13oКОГО В ПОМОЩЬ БРАТЬ?
Есть множество вариантов прийти к Богу. Те, с кем такое уже свершилось, подтвердят. Герой этого очерка, в частности, вспомнил один из случаев, когда «все пропало!» У него, пчеловода со стажем, не перезимовали все 50 пчелиных семей. Если учесть, что начинал с 4 и потом год за годом шел к этим заветным 50, — в самый раз отчаяться. Руки тогда, правда, опустились настолько, что, пожалуй, и не было бы сейчас в Севастополе ИП «Крестьянско-фермерское хозяйство Стадник В.М.»… Если б не Божье вмешательство. «Сходи в церковь, поставь свечку, помолись, как можешь», — напутствовал местный священник о. Борис.
И в самом деле отпустило, ушел грех отчаяния… Что-то прикупил, в чем-то друзья помогли, тот же о. Борис поделился матками со своей пасеки… И вот ведь, благодарение Господу, не пропало дело, почитай, всей жизни. Любимое дело…
Когда занимаешься крестьянским трудом — без Бога нельзя. И вразумит, и поддержит, и убережет, если нужно… Единственное, чего никогда не сделает, — твою работу. Богу богово. Между мечтой о чуде и реализацией этого чуда неизбежно лежит (у кого — покороче, у кого — подлиннее, но обязательный) отрезок пути, который нужно обильно полить собственным потом, а случается — и слезами. Иначе не только не вырастет никакого чуда — с голоду помрешь.
Василий так красиво не говорит, конечно. Он просто живет по этой веками выверенной крестьянской философии. Очень простой и одновременно очень трудновыполнимой. В противном случае было бы у нас в Севастопольской зоне сейчас не 22, а хотя бы 102 фермерских хозяйства. Знаете, какая самая главная проблема у каждого из этих 22 хозяйств, о которой они заявляют буквально хоровым пением? Где взять хорошего работника?
Василий — не исключение. Хотя живет в Терновке — когда-то центральная усадьба когда-то колхоза-миллионера «Память Ленина». Это совсем не означает, что бывшие колхозники впали на сегодня в повально-беспробудное пьянство и разучились работать. Отнюдь. В массе своей — вполне достойные и трудоустроенные люди. Большинство сельчан работают в городе. Брат Василия, например, занялся строительством. Сестра вообще перебралась в Севастополь. Все оставшееся трудоспособное население втягивается, слава Создателю, в потихоньку возрождающиеся производственные программы ООО «КСП «Память Ленина». Либо никуда втягиваться не хочет. Вот в этом достаточно люмпенизированном секторе рынка труда и приходится черпать резервы севастопольскому фермерству. Требования не бог весть какие. «Всего два, — загибает пальцы Василий Стадник. — Чтобы не пьяница. И чтобы не боялся крестьянского труда».
Такого «самородка» Василий готов взять в ученики пчеловода и поделиться с ним всеми секретами своего немалого, по меркам коллег, мастерства. А еще ищет Стадник рабочего на свою пасеку с теми же тактико-техническими параметрами… Пока не очень, увы, успешно. А еще (жена, правда, в курсе) к девчонкам из медучилища пристает с предложением: мол, выучу за свой счет на апитерапевта, но после учебы — сюда. На пасеку. Юные медички пока «ломаются». То ли боятся, то ли не верят. А у него, между прочим, самые серьезные намерения… В общем, голова идет кругом от всех этих навалившихся вдруг кадровых проблем.
А я вот, грешен, узнал и радуюсь такому развитию ситуации и в фермерском хозяйстве Стадника, и во всех остальных фермерских хозяйствах, столкнувшихся с такой же производственной проблематикой. Думаю, вы недоумевать не станете. Когда поймете, что к чему.
«НУЛЕВОЙ» СТАРТ
Этот год для Василия Михайловича Стадника — дважды юбилейный. Но если за первую заметную в биографии дату — 45 исполнилось — следует в первую очередь родителей благодарить (мама живет в семье Василия), то четвертьвековой юбилей — исключительно его заслуга. Именно столько времени занимается пчеловодством. Как уволился со срочной в 1990 году, так и осел на пасеке.
Не знаю, правда ли, что каждая человеческая судьба где-то там прописана заранее, но ничего случайного в жизни точно не бывает. Первые воспоминания Василия, связанные с пчелами, родом из детства. В колхозе-миллионере было все. Даже своя немаленькая, на 200 ульев, пасека. А отец был дружен с пасечником и, случалось, вместе с сыном захаживал к нему по каким-то приятельским делам. Василия уже возле калитки охватывал какой-то благоговейный восторг: пасека дышала в лицо вечным летом, умиротворением и незыблемым, ничему не подверженным спокойствием. Эмоциональная память сработала, когда пришлось пережить личную драму, знакомую многим солдатам-срочникам. После увольнения в запас неделю безвылазно прожил на пасеке, помогая пчеловоду.
Для него и сейчас работа с пчелами — как стремительный переход в другое измерение: все проблемы, горести и сомнения растворяются в густом коктейле из запахов меда, воска, перги и прополиса, тонут в пульсирующих вибрациях безупречно организованной жизни пчелиной семьи… Тогда и вправду пасека и душевно поврачевала, и помогла определиться с профессией. Колхоз отправил на годовые курсы повышения квалификации, которые работали тогда на базе кафедры пчеловодства мединститута: в перечне новых перестроечных тем оказалась и апитерапия.
Впрочем, последствий самой перестройки организованное пчеловодство в итоге не вынесло. В те же 90-е приказала долго жить не только колхозная пасека, но даже специализированный пчеловодческий совхоз (не поверите, был такой в Бахчисарайском районе).
В общем, от всех планов Василия Стадника перестройка оставила ему четыре пчелиные семьи и вкус любимого дела… С такого практически «нуля» начинали, за очень редкими исключениями, все фермеры в Севастопольской зоне. Без кредитов, без земли, с опорой только на себя и свою семью.
ЧТО ТАКОЕ ЗАБРУС?
На сегодня у Стадника — многопрофильное пчелохозяйство, расположенное на арендованных 0,7 гектара бывшей колхозной пасеки. Почти сто ульев. Многопрофильное — значит, зависящее не только от объемов произведенного меда. Хотя, мед, конечно, всему голова, визитная карточка пасеки. Многие гости, попробовав этот продукт местных медоносов, задают вопрос сами себе: «Что же мы раньше покупали?!» Впрочем, о меде мы еще поговорим подробно. Кроме него еще есть много чего, что сформировало лицо этого фермерского хозяйства. Маточное молочко, трутневый гомогенат, перга, настойки прополиса и восковой моли, забрус…
Кстати, вот ответьте сходу: что такое забрус? «Крышечка», которой пчелы закрывают заполненные медом соты. Василий Стадник знал об этом, разумеется, давно. А вот об особой ценности продукта задумался неожиданно. Раньше, когда сезон заканчивался («мед продал и ждешь весны»), зимние не только вечера, но бывало и дни коротал с книжкой в руках. В одном из исторических романов и наткнулся на обязательный перечень товара для отправки в Золотую Орду в качестве дани с русичей.. Мехов столько-то, золота… меда… забруса… Забрус-то, оказывается, шел наравне с золотом!
«Крышечка» богата микроэлементами, важными для человеческого организма. И вообще — лекарство, полезное во всех отношениях. Заложенность носа, например, снимает за две-три минуты. На себе проверил (Василий научил). Эффект достигается простым разжевыванием препарата. И всё!
Все пчелопродукты горной пасеки Стадника первую апробацию прошли на самом владельце. Не без казусов. Один эксперимент чуть было не поссорил с соседкой. Пришел домой, а соседка с матерью чай пьют. «Что у тебя с лицом?» — спрашивают. Трутневый гомогенат, оказывается, и в самом деле разглаживает кожу. Если наносить по чуть-чуть. Если постараться очень, то лицо начинает на маску смахивать…
Подмигнул соседке: «Рекомендую средство от морщин»… А та обиделась: «Разве я такая старая?!»
Процесс общественного признания многопрофильного фермерского хозяйства Стадника среди сельчан проходил, впрочем, как и многих его коллег-фермеров, как бы это помягче выразиться, неоднозначно. Указатели «Горная пасека» куда-то безвозвратно канули. Да и вообще… Заниматься производством меда не все могут, но всем, по крайней мере, процедура понятна. А вот все прочее (все эти модные сопутствующие пчелопродукты) — блажь на потребу городской публики. Ерунда, одним словом.
Где-то фоном доходило… Случалось, и в глаза говорили… Другой бы плюнул и растер… Василия цепляло. Как-то специально подошел к шушукающимся местным бабулькам: «А знаете, что маточное молочко омолаживает и замедляет старение клеток? Вот сколько мне лет? 74!»
Отошли, шепчутся, но уже с удивлением, оценивающе поглядывая то на Василия, то на трехлетнего Руслана, нарезающего круги вокруг отца.
Двоюродный брат Сергей, который на пасеке отвечает за «общие вопросы», подтрунивает над такой ранимостью родственника. Но тут же, для меня, поясняет: «Не умеет он ерундой заниматься. Все, что у него на пасеке, — вычитано, выстрадано, додумано, выверено и сделано. И все — без посторонней помощи, самолично».
От себя добавлю: душа в этом непрерывном созидательном процессе, безусловно, участвует. У него даже вооруженный до зубов ополченец — не просто вежливый, а откровенно добрый. Равно, как и теленок. И кот. И игрушек на арбу положено не чуть-чуть, а целая гора!
Ополченец, кот, теленок, арба — это все из березы собственноручно. Рухнула в бурю на территории детского садика, а фермер выкупил, честь по чести. Так что на пасеке Стадника глаз очередного гостя «отдыхает» не только на уютных обихоженных ульях…
Ополченца, надо полагать, ваял с себя (был такой эпизод в личной биографии в период «крымской весны»). Что касается всей остальной березовой «живности»… Что поделать? Видно, такой видится мировая гармония самому скульптору. Может, в этом и заключается одна из главных причин того, что сюда не только приезжают, сюда потом возвращаются.
Была у Стадника минувшим летом гостья из Башкирии. Обошла пасеку с растущим изумлением на лице: «Дети играют среди ульев, а пчелы на них даже внимания не обращают. Невозможно!»
КОЕ-ЧТО О «ПРАВИЛЬНЫХ ПЧЕЛАХ»
Думаю, сказочный Винни-Пух сказал бы, что это — «правильные пчелы». И не только он один: Василий поддерживает профессиональные контакты со многими известными пчеловодами не только России, но и других стран. Некоторые из них уже лично побывали на этой горной пасеке. Сергей Николаевич Спиридонов (имя громкое не только на Украине) открыл улей, скользнул оценивающим взглядом и удовлетворенно хмыкнул: «А у тебя неплохая пчела! Не порода, но около».
Породистость пчелы у Стадника пусть они и оценивают. Профессионалы. На мой же взгляд, во всей этой фермерской истории куда важнее другое: то, что на пасеке у Василия хорошо не только пчелам, но и людям. Этакий оазис духмяного, стабильного, вкусного благополучия. Очень живо представился у калитки мальчишка, дожидающийся отца и восторженно вдыхающий нахлынувшие ароматы волшебного места с земным названием «пасека». Мальчишка тот давно вырос и теперь по-взрослому воплощает в жизнь свою давнюю детскую мечту. Не сам, конечно. С божьей помощью. Но все равно — такими скромными силами, что диву даешься реальному результату на выходе. Двоюродного брата Сергея вы уже знаете. У директора пасеки есть и еще один зам по бытовым вопросам — любимая жена Эльвина, Эля и… Чуть не совершил великую несправедливость, намереваясь подвести черту. Без Руслана-то как?! С этим персонажем вы уже немножко знакомы, но вы его совсем не знаете.
А Руся, сын Стадника, это тот самый человечище, от которого я услышал то, чего не дождался от отца. Почему получилось?! Где силы взялись?! Василий мне на эти вопросы ответил так, что, считай, и не ответил. Понятно, что работали… Понятно, что каждую свободную (а зачастую — и несвободную) копеечку туда… Но откуда столько воли?! На подъемы и падения… На отчаяние и надежду… На сомнения и решения…
Хотите — верьте, хотите — нет, но все и расставил по местам трехлетний сын фермера, Руся. На самом деле Руслану — три с половиной. Я специально переспросил, наблюдая, как этот шкет по-хозяйски подошел к только что прибывшей на пасеку группе гостей и, как бывалый экскурсовод, повел за собой, показывая «мою пасеку», «моих пчел», «моих куропаток», «моих кроликов». Так и говорит: «Мои».
Воистину, устами младенца… А ведь «мое», пожалуй, ключевое слово и в этой, и в любой другой более-менее благополучной фермерской истории. «Мое» — не только как обозначение имущественной принадлежности, но еще и то, чем дорожу, чем горжусь и за что лично отвечаю: совестью, репутацией, а надо будет — и головой… Все это Руслан поймет когда-нибудь. Потому что его уже научили это чувствовать. Личным примером. Для такого нежного возраста — самый безотказный педагогический прием.
НЕ ХУЖЕ АЛТАЙСКОГО…
Вот вы знаете, что означает «бодяжить мед»? На этот вопрос Василий Михайлович Стадник, пчеловод с четвертьвековым стажем, отреагировал еще более молниеносным вопросом: «Это как?» Что-то по данному поводу он, разумеется, слышал: «Подсиропливают, да?» Но ни о пропорциях, ни о консистенциях не ведает. Зачем? Никогда такое не делал. «Ну продашь якобы мед в этом году. Кто у тебя его купит в следующем?»
Случилась по этому поводу у Стадника недавно коллизия. Уходящий год для крымских пчеловодов особенно удачным не назовешь: трудная зимовка, ослабившая пчелиные семьи, засушливая весна. Всего одна полноценная качка и получилась. Василий уже пять лет мед на рынок не вывозит. И оптом не сдает. Забирают с пасеки. Клиенты, которых и клиентами язык не поворачивается назвать: за столько-то лет скорей или друзья, или очень-очень хорошие знакомые… Их — много, а меда в этом году вдвое меньше обычного. На пасеке на сегодня не больше 200 килограммов осталось. А какая пасека без чаепития с медком? Уж точно не пасека Стадника, куда гости едут рядами, колоннами, машинами и даже автобусами. К электрическому и дровяной самовар пришлось прикупить. А ну как мед закончится?!
Объездил все местные рынки — ничего для себя не нашел. Мед там, конечно, предлагают… Или невысокого качества. Или… То, что продвигается сейчас под брендом «Казацкий мед», Стадник комментировать отказался. Не может килограмм меда стоить 150-165 рублей! Но об одном потрясшем его эпизоде все же вспомнил. Это было на самой первой выставке, в Балаклаве, кажется. Из всего увиденного запомнилось растерянно-удивленное лицо старой женщины. Она стояла возле витрины, с которой предлагали «Кедровый мед».
— А разве кедровый мед бывает?! — переспрашивает у продавца.
Ответ: «Бывает, как видите».
Не бывает! Кедр, конечно, — прекрасный пыльценос, но нектара не выделяет… Значительная часть того, что хлынуло сейчас с «материка», — не мед, а так называемый крем-мед — продукт горячего взбивания сахарной пудры на специальных установках…
Как-то даже и не ожидал, что коготь у профессиональной обиды такой длинный и крепкий: перебороздил душу. Можно подумать, мы здесь, в Крыму, не знаем, что такое настоящий мед!
Был случай в позапрошлом году. Пожаловали на пасеку гости. Из Питера. На пчелах поспали, чаю попили (у Стадника он тоже особый, сам компоненты с учетом специфики местной флоры подбирает), мед купили — все как водится. В общем, подружились, что часто тоже у него на пасеке случается. А по приезде домой отдали покупку в лабораторию, была у них такая возможность. Приходят за результатом, а девчонки-лаборантки уже бегут с вопросом: «Где вы алтайский мед взяли — тоже хотим!» По составу в нем более 200 медоносов насчитали.
Если честно, когда Стадник об этом узнал, слегка царапнуло: алтайский знают, а о крымском даже не ведают…
НЕ МЕЛКИЙ ШАЖОК, А ПРЫЖОК
В общем, вот так и у него вызрела сокровенная, если честно, идея: пора расширяться. А когда кто-то из гостей специально приехал, чтобы рассказать о программе поддержки начинающих фермеров («подавай Василий, тебе сам бог велел»), понял: а и правда — пора.
Программа поддержки начинающих фермеров (а юридически Стадник — начинающий, поскольку официально зарегистрировался только в прошлом году), утвержденная правительством Севастополя до 2020 года, предусматривает выделение каждому победителю конкурсного отбора 1,5 млн рублей грантовых средств и 250 тыс. в качестве единовременной помощи. Много это или мало?
Когда два года назад брал в аренду территорию бывшей колхозной пасеки (0,7 га), невольно просчитывал «дорожную карту». Когда колхоз «Память Ленина» был миллионером, пасека насчитывала 200 ульев. Может, и блажь, конечно, но каким-то внутренним чутьем решил, что о его фермерской состоятельности сельчане будут судить по этому «довоенному» показателю. Ну приучены мы так: сначала с 1913 годом сравнивали, теперь все больше с 1991-м.
В принципе, рассчитал он все правильно. По динамике развития пасеки на колхозный показатель по количеству пчелосемей к весне будущего года он и выходил. Это радовало, давало чувство профессионального удовлетворения: «мужик сказал — мужик сделал». Огорчительный момент, впрочем, тоже имелся: на высокий «урожай» меда эта «дорожная карта» выводила только к осени. На майский мед особо рассчитывать не стоило. Пчелиным семьям надо было дать окрепнуть.
Вот и получается с учетом реально сложившейся ситуации на пасеке Стадника, что миллион 750 тысяч — ни много ни мало, а вроде как и в самый раз. Грант позволяет к весне будущего года развить пасеку до 250 сильных семей, способных к полноценному производству в том числе уже и майского меда.
После официального вручения Василию Стаднику сертификата на получение гранта произошла сценка, изрядно повеселившая автора этих строк. Налетели девчонки-тележурналистки и принялись тренировать Василия по схеме: «Кролики — это не только ценный мех…» Хотели, чтобы его комментарий состоял из стройного текста в несколько строк… Тяжкий труд для человека, только что пережившего стресс революционного преобразования. Раньше продвигался вперед даже не перебежками — мелкими шажками.. А тут в одночасье — прыжок дистанцией в год, может, даже в два!
Со всеми нашими фермерами, получившими гранты по этой целевой программе (по итогам года таких должно быть десять), я не общался. Кроме Стадника — еще с двумя. У них примерно те же ощущения. Что, в общем-то, объяснимо. Если поставить их душевное смятение на теоретическую основу, то получается интереснейшая коллизия. Кем были (да и сейчас в подавляющей массе остаются) севастопольские фермеры (многие из них совсем недавно легализовались в этом статусе)? Как правило, это типичные мелкие сельхозпроизводители, работающие если не исключительно, то, главным образом, на удовлетворение потребностей самого фермера и его семьи. Производство у них основано на применении рабочей силы самих же потребителей при сравнительно незначительной затрате капитала и ограниченном использовании в виде исключения наемного труда. «Такой фермер — не предприниматель, стремящийся к получению наибольшей прибыли, а рабочий-земледелец, применяющий свой труд к земле, чтобы прокормить себя. Фермерское хозяйство капиталистического типа основано на началах крупного производства; фермер является предпринимателем, рассчитывающим на получение возможно большей прибыли, основанной на производстве продуктов для продажи» (Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона).
В Севастополе, надо полагать, несколько тысяч сельхозпроизводителей (кто ж их считал — перепись подсобных домашних хозяйств еще только собираются проводить), но к этим самым «началам крупного производства» вплотную приблизились немногие — вот эти 22 легализовавшихся фермера, в числе которых и Василий Стадник, разумеется. Откуда, вы думаете, все эти разговоры в фермерской среде о дефиците качественной наемной силы и необходимости расширения рынков сбыта? Эти два десятка уже в той самой точке бифуркации, когда пора потоку находить новые русла, более продуктивные. Вот теперь и рассуждайте: много или мало — полтора миллиона здесь и сейчас? Куча! Потому как эти деньги меняют в их жизни если не все, то многое!
А в конечном счете — и на потребительском рынке тоже.
«ВСЁ ПОЛУЧИТСЯ!»
Меда в Севастополе на самом деле производится очень мало. Наш мед на рынке заканчивается уже к февралю, — поделился своими маркетинговыми наблюдениями Василий. — Работы — непочатый край».
Кто-нибудь сомневается в том, что все у него получится? У него и еще сотен, тысяч, десятков тысяч таких же рукастых, головастых, сметливых российских крестьян, мучительно вспоминающих сейчас свой генетический код, почуявших силу земли… Получится у них?
Уже получается. «Ещё десять лет назад практически половину продуктов питания мы завозили из-за рубежа, критически зависели от импорта, теперь Россия — среди экспортёров. В прошлом году российский экспорт сельхозпродукции составил почти 20 миллиардов долларов. Это на четверть больше, чем выручка от продажи вооружений, или около трети доходов от экспорта газа. И такой рывок наше сельское хозяйство совершило за короткий, но плодотворный период». Это слова Владимира Путина из послания президента Федеральному Собранию, с которым он выступил 3 декабря с.г.
Известный нам недоброжелатель Уинстон Черчилль когда-то заранее объяснил причину своей смерти: «Я думал, что умру от старости. Но когда Россия, кормившая всю Европу хлебом, стала закупать зерно, я понял, что умру от смеха». Ворочается, наверное, сейчас в гробу…
«Большое спасибо селянам» президент в своем выступлении сказал, разумеется, не за это. За то, что своим незаметным, кропотливым всесезонным трудом, рассчитывая нередко только на божью помощь, совершили, в общем-то, чудо, сделав для страны больше, чем смогло сделать оружие. Это ж какая сила заключена в российском крестьянине! Даже государство ее заметило и решило чуть-чуть поддержать. А таким, как Василий Стадник, в принципе, много ли надо? Главное — чтобы не мешали.
Будем и с хлебом, и с медом. Вот увидите!
На снимке: Василий Стадник.
Фото Д. Метелкина.Фото Д. Метелкина.Фото Д. Метелкина.
