто не скачет, тот москаль!»

Но каким был бы гневный накал самого молодого нобелевского лауреата в области литературы, доживи он до того дня, когда очередной украинский калиф на час, министр обороны, без тени сомнения грозно пообещал нам, севастопольцам, проутюжить батальоном правосеков в сапогах с натовскими набойками проспект Нахимова под «жовто-блакытными» флагами из диаспорных закромов запасливой Канады?

Только теперь, спустя 24 года, когда на уже нечеткий фас отца незалежной Украины Леонида Кравчука наложились свеженькие профили «полкановодцев» Майдана в алфавитном порядке от «а» (Аваков») до «я» (Яценюк), только теперь можно оценить провидческий дар Иосифа Бродского. И наконец понять, что все-таки именно он, а не некий аморфный лирический герой узрел через призму более чем двух десятилетий и кровавые ристалища в Киеве, и позорные люстрации, и порционно высаживающихся в аэропорту «Борисполь» мирным десантом военных инструкторов из Техаса, и, наконец, гордый Донбасс, переживающий сегодня малую третью отечественную войну…

Но Иосиф Бродский, употребивший в своем стихотворении восемь вариаций местоимения «вы», по моему твердому убеждению, имел в виду отнюдь не братский нам трудолюбивый украинский народ, чьи славные сыны (2021 человек!) вторыми после русских парней были удостоены звания Героя Советского Союза в кровопролитной борьбе в Великой Отечественной войне за независимость общей Родины. Нет. Он обращался к тем, кто сегодня, удлиняя и углубляя рвы на российско-украинских границах, всеми силами толкает наших братьев-славян в яму неофашизма…

…По свидетельству историка разведки Бориса Володарского, впервые Бродский публично прочел это, согласимся, весьма одиозное творение — запальный крик души! — 30 октября 1992 года в пало-альтовском Еврейском центре. А опубликовано очно впервые оно было в 1994 году в газете «Вечерний Киев».

Сколько же было потом сломлено копий вокруг этого «открытого письма» украинским националистам! Во-первых, Интернет взорвался безапелляционным утверждением: «Фальшивка!» И уже через месяц появились сообщения о том, что литературоведческие «черви» из Киева усердно пролопатили каждую запятую этого стиха и сделали однозначный вывод: «Подобное никак не могло выйти из-под пера всемирно признанного классика — бывшего советского диссидента, читай, «нашего человека».

Во-вторых, в десятках статей и на телевидении, как мы уже отмечали, муссировалась мысль о том, что брошенная незалежным «поганцам» поэтическая «перчатка» — это всего-навсего сивый бред одурманенного чемиргесом лирического героя Иосифа Бродского. Такое, мол, явление Януса в литературе не новость… Но давайте вспомним пушкинское «Клеветникам России». Это ведь форменный плевок в сторону его дружбана — поляка Мицкевича! Но Александр Сергеевич четко отделял мух от котлет: с одной стороны, Мицкевич — это «гордый внук славян», а с другой — «кичливый лях». И никакого вам лирического героя. Сам — большой…

Точку во всем этом поставила видеозапись на одном из российских телеканалов, показанная 10 апреля 2015 года: Иосиф Бродский взволнованно читает это самое нашумевшее свое стихотворение в Квинс-колледже Нью-Йорка…

Остается добавить, что из воспоминаний хорошо знавшего Бродского В. Бондаренко прослеживается ясная мысль: факт отделения Украины от России Иосиф Александрович Бродский воспринял как большое личное горе. И он все-таки верил, что нашим двум народам исторически предначертано идти дальше «сообща, путь выбирая в чаще»…

На снимке: И.А. Бродский в Севастополе (июнь, 1967 год).

Губернатор Севастополя Михаил Развожаев сообщил, что власти города реконструируют улицу Капитанскую в рамках создания парка Музейно-мемориального комплекса «Защитникам Севастополя 1941 – 1942 годов» на мысе Хрустальном. На работы потратят 2 млрд рублей. «При строительстве...

И.о. директора департамента образования и науки Севастополя Лариса Сулима в ходе аппаратного совещания доложила, что межведомственная комиссия проверила готовность образовательных учреждений ко Дню знаний. По ее словам, межведомственная комиссия работала в период с 1...

В тг-каналах вызвал особый резонанс видеоролик, в котором сотрудница игровой комнаты в ТЦ «Муссон» не пустила 9-летнюю девочку с аутизмом в игровую комнату. По ее словам, данная мера принята в целях безопасности девочки и...

Губернатор Севастополя в своем тг-канале поздравил севастопольцев с Днём Государственного флага Российской Федерации. «…Наш флаг — один из важнейших символов Российской государственности. Сейчас, когда русофобия в западном мире зашкаливает, наш триколор — это ещё...

В финал регионального этапа главного педагогического конкурса «Учитель года России» 2022 года вышло 86 участников. В том числе финалисткой стала учитель «ШКОЛЫ ЭКОТЕХ+» Наталья Караулова. Она педагог с 8-летним стажем. Преподаёт английский и немецкий...

По поручению губернатора Севастополя Михаила Развожаева в городе ведётся замена газового оборудования ветеранам Великой Отечественной войны. Работы выполняются в рамках оказания дополнительных мер соцподдержки ветеранов Великой Отечественной войны.  Замена оборудования ведётся за счет средств...

Все новости рубрики АРХИВ