Patria

Сегодня все вдруг так внезапно и много заговорили о патриотизме, что мне захотелось разобраться в его истоках и проявлениях. Ну и, в конце концов, узнать, являются ли истинными патриотами мои друзья, знакомые и незнакомые, к которым я приставал с нелепыми вопросами: «Что такое патриотизм?» «Являетесь ли вы истинным патриотом?» и «Чем ты мог бы прямо сейчас пожертвовать ради Отечества?» Ответы меня поразили… Ни в коем случае не воспринимайте этот материал как серьезное статистическое исследование. Опрос я делал исключительно с одной целью — чтобы мои личные взгляды не повлияли на мнение читателя. Все-таки мы живем в демократической стране и должны принимать во внимание мнение как можно большего количества граждан. Итак, собирательный образ современного патриота в самой отечественной рубрике «Профили».

Начну, пожалуй, с себя… И тут же чистосердечно признаюсь: патриотом великой (как только сейчас понимается!) страны СССР в подлинном значении этого слова я не был! Не донес на того, кто дал мне прочесть самиздатовский «Архипелаг ГУЛАГ», ходил в американских джинсах и курил их же «Кэмэл», всеми способами «косил» от майских демонстраций солидарности трудящихся, слушал Deep Purple и Би-би-си, смотрел на видео западные фильмы, тихо ненавидел советскую эстраду, понемногу дегустировал французский «Камю» и шотландский «Ред лейбл». Из всех предлагаемых комсомольских постов всегда выбирал исключительно должность культорга, от вступления в ряды КПСС отказался, но… Я никогда не был ни антисоветчиком, ни диссидентом! Более того, я даже не «свалил за бугор», когда рухнула Берлинская стена и все (ну или почти все) стало дозволено. Да, в моем доме никогда не висел портрет очередного генсека, а с балкона не свешивался «серпасто-молоткастый» советский флаг. По всему в тот период я не был патриотом своей страны, но что-то мне подсказывало, что это — Родина. Ну а после развала империи Родина, как шагреневая кожа, сузилась сначала до размеров Крыма, потом — Севастополя…

Вот почему первый признак патриотизма я почувствовал (уверен, что вместе со многими тысячами земляков) 23 февраля 2014 года на площади Нахимова. И именно с этого момента «маятник» замер, качнулся и стремительно помчался в обратную сторону: «шагреневая кожа» вдруг выросла до масштабов самой большой и великой страны в мире, а я… Довольно о себе. Обещанный опрос.

Повторюсь, я задавал всего лишь три достаточно простых вопроса: «Что такое патриотизм?» «Считаешь ли ты себя патриотом?» «Чем бы смог пожертвовать прямо сейчас ради Отечества?»

Любопытно, что первый вопрос ни у кого из опрошенных мною не вызвал ни замешательства, ни конфуза. Патриотизм — это любовь к Родине (России), к ее истории, культуре, языку, традициям. Это умение хранить накопленные предками знания и передавать их по наследству, чтобы не «порвалась дней связующая нить». А еще патриотизм — это готовность к жертвенности, испытаниям, трудностям, лишениям. Пока все понятно.

Первые «шероховатости» возникли с ответом на второй вопрос: считаешь ли ты себя патриотом? Долгие паузы, попытки подобрать нужные слова, ответить уклончиво… То ли свойственная севастопольцам скромность, то ли нежелание выглядеть лжегероем или ура-патриотом. Действительно, пока еще (к счастью!) не было острой необходимости каждому из нас показать себя в настоящем деле. Даст Бог, свой патриотизм люди проявят в защите детей-сирот, бездомных, немощных, терпимости друг к другу и временным (при условии, что они — временные) трудностям. Ну в этом смысле каждого из нас можно назвать патриотом: мужественно переносить невзгоды и «временные» лишения нам не привыкать.

Самыми неожиданными оказались ответы на третий вопрос! Кстати, попробуйте прямо сейчас ответить на него и вы (и я вместе с вами). Итак: чем лично ты (вы) мог(-ли) бы пожертвовать прямо сейчас ради Отечества? А вот тут-то и наступает легкий обморок! «Как это «пожертвовать»?! И почему прямо сейчас? И почему, собственно, я?» Ситуация напоминает крылатую фразу Михаила Жванецкого: «У нас в стране живут замечательные люди — в драке не выручат, в войне победят»! То же и с ответами. Нет, если брать крайний случай «если завтра — война», то вопросов нет. Все как один! Но ведь мы, слава Богу, живем в мирное время, поэтому… «А может, как-нибудь потом?.. В другой раз? Половину?.. Может, не я?» А вы знаете, после примерно таких ответов мне стало легко и радостно на душе. Во-первых, они отвечали искренне и при этом смущались, как дети. А во-вторых, начинать надо всегда с себя — закон жанра.

Попытаюсь быть предельно честным. Готов ли я прямо сейчас пустить на постой пару-тройку молоденьких лейтенантов-выпускников, прибывших к нам прямо из училища для дальнейшего прохождения службы? «Гм-м-м… Вообще-то у меня есть хорошая палатка, как раз на троих. Правда, не моя, а друга. К тому же по ночам пока не так уж и холодно». Становится немного стыдно, да и выглядит непатриотично. В свое оправдание вспоминаю историю, когда к нам на парад Победы с Дальнего Востока прибыла эскадрилья истребителей, а летчиков расселили почему-то в Казачьей, на мысе Херсонес. Один старлей «по гражданке» поехал после ужина знакомиться с достопримечательностями города и сортами крымских вин… В два часа ночи (после «дегустации») он сел в такси, произнеся единственное слово-пароль, которое смог вспомнить: «Херсонес». Таксист его и привез, но не на мыс, а в заповедник. В темноте лейтенант не узнал окружающую среду и, не посмотрев на часы, решил испросить разрешения у кого-нибудь из жильцов моего дома сделать звонок в часть. Понятно, что из всего подъезда ему открыл лишь мой сонный отец! Не произнеся ни слова, он проводил его ко мне в комнату, решив, что это мой загулявший друг. А я спросонья подумал, что опять родственники приехали. Молча указал ему на свободное койко-место. Он предложил мне водку из початой бутылки. Я отказался, он — нет. Утром я устроил скандал родителям, а они — мне! Завтракали, правда, вместе с пилотом Игорем… Теперь он — подполковник, переписывается с родителями. Наверное, тогда мы повели себя патриотично — не дали молодому советскому пилоту попасть в комендатуру. Я отвлекаюсь…

А смог бы я, если понадобится, отдать свою почку для трансплантации?.. Или ногу в тех же целях? (Печень, надеюсь, не попросят!) Вот тут и начинаются душевные муки: а почему ногу? И почему именно мою? У соседки из второго подъезда они более красивые: длинные, ровные и бритые! Начинаются торговля, откуп. Помните, как у Ильфа и Петрова в «12 стульях»: «Вы — верный друг Отечества! — торжественно сказал Остап, запивая пахучий шашлык сладеньким кипиани. — Пятьсот рублей могут спасти гиганта мысли». «Скажите, — спросил Кислярский жалобно, — а двести рублей не могут спасти гиганта мысли?»

Нет, если надо, могу поделиться предпоследней сигаретой, теплым свитером (но старым), могу на проезд дать… одолжить. Кофе сварю, котлеты отдам… Ногу… не отдам! Вот и получается, что я не прошел тест на звание патриота! Стыдно? Да, стыдно. Интересно: если бы мой дед, погибший под Сталинградом, так же торговался, мы бы выиграли войну? Или второй дед, штурмовавший предместья Берлина, перед каждой атакой спрашивал бы командира, какая будет премия и прибавка к пенсии… Где бы я сейчас жил? Все-таки, как мне думается, главная отличительная черта настоящего патриота — бескорыстность и готовность к героическому поступку в каждую секунду жизни! Неважно, длинной или короткой. Вот такому патриотизму всех нас сызмальства учили в несуществующей ныне стране — СССР. И, похоже, этому же нас заново начала учить Россия. Когда водитель полицейской машины, не раздумывая, рулит прямиком под колеса потерявшего управление встречного

КамАЗа, чтобы предотвратить его столкновение с колонной автобусов, перевозящих детей… Когда молодой мальчишка прыгает с моста в ледяную воду, чтобы хоть кого-то спасти из упавшего в реку троллейбуса… Когда на учениях майор накрывает собой выпавшую из рук салаги взведенную гранату… Когда уставшие после работы мужчины сутками дежурили на блокпостах… Когда «откосившие» от «предыдущей» армии севастопольские парни стремятся попасть (и попадают!) на службу не писарями в штаб, а в ДШБ морской пехоты… Вот это и есть настоящий патриотизм!

Так что «время жить в… Севастополе!» необходимо каждому из нас для того, чтобы заново научиться ничего не просить за готовность и желание быть хоть чем-то полезным своему Отечеству! И очень на то похоже, что этой науке нас будут обучать наши дети.

К сему Андрей МАСЛОВ.