14o
…В историографии описания первой обороны нашего героического
города в Крымской кампании прочно устоялась аналогия с 10-летней
осадой античного Илиона на полуострове Троады, что в 4,5 километра от
берега моря, у входа в пролив Дарданеллы. Там коалиция ахейских царей
во главе с микенским владыкой Агамемноном в конце концов обманом
одолела троянцев (народ тевкров на территории нынешней Турции), и
сие трагическое событие, воспетое Гомером, по свидетельству Геродота,
навека потрясло весь средиземноморский мир…
Произошло это, по самым последним научным прикидкам, с акцентом на
средние оценки смены поколений царских родов Греции примерно 3200
лет назад. И всего лишь ровно 160 лет отделяет нас от завершения
Крымской кампании 1854-1855 гг. Разница — круглая, стоит только
помножить 160 на 20…
Что же связывает неким сакральным историко-топографическим
«обезьяньим узлом» эти две знаменательные даты? Один мой хороший
знакомый на этот вопрос попытался было притянуть ухо к пятке: «А может
быть, залпы с английского линкора «Агамемнон» во время первой
бомбардировки Севастополя в 1854 г. и есть эхо Троянской войны?» Увы…
И посему прибегну к рекламному пассу одного из эксцентричных ведущих
популярной телепрограммы «Ты не поверишь!» И рискну все-таки
доказать, что беспримерная осада англо-французской коалицией
героического Севастополя в 1854-1855 годах послужила… первопричиной
открытия Шлиманом мифической Трои. Не случись достопамятной 349-
дневной кровавой бойни на бастионах легендарного крымского Илиона,
гомеровская Троя — вполне возможно! — так по сей день и обреталась бы в
нетронутом седьмом слое турецкого кургана Гиссарлык…СТАРТОВЫЙ КАПИТАЛ… НА КРОВИ
…На своем смертном одре император Николай I 18 февраля 1855 г. успел прошептать такие слова своему сыну: «Сашка, в дурном порядке сдаю тебе команду!» Еще бы — война с европейской коалицией фактически шла к поражению России. И тому было немало предпосылок. В противоборство с союзными силами главных государств-агрессоров наша страна вступила с одной-единственной железной дорогой, с кремневыми гладкоствольными пистонными ружьями образца 1828 г. (из ста выстрелов на расстоянии ста метров русский солдат попадал лишь в три мишени). Морской блокадой противники сковали 62 корабля из 110 парусных военных судов ЧФ, на руку врагам играли полная беззащитность крепости Севастополь с суши, незавершенные строительством бастионы, хронический дефицит боеприпасов, решающее превосходство союзников в артиллерии и числе солдат, штурмовавших укрепрайоны Севастополя…
Однако весьма существенной «палкой в колеса» обороны Севастополя принято считать невероятных размеров казнокрадство интендантской братии. Воровали все: от продовольствия, фуража, медикаментов до строительных материалов, пороха и отдельных видов вооружения. В сговор с подрядчиками вступали командиры кораблей, подразделений и заготовители тыловых спецчастей.
«Солдатские благодетели» умело использовали закосневшие циркуляры, предусматривающие, к примеру, выделение лишь трех патронов в год для огневой подготовки солдата, всего двух пар сапог, при том, что императорские указы о выдаче 3-й пары сапог в год часто запаздывали. Отсюда и переполненные госпитали, повальные простудные заболевания в русских полках. Видимо, Николай I изрядно подзабыл знаменитый указ Петра I: «Если кто украдет из казны сумму, равную цене веревки, на ней казнокрада и надлежит повесить!», хотя статью «за лихоимство» в уголовное право все-таки ввел.
Вот с этого-то момента и следует употребить слово «подробнее», дабы далеко не уходить от предмета начатого разговора. После трехлетних проволочек в марте 1859 года в Георгиевском зале Кремля Генеральный суд рассмотрел дело Затлера — главного генерал-интенданта Южной армии. Ему в вину вменялись многочисленные факты преступлений в сфере обеспечения всем необходимым защитников Севастополя. И вот среди сотен протоколов допросов и 95 томов документации здесь впервые в криминальном звучании всплывает имя некоего Андрея Шлимана, возглавлявшего в России в 1854-1855 годах фирму «Шлиман и КО», являвшуюся генеральным подрядчиком краски индиго, обмундирования, селитры, пороха и винтовок для Южной армии.
Чем же конкретно «прославился» Генрих (таково его первородное имя. — Авт.) Шлиман в период Севастопольской страды? Его жизнь в России, право слово, — это коллизия занимательного плутовского романа. По мнению многих его современников, это был жестокий и беспринципный купец-откупщик, обладающий неординарной деловой хваткой и завидной интуицией, который, будучи чужаком, к сорока годам умудрился обмануть департамент герольдии и, не прожив в стране 10 лет, стать в России потомственным почетным гражданином, а также купцом 1-й гильдии, судьей Санкт-Петербурского торгового суда, видным бумажным фабрикантом и банкиром. Самое же главное — ему была уготована участь стать одним из основных фигурантов в коррупционных скандалах, разразившихся по поводу казнокрадства в Южной армии. Цивильный член императорской Следственной комиссии, известный славянофил, статист и публицист И.А. Аксаков так писал в тезисах к статье «Восточный вопрос и Россия»: «В падении Севастополя — обличение всей гнили правительственной системы. К ответу пред судом истории надлежит призвать наш ум, более не зависимый от процентов, требуемых заимодателями — вороватыми губернаторами и мздоимцами-откупщиками. Они, эти проценты, возросли до чудовищных размеров. Все эти затлеры, шлиманы, политковские и дуперты внесли свою кровавую лепту в позорное осуществление Парижских соглашений…»
Чем же в этом контексте прославился коммерсант Шлиман? Во-первых, в отличие от большинства вороватых жирных котов, он требовал в качестве «отката» не восемь, как было негласно, «по понятиям», принято, а десять процентов. Во-вторых, он решительно отказывался от возможных поставок в Южную армию английских нарезных штуцеров. Зато поставлял в войска сапоги на картонных подошвах, мундиры из некачественного сукна, отсыревший порох (нагонялся вес), протекающие на паяных швах фляги и гнилые кожаные ремни для конских постромок, шлей и нагрудников.
В итоге на всем этом Генрих Шлиман, вдобавок снабжая военные заводы селитрой и свинцом, умудрился «накосить» 500 тысяч золотых рублей, и только неожиданная смерть Николая I уберегла его от возможного сурового возмездия. А когда же вконец обнаглевший международный авантюрист понял, что «картонные подошвы» его бизнеса уже пошли подпалинами, он, срочно перегнав нажитый капитал в Англию и бросив семью, бежит в 1864 г. через Аляску в Америку, где закручивает аферы на золотых приисках Сан-Франциско…
Спустя всего четыре года, решив, видимо, что «страсти по Шлиману» в этом медвежьем углу — России — улеглись, Генрих Аристович, ничтоже сумняшеся, беспардонно обращается с письмом на имя Александра II, в котором испрашивает соизволения приступить к раскопкам скифских курганов в Малороссии. Знаменательна императорская виза на прошении: «Пусть приезжает. Повесим».
Итак, доведя стартовый капитал уже до миллиона рублей, Шлиман налаживает торговлю американским хлопком (предприимчивый российский казнокрад гонит тюки «белого золота» по океаническим трассам из Луизианы в Ливерпуль, а из Англии на пароходах отправляет русскую пшеницу в южные штаты Америки). И на всем этом англо-американском «шелковом пути» его капитал вскоре округляется уже до 5 млн рублей — завидная сВинусоида барыша начинающего авантюриста.
Тогда-то бывший российский олигарх и стал периодически задумываться о своей давней сокровенной детской мечте: уже обладая дурно пахнущими деньжищами, взросшими на ниве тотального мздоимства в период Крымской кампании, он вновь и вновь начинает «обкатывать» идефикс о том, чтобы, согласно сказкам Гомера, сделать презент всему человечеству — отыскать наконец легендарные руины античной Трои.
Впрочем, не следует обольщаться — место клизмы изменить нельзя. Золотые миражи кладов, сокрытых в недрах земли, — это очередная, но уже более ослепительная афера, сулящая этому предприимчивому проходимцу громадную прибыль. Так что романтические детские бредни Шлимана — это лишь фиговые листочки, прикрывающие несказанно зловещую, болезненную страсть этого человека к богатству и славе.
…Такова вот истинная подоплека несомненной связи между осадой Севастополя в 1854-1855 гг. и открытием загадочного Илиона на берегу пролива Дарданеллы. Повторюсь: не было бы первого исторического события, второе, в конце концов, явили бы миру, может статься, лишь в XXI веке предприимчивые кладоискатели. Самая свежая параллель: ровно 100 лет назад гениальный Эйнштейн предвосхитил наличие гравитационных волн, искажающих время-пространство. И только в феврале 2016 года астрофизики поймали-таки эту «синюю птицу» за ее хвост, выросший из двух обезумевших черных дыр 1,3 млрд лет назад.
КАРЬЕРА «ПОЧЕТНОГО ПОТОМСТВЕННОГО» РОССИЯНИНА
Есть резон все-таки, раз уж Шлиман предательски «зашел в воды Севастополя», кое-что подробнее поведать о нем любознательному читателю. Родился он 194 года назад в немецком городишке Нейбуков в бедной семье протестантского пастора — распутника и казнокрада (поистине гены пальцем не размажешь!). В восемь лет Генрих прочел «Всемирную историю для детей». Особенно его впечатлила тогда гравюра «Скейские ворота», из которых, по гомеровскому рассказу, бежал Эней с отцом на плечах после падения легендарной Трои.
Тут уж сплелось всё: и врожденная жажда к романтическому кладоискательству (он в 10 лет раскопал два холма за городом), и рано развившийся эдипов комплекс, ибо мальчик явно осознавал, что ему никогда не быть на месте Энея, боготворившего своего отца.
Когда Генрих стал подростком, его папаша на целых пять лет «упрятал» сидельцем в бакалейную лавку, откуда он ушел пешком в славный город Гамбург, где нанялся было юнгой на бриг «Доротея», отплывающий в Венесуэлу. Однако его путь к Новому Свету прервал жестокий шторм. Утлую лодку, в которой спасался Генрих, спустя несколько дней прибило к молу Амстердама, добравшись к которому, он в течение недели просил милостыню на Дамраке — центральной улице города.
Горячечный бред, в котором пребывал подросток, пока лодку мотало яростными волнами, явился катализатором неожиданного дара — Шлиман чудесным образом обрел способность буквально за месяц овладевать любым языком мира. К закату жизни он изъяснялся на 22 языках…
Дальше мы можем проследить его причудливую биографию уже в самом большом торговом городе Нидерландов. В Амстердаме он постигает азы предпринимательства в солидной торговой конторе, почти все деньги из зарплаты юноша тратит на книги по экономике и банковскому делу…
1846 год. В российском представительстве международной компании «Шредер и КО», что на Васильевском острове, 1, в Санкт-Петербурге, появляется новый торговый агент — Генрих Шлиман. Буквально за три недели на скудных, но выразительных транскрипциях срамных вирш Баркова он изучает русский язык, через год становится подданным России, успешно реализуя свою бешеную интуицию, а также звериную деловую хватку для получения лёгких денег.
В октябре 1852 года он женится на Екатерине Лужиной, дочери известного питерского адвоката. Один за другим у Андрея Шлимана (он меняет имя. — Авт.) рождаются дети — целых трое.
За годы, предшествующие Крымской кампании, Шлиман успешно монополизирует российский рынок ходовой краски индиго — все военные мундиры империи «предпочитали» именно этот цвет; скупает в Европе и Америке доходные дома.
А дальше — Севастопольская эпопея, фантастическое обогащение на воровских подрядах, поспешное бегство в Америку…
ТРОЙСТВЕННЫЙ СОЮЗ: ИНТУИЦИЯ, ДЕНЬГИ, УДАЧА…
В описаниях искрометной вулканической биографии Генриха Шлимана часто можно встретить такие определения: «беспринципный делец», «археолог-дилетант», «пионер Трои», «ученый-пиарщик», «романтик с большой дороги», «самозванец-кладоискатель»… Здесь истина часто граничит с вымыслом — он вообще-то не был дилетантом. На пути к заветному Илиону Шлиман — на минуточку! — сумел, между прочим, получить классическое археологическое образование в Сорбонне. Он являлся выдающимся полиглотом. Обладал интуитивным даром добиваться победы в многочисленных поисках, казалось бы, «утраченного временем» того или иного легендарного артефакта — за 20 лет «отрыл» 129 золотых кладов! Наконец, помимо того, что он стал и первооткрывателем, по крайней мере, шести Трой на холме Гиссарлык, и пионером микенской культуры, он доказал всему миру, что за мифами Древней Греции, за «россказнями» Гомера и догадками осторожного Геродота может таиться вполне конкретная реальность.
Что же касается его величества авантюризма, то этот «джентльмен» явно претендует на роль его пророка. Достаточно сослаться на такой пример. Не заполучив согласия русского царя на раскопки скифских курганов в Малороссии, Шлиман в 1868 году объявляется на острове Итака, где молниеносно, не иначе как с нюхом собаки Павлова, находит два человеческих черепа. Перефразируя сегодня Илью Сельвинского, можно утверждать, что Г. Шлиман — это «вечный ратник рыцарского ордена пиара». Потому как во все европейские столицы он тут же отправляет телеграммы с известием о том, что им… «найден череп Одиссея!» Поди докажи!
Правда, никто тогда не повёлся всерьез на эту его газетную уточку-манок, хотя Шлиман раз за разом с героическим энтузиазмом последнего музыканта на палубе «Титаника» продолжал посылать известия о своей сенсационной находке во все солидные газеты стран Старого Света и США.
Между прочим, иные авантюристы его склада в этом плане выполняли победную «петлю» с первого же виража. Лувр, к примеру, умудрился приобрести за 200 тыс. франков т.н. золотую «тиару царя Сайтоферна», которую в 1895 г. изготовил одесский ювелир Хаим Рахумовский в подвале на ул. Арнаутской. А в 1869 году американский фабрикант сигар Д. Халл застолбил сенсацию века N 1: в США в колодце одного фермера им якобы был обнаружен трехметровый окаменевший великан. Позже подделку все-таки разоблачили…
В ЧРЕВЕ ХОЛМА ГИССАРЛЫК
Нет смысла поэтапно рассказывать о том, как все-таки Г. Шлиман «отрыл» свою Трою. С 1866 года он долго и настойчиво искал ее по всему миру. В 1871 году, выложив на стол высокопоставленного турецкого башибузука из Минкультуры кругленькую сумму, кстати, на базе тех самых сотен тысяч рублей, заработанных изначально на картонных подметках сапог русского солдата, замерзавшего на бастионах Севастополя, он получает наконец заветный фирман — сроковое разрешение на начало раскопок в провинции Чанакалле.
В течение двух лет он нарезает траншеи на холме Гиссарлык вместо закладки шурфов, что традиционно считается цивилизованным методом раскопок. И вот наконец при очень смутных обстоятельствах, без единого, кстати, свидетеля находит знаменитый клад, так называемое «золото Приама». Незамедлительно без страха и упрека пиарит свои достижения, естественно, опуская в рекламных афишах и телеграммах тот факт, что к 1873 г. им здесь частично были разрушены целых три античных города, которые, как потом оказалось, были старше искомой Трои на целых 700-1000 лет. Ее — настоящую — в 1932 году открыл на равнине, что рядом с холмом Гиссарлык, американский археолог К. Блеген, обнаружив в раскопе у крепостной стены обломки сотен кувшинов с запасами окаменевшего продовольствия — яркое свидетельство осадного положения античного полиса…
ЗНАЛ БЫ ЧИХАЧЕВ…
…Многие авторы как-то стремятся обелить Генриха Шлимана, полагая, что его авантюризм — не иначе как происки завистников. Однако некоторые известные его деяния вовсе не требуют каких-либо особых, витиеватых подходов к оценке эксцентричности и моральной чистоплотности этого разгильдяя, которого питерское купечество после известных его «подвигов» в качестве генерального подрядчика Южной армии в конце концов лишило звания купца 1-й гильдии.
А чего только стоит его эпопея с продажей «по-крупному» одиозного троянского клада! По решению стамбульского суда Шлиману инкриминировался факт воровства национального достояния Порты, вследствие чего было вынесено требование вернуть награбленное в солидарном денежном эквиваленте 50 тыс. франков. Если учесть, что вырытые Шлиманом сокровища оценивались в 1 млн франков, то этот штраф — что слону дробина.
Так что уже через неделю после завершения процесса Шлиман толкается вначале в двери Лувра, а затем Британского музея с целью подороже сбыть золотые артефакты. И там и там — отказ. Совершенно не опасаясь потерять лицо, через подставных лиц он выходит на директора Эрмитажа князя А. Васильчикова, который не замедлил напомнить ему о некой резолюции императора Александра II на давнем письме Шлимана.
В конце концов злополучное «золото Илиона» становится предметом уже иного торга: за получение звания почетного гражданина города Берлина Шлиман безвозмездно дарит музею столицы Германии все свои находки с холма Гиссарлык. Естественно, извещает об этом дюжину газет Англии, Франции и Германии…
…Как он вообще вышел на берег турецкий в поисках Трои? Здесь есть одна деталь, которая опять же ведет нас к русскому следу. В Турции Шлиман знакомится с местным археологом Ф. Калвертом, который, в свою очередь, сводит его с известным российским путешественником, давним исследователем Малой Азии, географом и геологом мирового уровня Петром Чихачевым — первооткрывателем Кузбаса. Важный нюанс: П.А. Чихачев во время обороны Севастополя обнародовал три статьи о бедственном состоянии тыла Южной армии. Если бы ему тогда знать, какова роль Шлимана в этом грязном деле, он просто бы отказался даже подать ему руку! Но в 1870 году в присутствии Калверта Чихачев делает поистине царственный жест — дарит Шлиману подробную карту Троады с четким указанием вероятности нахождения легендарной Трои именно на холме Гиссарлык. Так что гений шлимановского предвидения тут совершенно ни при чем. Вот так же ровно 100 лет назад в районе Луцка состоялся якобы блистательно задуманный брусиловский прорыв в Первой мировой войне. Но если бы не прицельный огонь артиллерии генерала Ханжина, генералу Брусилову никогда бы не обрести славы…
ЕЩЕ НЕ ВСЕ КОПЬЯ СЛОМАНЫ
Вокруг «золота Приама» и по сей день ведется «троянская война». Для аналогии можно привести пример с копями царя Соломона. Веками считалось, что там рабами были извлечены несметные тонны золота. А на поверку оказалось, что к югу от Мертвого моря, на холме Телль Хелейфе, вовсе не добывали и не выплавляли золото, а разрабатывали богатейший медный рудник. В середине Х века до н.э. медь почиталась, оказывается, на целый порядок выше злата…
Так какого же века и какой пробы давно прослывшие уникальными золотые артефакты Шлимана, которые ныне хранятся в Москве, после того как в далеком 1945 году советским патрулем в бункере в районе берлинского Тиргартена в ходе штурма «логова фашистского зверя» были обнаружены и экспроприированы три огромных ящика с золотом Трои? Корни вопроса ведут в 1873 год, когда Шлиман якобы на крыльях фантастической удачи всего лишь за день до формального завершения раскопок «приземлился» на глубину 8,5 м и в глыбе грунта нашел сразу несколько сотен античных раритетов. И никто, кроме его жены Софии, не смог засвидетельствовать сей удивительный факт. Хотя супруга Шлимана, как позже было установлено, ухаживала в это время за больным отцом в Афинах. А Шлиман в ожидании жены взял «антракт».
Дальше последовал второй акт «марлезонского балета». По приезде в Турцию София Энгастромену в корзине из-под овощей виртуозно проносит всё это богатство в Грецию, усыпив бдительность таможенников османской Порты. Уж поистине: «Сонька — Золотая ручка»…
Едва затих первый газетный шквал по поводу этой сенсации планетарного значения, Шлиман выпускает монографию на трех языках о якобы чудесном «воскрешении» Трои и обнаружении богатств Приама, и эта «коронка века» начинает свое триумфальное шествие по десяткам симпозиумов, зеркально отражаясь в сотнях публикаций, аукается почетными званиями великого пионера-кладоискателя…
А ведь разоблачения как мины подстерегали и подстерегают поныне Генриха Шлимана на каждом шагу уже, так сказать, и посмертно. Только факты. Археолог Эллиана Криш в 1995 году опубликовала книгу о весьма криминальных с точки зрения этики перипетиях, связанных с открытием Трои. Грянула сенсация, ибо ею были приведены цитаты из переписки этого эксцентричного фантазера-ученого с двумя ювелирами. В этих письмах Шлиман настоятельно просил своих корреспондентов ни в коем случае не ставить личные клейма на изделиях, а также учил, как «правильно» старить артефакты, просил соблюдать осторожность, то есть, если по-русски, не чесать языками. Не о троянских ли «находках» велась речь?
В начале XXI века международная авторитетная экспертная комиссия приходит к обескураживающему выводу: большинство золотых раритетов, добытых Шлиманом, могли быть изготовлены лишь при наличии мощного оптического инструментария, которого в XII в. до н.э. никак не могло быть.
Однако все эти доводы оказались как бы в туманной завесе, двойная научная бухгалтерия по-прежнему делала и делает ставку на непререкаемость авторитета Шлимана. К слову, диву даешься степени зашоренности «столпов» современной археологической науки: что сегодня мешает проверить «золото Приама», так сказать, на «вшивость»? О чем речь? О том, что ювелиры античной поры не применяли в качестве присадок такие металлы, как никель и цинк. Однако соответствующие пробы никем пока не делаются, и макароны вполне сходят за маскароны…
Право слово, пора наконец ставить точку в этом затянувшемся споре. В нем, как это ни прискорбно, пока что на победной ноте одерживает верх человек, якобы открывший миру гомеровскую Трою. Патологический лжец и аферист со стартовым капиталом казнокрада, он, по сути, являлся опричником «пятой колонны» в сражающейся 160 лет назад России и нажился исключительно на «грязных» подрядах, на «процентах» от появления в осажденном Севастополе и по его милости новых и новых смертных погостов…
На снимках: Г. Шлиман; легендарная Троя; жемчужина клада Приама — золотые украшения ожерелья Елены Троянской, которые впервые примерила жена Г. Шлимана София Энгастромену.
