Красные травы высоты Горной

Красные травы этой исторической высоты — не авторская метафора.
Марсианского вида травы действительно можно видеть сейчас рядом с
четырехгранным памятником 318-й стрелковой дивизии на вершине высоты
Горной, господствующей над всем Гераклейским полуостровом.Почему они стали красными — чуть позже, а сейчас несколько слов о белом обелиске. Этот памятник я знаю столько, сколько помню себя. Он хорошо виден не только с балкона автора, но и со всей Балаклавской долины. А еще автор может вспомнить, как майским днем 1974 года — в год 30-летия освобождения Севастополя — вместе с одноклассниками ходил к нему, чтобы воочию увидеть освободителей Балаклавы и Севастополя: ветеранов Приморской армии, собрать немногословные воспоминания, взять автографы у победителей.

Видели этот памятник многие, а вот поднимались туда единицы, хотя находится он в красивом, удивительном месте: на краю заповедного Караньского плато, на границе степей и предгорных лесов. Шанс стать популярным туристическим объектом у данной территории появился в 2000 годах с уходом военных. Автор в то время написал краеведческий очерк «Самая западная яйла Крыма», желая помочь этим местам в обретении статуса «Государственный заказник». Белый обелиск на конусовидной горе мог стать одним из объектов исторического наследия данного места, зримо напоминая о накале боёв, что гремели здесь в мае 1944 года. Штурм этой высоты длился даже не один день, как штурм Сапун-горы, а два: красные флаги на её вершине заалели только к вечеру 8 мая 1944 года. Но в отличие от Сапун-горы природная обстановка в районе Караньского плато с тех далеких огненных лет изменилась довольно мало, сохраняя следы архаичности, первозданности.

В этом месте кажется: чуть только напряги воображение — и пред тобой предстанут картины не такого уж далекого прошлого. Вот у подножия высоты, где видны дома поселка Ушаковка (на картах того времени — хутор Безымянный), яростную атаку на фашистский дзот ведут бойцы 414-й Анапской Краснознаменной стрелковой дивизии. Огонь пулемета прижимает воинов к земле, не давая продвигаться вперед. Но один из них — рядовой Владимир Иванович Папидзе — врывается в дзот и огнем из автомата уничтожает находящихся в нем фашистов. Всё — путь свободен.

Недалеко от воинов этой дивизии, которую часто называют Грузинской, ведут бой солдаты 89-й Таманской Краснознаменной ордена Красной Звезды стрелковой дивизии (Армянской). Капитан С.К. Багдасарян лично ведет бойцов своей роты в бой, показывая пример. А рядом в одну из траншей (ее каменный шрам до сих пор хранит восточный скат высоты Горной) бесстрашно прыгает командир отделения разведки старший сержант М.А. Гаккель. Выбив из неё немцев, он и его товарищи удерживали траншею до подхода основных войск, а затем бросились дальше в бой и вновь заняли траншею. Бой шел за каждый метр высоты Горной и Караньского плато, и каждый метр буквально полит кровью. Теперь этот горный массив окружен обелисками, среди которых и памятник на братской могиле знаменитой 318-й Новороссийской дивизии.

Об этих событиях ежегодно вспоминают юные туристы-краеведы Севастополя, совершая массовые походы памяти. Можно было порадоваться, что монумент, сооруженный в 1944 году, обрел наконец заслуженную известность. Но как часто бывает у нас, проблемы перетекают из одной крайности в другую. Поток паломников к памятнику увлек за собой людей, для которых слова «культура» и «экология» являются совершенно абстрактными понятиями, не имеющими никакого отношения к ним. Невероятно, но факт: еще недавно нехоженая степь вокруг памятника стала постепенно исчезать под колесами автотранспорта. Сравнивая фотографии восточного склона горы, снятые в 2011 г. и этим летом, можно рассмотреть паутину дорог. Еще более мрачное впечатление производит поляна рядом с самим памятником: растертая в пыль реликтовая почва-краснозем (знаменитая в Средиземноморье «терра-росса») столбами поднимается вверх при малейшем дуновении ветра. И тут же оседает на траве, на кустах, сосновых иголках, рядом растущих. Вот вам и фантастическая «страна багровых трав»!

О соснах хочется сказать отдельно. Похоже, им уготована судьба их сородичей с проспекта Генерала Острякова — засыхание, так как пыль и выхлопные газы забивают крошечные отверстия-устьица на сосновых иглах, через которые проходят углекислый газ и кислород. Если это произойдет, памятник лишится своего зеленого почетного караула. Новые деревья, зная ситуацию с лесонасаждением в городе, не появятся. Кстати, не стоит завязывать георгиевские ленточки на ветках. Они (ленточки) смотрятся красиво только первые несколько дней. Затем цвет их тускнеет, сама ткань ветшает, но еще долго не дает прорасти новым иголкам или листочкам.

Еще большее негодование вызывает вездесущий мусор. Бутылки (пластиковые и стеклянные), пакеты, влажные салфетки, банки, разовая посуда окружают святое место, как пивнушку на отшибе. Такое впечатление, что люди поднимаются сюда с одной целью — поесть, попить, насорить. И уже совсем клинический случай — пружинный матрас в огневой точке, в 30 метрах от братской могилы, доставленный туда многосильной машиной! Хотелось бы воскликнуть: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят», но понимаю, что ведают. Знают о глобальном потеплении, хрупкости жизни на Земле, но продолжают гадить себе под ноги. При этом считают, что своим присутствием на вершине горы они приобщаются к патриотической акции. А ведь патриотизм — это не майку носить с символами города. Любовь к Родине выражается прежде всего в желании сделать ее процветающей. По сути, отношение жителя нашего города к мусору является прекрасным экзаменом на гордое звание «Я — севастополец». Судя по нашим замусоренным дворам, понимаешь, что население города растет, а количество истинных севастопольцев уменьшается.

Автор понимает, что эта статья совершенно бессильна в попытке остановить экологический вандализм. Прежде всего потому, что те, кто бросает пустую бутылку прямо себе под ноги, газет не читают. А во-вторых, печатное слово доходит далеко не до всех. Для убежденных пачкунов более понятны были бы четырехзначные штрафы за наезды на газоны или выброшенный мусор. А как было бы хорошо, если бы на экзамене в ГИБДД у будущих водителей проверяли заодно и уровень порядочности!

Остановить лавину мусора в зеленой зоне Севастополя и на высоте Горной на первых порах помогла бы установка заградительных блоков, перекрывающих проезд к памятнику. А в перспективе территория высоты Горной видится частью Караньского заказника, статус которого запрещал бы любой выезд за пределы общедоступной асфальтированной дороги. Тогда те, кто хочет поклониться павшим, поднялись бы на вершину Горной по тропе, среди зеленых ковров из крокусов и асфоделины. Так же, как шли туда почти два дня воины-приморцы в том далеком мае 1944 г. Хочется быть оптимистом и верить словам В. Высоцкого, что этот уголок севастопольской земли еще будет

звенеть, стоны глуша,

изо всех своих ран, из отдушин.

Ведь Земля — это наша душа,

сапогами не вытоптать душу!

Н. ШИК, краевед.

На снимках: пыль из красноземов; одна из многих дорог; свалка бутылок у ограды памятника.