24o
В бухте Голландия возле причала стоит памятный мемориальный знак —
выполненная из серого гранита величественная стела с надписью под
изображением корабля: «Здесь в 1942 году в сражающемся Севастополе
группой учёных под руководством А.П. Александрова и И.В. Курчатова
были проведены первые в стране успешные опыты размагничивания
кораблей Черноморского флота».
В общем, вроде бы ничего особенного, если не принимать во внимание то,
что на открытие этого памятного знака в Севастополь приезжал не кто-
нибудь, а президент Академии наук Советского Союза академик, трижды
Герой Социалистического Труда Анатолий Петрович Александров.
Вместе с академиком прибыли принимавшие с ним участие в работах по
размагничиванию кораблей в Севастополе сотрудники, а также высшие
чины ВМФ СССР и КЧФ. Памятный знак был открыт сорок лет назад.Довольно узкий круг людей знает, что скрывается под скромной надписью «…размагничивание кораблей…», а также то, что работы по размагничиванию кораблей проводились в разгар обороны Севастополя 1941-1942 гг. Дело здесь в том, что практически единственной связью осаждённого города с Большой землей был флот, а флот гитлеровцы пытались истребить всеми средствами.
Одним из широко используемых средств были морские мины. Те мины, которые представляют собой всем известные «шары с рожками», тралили тральщики путём подрезания и последующего уничтожения. Но были еще и другие мины, более коварные и жестокие. Что же это такое? Назывались они неконтактными авиационными минами. Мне известно два типа этих мин: АВМ-500 и АВМ-1000, т.е. 500 и 1000 кг тротила. Сбрасывались они с самолётов на относительное мелководье, около 30 метров глубины, в основном на фарватеры кораблей. Мины эти взрывались от воздействия на них магнитного поля корабля.
Коварство в том, что они могли взрываться при первом проходе над ними корабля, а могли и при 15-м проходе, т.е. как было установлено в их механизме заранее. Вот такая чертовщина! Именно поэтому группа академика А.П. Александрова работала над проблемой размагничивания кораблей, чтобы они не подрывались при контакте с этими минами. И надо сказать, работы ученых и военных увенчались успехом.
Я — врач. И вполне резонно мне могут задать вопрос: «Почему врач пишет на эту тему?» Дело в том, что мне довелось вплотную соприкоснуться не с проблемой размагничивания донных мин, а с их тралением. После окончания войны оказалось, что достаточное количество донных «сюрпризов» осталось лежать в морском иле и их надо было каким-то образом уничтожать. Посему были введены в строй (и не только в СССР) своеобразные тральщики, которые занялись тралением таких мин. Назывались они прорывателями минных заграждений (ПМЗ). Кстати, их использовали и во время войны.
На одном из таких ПМЗ мне пришлось служить. Назывался он ПМЗ «Кемь». Слово «Кемь» имело в этом случае двоякое значение. Первое — это название северного города, которое он получил, по версии, бытовавшей на корабле, как сокращённое название отдалённого места, куда Пётр I сослал провинившегося офицера. Второе, исходя из первого, — смысловое название корабля.
Этот корабль — немецкое судно постройки 1940 года с названием «Транзолит», в трюмах которого находилось 3500 пустых запаянных бочек (для плавучести при позитивном исходе траления) и мощным электромагнитом, сердечником которого служила носовая часть корабля. Так что личный состав находился в непосредственном контакте с электромагнитным полем. Никакие электроприборы брать с собой не разрешалось, даже простые часы мы оставляли на берегу. Поднять 10-килограммовую штангу, которая лежала на «броняшке» на полубаке при включённом поле, было невозможно.
Далее всё проходило очень гладко: обслуживающий нас торпедолов выставлял сигнальные вешки на расстоянии в милю, мы по ним ходили 15 раз. Затем вешки переставлялись в другое место и т.д. Согласно инструкции, мина должна была рваться на расстоянии 40-60 м от бортов и 70-60 м — от носа ПМЗ. А уже ежели она рванет ближе, так это не оговаривалось. Жилищные условия у нас были шикарные, питание — отличное, и за каждый час траления к должностному окладу прибавлялось по 5%, т.е., с точки зрения командования, мы жили как в раю, но называли нас почему-то «камикадзе». Ещё в СССР были ПМЗ «Кушка», «Волга», «Кулай». Вот так я и познакомился с работой группы А.П. Александрова.
К этому можно добавить, что, наверное, с десяток лет назад группа возомнивших себя профи безумцев отыскала АВМ недалеко от памятника Затопленным кораблям в Севастопольской бухте и для более комфортных условий размагничивания с последующей сдачей металла на приёмный пункт увезла её на Зелёную горку, где и приступила к работе с помощью молотка и зубила. Благо, что власти города и компетентные органы вовремя вмешались в эти «экспериментальные работы», отселили жителей чуть ли не половины Нахимовского района (Корабельной стороны) и увезли мину в более подходящее место, где ее успешно ликвидировали вместе с «Уралом», на котором боеприпас везли. От него, к слову, остались лишь рожки да ножки и огромная воронка. Так что можете себе представить, чем и как рисковали люди, которым довелось изо дня в день заниматься тралением данных мин.
Э. ФЕДОРИН, участник боевых действий Союза ССР.
