13o
Один мудрый поляк как-то сказал: «В каждом мифе есть зернышко истины,
которое снова может стать нашим хлебом насущным»… 1125 лет назад
волею Божией в окрестностях Севастополя была (согласно христианскому
мифу) заложена основа, как общепризнанно считать, древнейшего
монастыря на благословенной земле Тавриды. Правдив ли миф, станет ли
нашим хлебом насущным очередной виток расцвета Георгиевской
обители на седом Феоленте — всё это рассудят и воспримут как истину,
увы, разве что потомки севастопольцев, которым сегодня приходится
довольствоваться лишь видом пока еще (сразу зададим тональность
нашему рассказу) так и не поднявшейся с колен запустения киновии.
Чтобы сопоставить кое-что в историческом плане, эту публикацию (благо
подоспела «полукруглая» дата) мы и начнем, как говорили, приступая к
завтраку, древние римляне, ab ovo, «с яйца», т.е. с самого начала.СОГЛАСНО «ВАСИЛИКАМ»…
В конце 890 года новой эры, как гласит предание, небольшая греческая галера дорийских купцов, спасавшихся от болгарских морских пиратов, попала в жестокий шторм у скал Феолента в Тавриде. Их корабль был разбит, и несчастным удалось высадиться на прибрежную, отдельно стоящую скалу, где моряки вдруг обрели чудесным образом там оказавшуюся икону с ликом св. Георгия Победоносца, поражавшего копьем дракона (символ языческих идолов). На вершине скалы им явился и сам святой Георгий, крестное знамение которого, сопровождаемое громом небесным, вмиг усмирило яростные волны, ураганный ветер и направило вонзавшиеся в камни стрелы сверкающих молний в морскую пучину.
Греки традиционно слыли законопослушными христианами. Ромейский базилевс Лев VIII Мудрый как раз в 888 году издал свод законов под названием «Василики». Так вот, одним из непреложных канонов этого свитка правил жития граждан Византии было такое требование, обращенное ко всем море-плавателям: «Ежели паче чаяния волею Господа нашего вы попадаете после крушения судна в земли незнаемые, вам надлежит заложить там пещерный храм во имя защитника всех путешествующих великомученика Георгия Победоносца».
Что и было сделано греческими купцами зимой 891 года от рождества Христова, а скала с тех пор зовется скалой Святого Явления.
Что ж, и по сей день всё вышеизложенное есть легенда, в которой пока нет места ни точке, ни запятой — одни многоточия. Однако христианская традиция чтит сей исторический факт как данность, а посему мы сегодня можем засомневаться лишь в утверждении одного постулата: древнейший ли это монастырь на просторах Тавриды? Дело в том, что, систематизируя материал для этого очерка, автор вышел на доктора исторических наук, преподавателя Таврической духовной семинарии Андрея Вячеславовича Ишина, который сообщил, что, оказывается, совсем недавно керченские археологи в ходе реставрации находящегося в Керчи храма Иоанна Предтечи сделали интересное открытие. В основании северо-западной колонны после снятия полуметрового культурного слоя была идентифицирована надпись — 757 год новой эры.
Конечно, «пальма первенства» от нас отныне уходит, но что, в принципе, это меняет? Второго такого — «флотского» до 1876 г. и ко всему ныне действующего монастыря — нет нигде на Руси. И вот как раз о его непростой судьбе, начиная от пещерного храма в скальном обрыве и заканчивая нашими днями, есть смысл рассказать подробно, дабы читатель проникся благородной и богоугодной заботой сохранить это духовное наследие наших предков, среди которых во все времена находились люди, бережно лелеющие материальные следы седой отечественной истории…
А ОН ВСЕ-ТАКИ ВЫСТОЯЛ…
В течение семи «темных» веков, начиная с 891 года, о Георгиевском монастыре почти нет упоминаний. По косвенным свидетельствам, обитель с 1081 года находилась под протекторатом Херсонесского епископата. В самом начале XIV века ей покровительствовали готские святители, а с 70-х годов XV века монастырь отошел «под руку» Константинопольского патриархата. Во всяком случае в средние века это был крупный христианский центр, о чем свидетельствуют артефакты раскопок.
Более или менее внятно о нем поведал миру лишь польский посол Стефана Батория Мартин Броневский. Пребывая в Крыму во время Ливонской войны, он издал в 1578 году свои записки, в которых восхищался братией Георгиевского монастыря, сумевшей в условиях татарского господства в Тавриде сохранить верность христианским канонам. Кстати, ни один из крымских ханов не позволил поругания христианских святынь монастыря.
Практически до присоединения Крыма к России балаклавские греки владели этой киновией, подчинясь Константинопольскому епархату. Но в 1794 году Святейший Синод Российской империи берет балаклавских монахов под свою опеку и присваивает обители имя — Свято-Георгиевский монастырь.
Тогда, на урезе XVIII и XIX веков, его насельники переживали далеко не лучшие времена. В 1800 году уже почти «дышал на ладан» контрфорс, крепивший верхнюю террасу склона горы, где располагались монастырские постройки. И в России незамедлительно нашлись доброхоты, которые вызвались помочь слабеющей киновии материально. Среди них был командующий Черноморским корабельным флотом адмирал Федор Ушаков, пожертвовавший монахам 3 тысячи рублей — самую внушительную лепту.
Весна 1806 года была ознаменована важными переменами в жизни обители. Император Александр I велел выделить из казны на монашеские нужды около одной тысячи рублей и утвердил устав монастыря, ставшего отныне базовым духовным учреждением для флотских иеромонахов, несших послушание на кораблях. Забегая вперед, следует отметить, что вплоть до Октябрьской революции в ходе морских и сухопутных баталий были убиты и покалечены в боях 147 иеромонахов, отважно сражавшихся неизменно в первых рядах российского воинства…
После окончания Отечественной войны 1812-1814 гг. в монастыре был снесен древний храм и возведена церковь Святого Георгия, а в 1818 году обитель впервые посетил царь Александр I, торя дорогу другому Александру — Пушкину.
Примеру императора спустя 20 лет последовал и Николай I, посетивший обитель и объявивший по всей России сбор пожертвований на возрождение одной из древнейших киновий отечества (русские цари всегда особо привечали наш монастырь).
С первой трети XIX века Балаклавский Свято-Георгиевский монастырь стал стремительно обустраиваться. В 1843 году здесь укрепили контрфорс. Спустя 3 года купец И. Гущин соорудил и облагородил водный источник. А в 1850 году тут был заложен храм во имя Воздвижения Честного Креста, а монастырь перевели в ранг первоклассного.
Крымская война 1854-1855 гг. не обошла балаклавских насельников стороной. Монастырь оказался в плену союзнического гарнизона, в частности, французы его безжалостно ограбили и осквернили, выказав яркий «пример» западноевропейского благочестивого отношения к христианским святыням. Самое главное — наши враги вывезли в Константинопольский патриарший архив бесценную библиотеку, в которой находились Евангелие XI века, документы о событиях почти семисотлетней давности, относящиеся к истории монастыря. К числу безвозвратных потерь можно отнести и мраморную колонну с греческими надписями и датой — 1175 год.
…Вплоть до 1876 года здесь царил дух упадничества и забвения. Службу несли лишь несколько монахов, монастырь отныне не считался «флотским». Однако после возвращения Черноморского флота на исконные места приписок наметилась новая, белая полоса в жизни монастыря. Здесь закипели строительные восстановительные работы. Монахи владели девятью сотнями десятин земли, монастырь процветал.
А тысячелетие этой киновии Россия отпраздновала пышно и торжественно. Решено было возродить пещерный храм, и севастопольский городской голова А. Максимов в 1891 году на свои средства начал обустраивать вход в него в изысканном византийском стиле.
В этом же юбилейном году был выпущен памятный альбом, а на скале Святого Явления поставили каменный крест с выбитой датировкой «891-1891», открылись две воскресные школы, два приюта.
Из Мариуполя была привезена приснопамятная чудотворная икона Св. Георгия Победоносца, и весь верующий Севастополь участвовал в многотысячном крестном ходе…
До уреза ХХ века на территории обители были возведены храм Рождества Христова, а у Северных ворот — часовня во имя Св. Георгия Победоносца.
Первая мировая война вновь подкосила киновию. В ней оставались 4 монаха, 13 иеромонахов полегли в морских сражениях…
Великий Октябрь явился и великим испытанием для насельников обители. Большевики отобрали всё, вплоть до шанцевого инструмента (братия хоронила усопших, разрывая землю заостренными еловыми палками). Но киновия все еще жила…
В апреле 1923 года начался судебный процесс против балаклавской монашеской братии, инициированный начальником Наркомвнутрделами Крыма Шведовым. Но, видимо, чекисты наскребли небогатый компромат, потому как аж до 1929 года монастырь еще существовал даже на бумаге…
Но уже раньше, в 1927 году, здесь расположился санаторий Осоавиахима, а перед самой войной тут функционировали военно-политические курсы ЧФ. Все кресты, вся церковная утварь, документы «в 12 мешках» — все было разграблено и предано забвению. Как апофеоз этого варварства — был снесен храм Святого Георгия Победоносца, а на его месте «разбили» танцплощадку…
После 1945 года тут селили семьи военнослужащих, располагался госпиталь, а на верхней террасе — спецчасть ЧФ. Но с 80-х годов прошлого века отцы города Севастополя наконец-то обратили свое внимание на этот святой артефакт, пребывающий в непотребном запустении. В 1991 году на скале Святого Явления поставили взамен взорванного большевиками каменного креста металлический, и с 22 июня 1993 года здесь официально был объявлен действующим новый мужской Свято-Георгиевский монастырь, которому власти выделили 8 га земли…
«ИСПОВЕДЬ» ОТЦА ВЕНЕДИКТА
Что же мы застаем здесь сегодня, в начале 2016 года? Монастырь опять, как и в памятные годы войн и интервенций, влачит если не жалкое, то, скажем прямо, едва-едва сносное существование. Настоятель отец Венедикт близок к отчаянию: многое из построек нуждается в реставрации, однако средств практически нет. В поисках какого-нибудь дохода настоятель даже пытался продавать церковное вино — дело закончилось неудачей. Помогает лишь открытая в обители церковная лавка. На вырученные средства начато обустройство гостиницы для паломников, возрождается источник (хотя у санэпидстанции имеются вопросы), появилась новая утварь в церкви Георгия Победоносца.
Но печать запустения лежит тут почти на всем. Сверху, с территории воинской части, по монастырскому двору, увы, проходит канализационный сток, оскверняя пляж, дом настоятеля буквально трещит по швам. Такие вот здесь дела, хотя паломников год от года становится все больше и больше…
МЕТАМОРФОЗЫ ЧУДОТВОРНОЙ ИКОНЫ
Что же их так притягивает? Многие гости, россияне и иностранцы, конечно же, наслышаны о якобы обретенной здесь в 890 году чудотворной иконе Св. Георгия Победоносца. Но её тут давно нет. Она, судьба ее, право слово, заслуживает отдельной главки в нашем рассказе. Многие века икона хранилась в алтаре монастыря. Но в 1779 году митрополит Игнатий вывез эту святую доску по приказу из епархата в Мариуполь, в Харлампиевский монастырь.
После свершения знаменательного крестного хода в 1891 году, когда эту чудотворную икону специально по юбилейному случаю доставили к нам под эскортом жандармов из Новороссии, севастопольцы и балаклавцы обратились с петицией к главному командиру флотов Черного и Каспийского морей вице-адмиралу Н.В. Копытову о возвращении святыни в родную обитель. К этому вопросу подключился и референт обер-прокурора Святейшего Синода А.А. Хвостов. Увы, все их усилия оказались напрасными…
Не так давно, тогда, когда Севастополь, почитай, 60-й год всё еще пребывал под юрисдикцией Украины по воле сумасбродного любителя стучать башмаками по столу в ходе заседания ООН, сотрудники нашего Художественного музея предприняли попытку все-таки отыскать следы чудотворной иконы Св. Георгия Победоносца. Они обратились в Киев, и выяснилось, что балаклавская святыня многие годы пребывает там, в фондах Музея изобразительных искусств. В свое время специалистами-искусствоведами было произведено иконологическое исследование дерева и красок доски — макрофотография и нейтронно-активационный анализ. И выяснилось следующее: «Данная икона была написана не позднее XII века новой эры».
Так что же теперь нам предполагать, в частности, как трактовать древнее предание? Ясность внес опять же А.В. Ишин — профессор кафедры истории Крымского федерального университета, преподаватель Таврической духовной семинарии. Вот его мнение на сей счет: «Если выдано авторитетное резюме, что икона, хранящаяся сейчас в Киеве, была писана не позднее XII века, то это вовсе не означает, что она не имеет возраст, уходящий в более ранние века. В то же время нельзя не исключить тот факт, что истинная икона была некогда утеряна, а в киевском музее хранится лишь список с нее, датированный XII веком». К сожалению, добавить сегодня к этому нечего.
«ПО ОДНОЙ КОПЕЙКЕ С РУБЛЯ…»
Мы уже упоминали о том особом внимании к нуждам монастыря, которое, начиная с конца XVIII века, проявляли к нему высшие чины Морского ведомства России, в частности, наш прославленный адмирал Ф.Ф. Ушаков. Однако есть резон поговорить о причастности к судьбе «флотского» монастыря и знаменитого русского мореплавателя адмирала М.П. Лазарева, с 1833 года ставшего главным командиром Черноморского флота и портов Черного моря. В 1835 году Михаил Петрович, проведя тщательную ревизию состояния дел в Свято-Георгиевском монастыре — колыбели флотских батюшек ЧФ, вознамерился оказать серьезную материальную поддержку балаклавским насельникам. Он официально призвал «всех генералов, штаб- и обер-офицеров ЧФ в течение двух лет жертвовать на улучшение и украшение находящегося в бедственном положении монастыря по одной копейке с каждого рубля жалованья».
Это явилось серьезной финансовой инъекцией в бюджет «флотского» монастыря, на территории которого инженерной службой экономии Севастопольского порта ровно 175 лет назад был выстроен скромный домик, где отдыхал и работал военный губернатор Севастополя и Николаева адмирал М.П. Лазарев.
Выносной командный пункт адмирала имел два этажа, крытых черепицей, к нему проложили дорогу, по которой могла проехать коляска, рядом возвели флигель для штабных офицеров. С балкона, окаймленного кованой решеткой, изображенной на портрете адмирала кисти А.П. Брюллова, Михаил Петрович имел возможность наблюдать за маневрами военных кораблей, за высадкой десантов во время учений.
Он неустанно помогал монастырю, в частности, продвигал строительство храма Воздвижения Честного Креста Господня, подбирал живописцев для оформления в нем иконостаса…
Ровно 110 лет назад в Севастопольском отделении Госбанка на счетах Георгиевского монастыря находилось около 30 тысяч рублей, полученных монахами и от поминаний усопших со стороны паствы, и от завещаний (в том числе и от адмирала М.П. Лазарева). Монастырь владел 60 десятинами земли, имел подворья на Кубани и в Екатеринодаре…
Что же, как говорится, имеем сегодня в сухом остатке? Выше мы уже познакомили читателя с печальным рассказом отца Венедикта. Повторимся, обобщая: всё тут «течёт», но, увы, не меняется… к лучшему…
ГДЕ ЖЕ ВЫ, МЕЦЕНАТЫ?
Заключительным аккордом этого рассказа станет короткая история о судьбе Лазаревского домика, бывшего на протяжении многих десятков лет жемчужиной достопримечательностей монастыря. Он официально сохранился до наших дней. Известный историк города Владимир Шавшин свой очерк «Адмирал М.П. Лазарев и Балаклавский Свято-Георгиевский монастырь», опубликованный в 2009 году, завершает такой вроде бы мажорной концовкой: «Распоряжением СГГА… дом адмирала М.П. Лазарева взят на государственный учет как памятник истории с включением в Государственный реестр недвижимых памятников…»
Однако финальная строка этого исторического эссе вызывает грустное ощущение дежа-вю, основанного на реалиях известного анекдота о том, что, судя по состоянию дорог, ямы на дорогах России признаны национальным достоянием и дорожники ревностно следят за тем, чтобы они не исчезли. Приведем же ее дословно, эту финальную фразу из публикации В. Шавшина как некую эпитафию Лазаревскому домику: «Охранная зона памятника — 50 м в радиусе от стен здания, которое в настоящее время руинировано». Слово-то какое — зловещее!
Гляньте на снимки нашего фотокора и убедитесь, что по прошествии семи лет от времени написания этого очерка ничего здесь не изменилось. От домика Лазарева остались ставшие еще более замшелыми каменные «рожки да ножки», и никому на нашем благословенном полуострове — ни Симферопольской и Крымской епархии, ни главному управлению культуры и охраны памятников правительства Севастополя, ни Черноморскому флоту, наконец, по всей видимости, нет никакого дела и гражданского интереса до вступающего в очередную бедственную фазу своей истории единственного на Руси некогда носившего звание «флотский» Балаклавского Свято-Георгиевского монастыря. Как выразился один севастопольский чиновник, «до территорий с особым режимом использования руки дойдут в плановом порядке, пока же денег на обустройство монастырских артефактов нет».
А где же наши нынешние Лазаревы, Ушаковы, Максимовы, Гущины? Ведь нельзя сказать, что их негусто. Еще в 2013 году в городе отнюдь «не бедствовали» порядка ста миллионеров. Надо полагать, не все они «эмигрировали» в ту страну, которую Жириновский нелицеприятно сегодня называет «не братской». Так за чем же дело стало? Доколе наши святыни будут пребывать в «руинированном» состоянии? А по рублю из зарплаты? Ведь было же такое возможным при адмирале Лазареве, когда и флотскую обитель, и Морскую библиотеку поднимали у нас всем миром…
Право слово, в конце концов есть сегодня полный резон повториться вслед за А.П. Чеховым: «У бедных просить легче, чем у богатых…»
На снимках: икона Святого явления Георгия Победоносца; Георгиевский монастырь в наши дни; домик адмирала Лазарева в трех измерениях, безнадежно ожидающий «гуманитарной помощи» от города.
Фото Д. Метелкина, С. Кошкина.
P.S. А как насчет, кстати, «манны неместной»? Может быть, рука Москвы окажется щедрой? Такое уже случалось…
