12o
Настоящая наука рождается в спорах. Со временем известные факты
приобретают ярлык заблуждений, а невероятные гипотезы переходят в
разряд прописных истин. Такую судьбу — от полного неприятия до
широкой известности — пережила история с так называемой «Велесовой
книгой». Одиссея ее появления и загадочна, и невероятна.
Как говорят на Востоке, «все имеет свое начало и все начинается с дороги».
С огненных дорог Гражданской войны начинается история путешествия
этого уникального памятника славянской культуры в наше время.ЗАДОЛГО ДО ГРЕКОВ-ГЕРАКЛЕОТОВ
…Суровый 1919 год — второй год Гражданской войны. Добровольческая армия лишь на несколько дней ворвалась в Курскую губернию. Один из её отрядов остановился в дворянском имении Задонских. Среди тех, кто бродил по брошенной усадьбе, был Теодор Изенбек. Ему на глаза попались почерневшие дощечки, испещренные непонятными знаками. Как образованный человек Изенбек понял необычность своей находки. Он подобрал дощечки и пронес их через всю войну, вплоть до иммиграции. Там он их отдал своим соотечественникам-специалистам для расшифровки. Оказалось, что на дощечках древнеславянскими (доазбучными) письменами записана древняя история славян. Была сделана первая попытка их перевода, которая принесла немало сенсационного.
Советская наука не захотела (не смогла?) поверить в достоверность материалов, опубликованных в иммиграционных изданиях. В последние десятилетия отношение ко многим спорным проблемам изменилось. И сейчас «Велесова книга» стала достоянием не только историков, но и широкого круга общественности.
Центральное место в этой обширной летописи древнеславянского народа занимает история его появления, взаимоотношения с окружающим миром. Вот что говорится о появлении руссов, текст приводится в литературном переводе Буса Кресеня (А.И. Асов): «Мы пришли из Семиречья за тысячу лет до Германареха». Как известно, Семиречьем называется восток казахстанских степей. Если приведенная цифра — не подгонка автора перевода, то место и время исхода древних руссов очень точно соответствует приходу скифов в Причерноморье. В целом это не противоречит известному науке факту — о единых индоевропейских корнях языков скифов и славян.
Продолжим чтение «Велесовой книги»: «Когда наши пращуры сотворили Сурож, начали греки приходить гостями на наши торжища. И прибывали и все осматривали…» В этих строках прямое указание о том, что греки не были первыми, кто основал порты-фактории на берегу Черного моря. И Сурож (нынешний Судак), и Хурон (Херсонес), если верить «Велесовой книге», были основаны предками славян. Точнее, народом, который входил в единую культурно-духовную общность, память о которой оказалась живой у наших предков спустя тысячелетия. Есть предположения, что керамика тавров очень похожа на более позднюю керамику тиверцев-уличей, живших у устья Днепра в раннем средневековье.
Автору могут возразить знатоки античной истории Таврики, что именно эллинистические фундаменты VI века до н.э. являются первыми камнями в основании построек и Пантикапеи, и Керкенитиды, и Херсонеса. С этим не поспоришь. Но разве нельзя предположить в тех же местах существование деревянных зданий или даже шалашей более ранних эпох? Предоставим слово исследовательнице хоры Херсонеса Г.М. Николаенко. Текст из ее работы «Хора Херсонеса Таврического» (1999 г.): «Берега многочисленных бухт, склоны балок, защищенных от холодных ветров, и плодородные долины региона были обитаемы задолго до основания Херсонеса Таврического и организации его хоры на Гераклейском полуострове».
Как же они созвучны строкам из «Велесовой книги», которые касаются нашего края: «Мы решили строить сто городов: Хорсунь и иные, затем возведенные». Не стоит считать указанное количество городов (100) преувеличением. Только на берегах бухт Севастополя ученые выявили несколько поселений первой половины 1-го тысячелетия до н.э. Вот, например, крупное поселение в верховьях Камышовой бухты. Его длина вдоль берега бухты прослежена не менее чем на 400-450 метров. А рядом (в Лебяжьей затоке) найдено еще одно, содержащее обломки кизил-кобинской керамики. Недалеко — в верховьях Казачьей бухты — «были обнаружены следы туземного поселения, существовавшего здесь в течение длительного времени» (Г.Н. Николаенко, стр. 19). Укрепленное поселение на перешейке Маячного полуострова также стоит на остатках кизил-кобинского поселения, то есть более раннего. И перечисление поселений народа, предшественника греков, можно вести долго. Главное, следует согласиться с тем фактом, что задолго до основания Херсонеса на берегах удобных севастопольских бухт, известных грекам еще со времен Одиссея, жили представители индоевропейской группы народов, которые принимали торговые суда других народов, вели меновую торговлю.
ДЕВА — АРТЕМИДА — ЛАДА
Ученые называют их кизил-кобинцами, но как они сами себя называли, неизвестно. Об этом можно только строить гипотезы. А в их истинность можно поверить, если факты, вытекающие из них, не противоречат уже существующим, общеизвестным. Например, как существование догреческого города на месте Херсонеса могло отразиться на духовном мире пришельцев? Вопрос сложный, так как о духовной жизни кизил-кобинцев, как и их собратьев тавров, известно мало. Но достоверно известно (спасибо Геродоту!) поклонение тавров богине Деве. Древнегреческие ученые, примеряя богов других народов, находили в своем пантеоне близкое божество. Так они ассоциировали Деву с Артемидой, дочерью бога Солнца, сестрой Аполлона. Матерью их считается богиня Лето, которая происходила из страны гипербореев. (Напомню, что гипербореями греки называли мифический народ, живший где-то на севере от Греции). У наших предков — древних славян (гипербореев) — ей соответствует богиня Лада — богиня весны, радости, любви, пробуждающейся природы. Как считают ученые-историки В.М. Зубарь и Ю.А. Павленко, исследовавшие структуру праславянского пантеона, Лада какими-то своими чертами (как богиня пробуждающейся природы) близка греческой Артемиде — юной охотнице преимущественно в дельфийском осмыслении этого образа. Но именно близка. Потому что её значение для древних индоевропейцев (куда входят и славяне, и тавры) более широкое, более значимое, так как, по мнению академика Б. Рыбакова, она «представляла собой недифференцированное единство функций Афродиты-Артемиды и Коры-Персефоны…»
А раз так, то тавры как индоевропейский народ должны были высоко чтить эту богиню. Так и было. Все древние историки вслед за Геродотом повторяют мысль о высоком статусе богини Девы в таврском обществе («тавры имеют следующий обычай. Они приносят в жертву Деве и потерпевших кораблекрушение, и тех эллинов, которых они захватят»). Известен и факт очень высокого положения богини Девы у херсонесситов. В знаменитой присяге она названа четвертой — после Зевса, Геи и Гелиоса. Как пишет известная исследовательница тайн крымской истории Т. Фадеева в книге «Крым в сакральном пространстве», «включение местного божества в свой пантеон было для греков делом нередким. Однако Дева под именем Партенос заняла ведущее место в этом пантеоне — она стала покровительницей города, а в III веке до н.э. была провозглашена царицей — басилиссой Херсонеса!»
Конечно, можно долго объяснять этот факт, как делает большинство историков, воздействием авторитета варварского божества на воображение греков. Или считать Деву ипостасью греческой богини Артемиды. С последним нельзя согласиться, так как, по мнению исследователя В.М. Зубаря, херсонеситы чтили богиню Артемиду под традиционным для греков именем. Спрашивается, зачем жителям Херсонеса одновременно поклоняться одной и той же богине, но под разными именами? Логичнее видеть в Партенос — Деве и в Артемиде разных богинь, близких по функциям, но все же разных по природе и происхождению. И одной весомой причиной, по которой греки были вынуждены включить в число богов — градодержателей Деву-Партенос, была следующая: святилища богини Девы уже стояли в городе, когда туда пришли греки, и пришельцем не оставалось ничего другого, как включить местное (таврское, индоарийское) божество в свой пантеон.
Ссориться с местными божествами молодой колонии было не с руки. Как видите, известные факты не противоречат данным «Велесовой книге» о догреческой датировке основания городища, известного нам сейчас как Херсонес. Даже бессилие современной археологии найти «баснословные» развалины святилищ богини Девы только подтверждает протославянское её происхождение. Ведь в отличие от греков наши предки, как и древние жители Таврики, не сооружали каменных храмов.
«…ЗДЕСЬ БЫЛ ГРОЗНЫЙ ХРАМ»
Вот как описывает развитие храмовой архитектуры славян один из первых исследователей российской мифологии Андрей Кейсаров (1782-1813 гг.): «Первые храмы были только места, окруженные кольями; потом четыре столба накрывались кровлею…» (По одной из реконструкций жертвенники древнеславянских богов представляли собой некоторое возвышение, окруженное шестами, на которые опиралась крыша). А теперь рассмотрим древнегреческое изображение святилища Артемиды — Девы, где служит жрицею Ифигения. На краснофигурном кратере IV века хорошо видна простая конструкция этого храма — те самые четыре столба-колонны, что имеет описанный выше древнерусский храм! Случайным совпадением это нельзя объяснить.
Где стоял тот храм богини Деве, который воспевали поэты на протяжении многих веков, сейчас найти трудно. Что могло остаться спустя два тысячелетия от углубления для бревен-колонн, расположенных по кругу или по углам квадрата?
Ответ очевиден. А вот следы древних верований протославянских народов севастопольская земля, как это ни удивительно, сохранила. Название нижнего течения реки Узунджи, которая течет через село Родниковское, известно как Лата. Авторы краткого словаря географических названий Крыма И. Белянский, И. Лезина, А. Суперанская объясняют этот гидроним от иранского «лат», что значит «мягкая глина». Все, кто бывал в этих местах, с такой трактовкой не согласятся, так как от Скельской поляны и практически до водохранилища русло реки проходит среди скал и камней Нижнего каньона Узунджи. Зато для знатоков греческой или древнеславянской мифологии значение слова определяется легко: «Лета», «Лато» — древнегреческая богиня — прародительница богов, жена Неба-Урана, мать другой богини — Артемиды-Девы. (Именно её воспевает Гомер в гимне «К Артемиде» (перевод В.В. Вересаева): «Радуйтесь, дети Кронида-царя и Лето пышнокудрой!»).
Лата, мать Артемиды и Апполона, пришла к нам с севера — с земли гипербореев, то есть с восточно-европейской равнины. В системе праславянской религиозно-мистической концепции эта богиня известна как Лада — богиня любви, спутница Рода. Академик Б.А Рыбаков считает, что культ богини Латы был распространен в северных (с точки зрения Средиземноморья) землях и ещё в бронзовом веке дошел до Крита, став составной частью крито-микенской культуры.
Резюмируя, можно смело утверждать, что культ этой богини существовал и в горах Таврики, о чем говорит приведенный топоним Байдарской долины. Причем положение культового святилища богини Латы в нижней части речной долины (низине) соответствует положению самой богини среди богов среднего или даже нижнего мира в трехуровневом пантеоне праславянского общества. А культовые места верхних и нижних богов древних народов индоевропейской языковой семьи до сих пор хранят Байдарская долина и ее горное обрамление. Стоит только поискать.
На снимках: Ифигения в храме Девы на краснофигурном кратере IV века до н.э. (Из книги Э.Б. Петровой «Озябшие в Тавриде боги», 1994 г.); Реконструкция славянского святилища с жерновами (из книги «Мифы древних славян», 1993 г.)
