17o
Город — это своеобразный живой организм, «тело» которого составляют
дома, постройки, дороги, храмы, памятники, бульвары, скверы и т.д., то
есть всё то, что можно кратко (в некоторой степени, конечно)
охарактеризовать как архитектуру и инфраструктуру.
И как всякий живой организм, схожий с человеческим, город обладает
душой.
А вот душой такого «городского тела», без всякого сомнения, являются
люди — их деяния и свершения в Истории.
Одни проживают всю свою жизнь в родном городе, достигая многого, так
скажем, прямо на месте. Других с городом связывают только детство,
отрочество и юность, а все дальнейшие житейские, научные, духовные
или творческие их достижения происходят уже за его пределами… По
разным на то причинам.В этом смысле Севастополь не обделён: ни деяниями, ни свершениями как самих севастопольцев по факту своего рождения в нём, так и людьми, навечно связавшими свою судьбу с Севастополем, но прибывшими в него в разные исторические эпохи и в разные годы изо всех уголков нашей планеты.
Одним из таких выдающихся наших земляков по совокупности им содеянного является Иван Алексеевич Гарднер.
К сожалению, подавляющее большинство севастопольцев не имеет о герое нашего повествования ни малейшего представления.
А ведь в области пения в церкви во время богослужений, нынче представляющих интерес всего лишь для узкого круга профессионалов и непосредственных клиросных его делателей, но остающихся и по сей день одной из главнейших опор русской культуры в целом, авторитет И.А. Гарднера является непререкаемым. Его двухтомный историко-научный труд под названием «Богослужебное пение Русской Православной Церкви» является уникальным и не имеющим аналогов в мировой научной литературе.
Этот труд актуален и интересен не только для тех, кто сейчас профессионально находится в данной теме, но и для просто интересующихся историей своего Отечества, неотделимой от истории Православной Церкви, в которой, в свою очередь, всё в ней происходящее невозможно без храмового пения.
Для человека, дистанцированного от нашей Православной церкви и всего происходящего в ней, многое совершенно непонятно и удивительно.
Особенно когда он слышит поющие голоса в храме. Что поют? Зачем поют? О чём поют?
Человеку, далёкому от Церкви по совокупности разнообразных причин, понятно пение на эстраде, в опере или на иных светских площадках. Понятно пение застольное, под гитару у костра, пение в кинофильмах и т.д. и т.п. В массовом сознании всё это пение ассоциируется с искусством: хорошим или плохим — это уже область вкусов, предпочтений и дискуссий.
Пение же в храме у человека с искусством не ассоциируется и поэтому не привлекает его внимания. Чаще порой даже раздражает: как совершенно иными формами звучания, разительно отличающегося от привычного стереотипа восприятия, так и почти абсолютным непониманием слов, фраз, а значит, и смысла текстов песнопений.
Это, к сожалению, абсолютно характерно для большинства людей, даже из числа тех, кто посещает храмы в рамках некой модной в последнее тенденции — зайти и поглазеть. Поприсутствовать «на Пасхе» и или «на Рождестве». Чаще всего зашёл, поглазел, поприсутствовал и… вышел в недоумении, типа: чем там люди занимаются?!
Не осуждая, но и не приветствуя такое отношение к основам русской культуры, хочется посоветовать таким людям: приложите для начала пусть даже и минимальные, но самостоятельные усилия в желании прикоснуться к тому, что имеет многовековую историю вашей Родины и, безо всякого сомнения, на генном уровне отражается и в вашем мировоззрении…
Вся суть в том, что в храмах звучит не просто пение как некая форма вокального искусства для развлечения, а песенным образом звучит коллективная молитва как одухотворённое общение с Богом. Здесь вокальное искусство поднимается само и поднимает человека над суетой мира сего. И в этом храмовом песенном искусстве есть только ему присущая выразительность форм и специфика правил. В храмах Русской Православной Церкви во время пения-молитвы дополнительно не используются никакие инструменты. Только человеческий голос как АБСОЛЮТНЫЙ инструмент, чтобы «петь Богу разумно». Как поет хор, так и молится храм. Ибо именно разумное, с полным и ответственным за свои слова пониманием того, что ты говоришь Богу и зачем это делаешь, это и есть молитва.
Форма же, так скажем, воспроизведения в русских церквах молитвы, бесспорно, является пением, хотя здесь еще и читают молитвы нараспев и они гармонично сочетаются с музыкальной составляющей богослужения. Но, по сути, одним из основополагающих отличий от традиционного представления о пении как о голосовом звукоизвлечении, является то обстоятельство, что в храме СЛОВО превалирует над мелодией или гармонией в рамках привычного для нас темперированного звукоряда. Поэтому богослужебное пение, а по сути — молитва певческими голосами, выстраивается по своим многовековым певческим и просодийным традициям, уходящим в далёкую глубь веков и значительно отличающимся от мелодических или гармонических «изысков» сразу «понятных», например, бытовых частушек, хард-роковых «рифов» или кружевных акустических полотен академической музыкальной и вокальной классики.
Человеческий голос — настолько совершенный и мощный инструмент молитвенного воздействия на эстетическое восприятие и душу человека, что никакое иное механическое устройство для извлечения звуков, вплоть до органа, не в состоянии конкурировать в этом смысле с церковным хором, если в храме песенно молится высокопрофессиональный коллектив певчих. Например, при опробовании акустических возможностей Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге после завершения его строительства был задействован хор — представьте себе! — в 1000 профессиональных певчих-мужчин, разделённых на два хора, по 500 человек на каждом клиросе. По воспоминаниям современника, когда зазвучала литургия в исполнении этого хора, он испытал следующее: «…мощнейшее и потрясающе красивое пение потрясало душу и пронизывало тело мурашками от макушки до пяток и, подняв глаза, казалось, я увидел, что купол собора вместе с голубем в нем сейчас взовьётся ввысь и улетит в небеса…»
Бесспорно и ещё одно: именно церковное пение (музыка) является той основой, на которой зиждется вся современная музыкальная культура во всех уголках земного шара в характерной для того или иного этноса форме.
Впрочем, это отдельная и совершенно огромная по своим масштабам тема, неподъёмная в рамках данной статьи, ибо ей посвящены тысячи теоретических, публицистических, научных, полемических и просветительных работ, созданных за сотни лет как нашими, российскими соотечественниками, так и иностранцами.
Однако И.А. Гарднер, наш знаменитый земляк-севастополец, как прежде всего теоретик, — смог в своём масштабном труде, если можно так выразиться, объять необъятное и сконцентрировать в нём опыт тысячелетнего генезиса развития богослужебного пения Русской Православной Церкви.
И.А. Гарднер родился 9 декабря 1898 года в Севастополе.
Мать его, урожденная Анна Андреевна Львова, была внучатой племянницей Алексея Львова. Того самого князя Алексея Фёдоровича Львова — скрипача-виртуоза, композитора, директора придворной певческой капеллы, автора музыки русского народного гимна «Боже, Царя храни», адъютанта шефа корпуса жандармов Бенкендорфа и прочая, прочая, прочая…
Род Львовых — один из самых древних княжеских русских родов и ведет свое начало от Рюрика через св. Владимира.
Львовы происходили от древней ветви князей Ярославских. В их родословной, находящейся в «бархатной» и других династических книгах, показано, что правнук великого князя Владимира Святославовича, крестившего русскую землю, великий князь Владимир Всеволодович Мономах имел правнука, «…иже во святых благоверного князя Феодора Ростиславовича, именуемого Черным, коему достался в удел Можайск, а потом он был на княжении Ярославском…»
Прапрадед И.А. Гарднера по матери, Николай Ильич Львов, был приблизительно ровесником его прапрадеду со стороны отца, Францу Францевичу Гарднеру,
т. е. они жили в елизаветинские и в начале екатерининских времен.
У Николая Ильича был сын Иван; от его брака с Анной Андреевной Толбузиной родился их сын Андрей, дед И.А. Гарднера. У Андрея Ивановича Львова было две дочери: Александра Андреевна и Анна Андреевна, мать И.А. Гарднера. Род же Гарднеров по мужской линии, к русской ветви которого принадлежит и наш Иван Алексеевич, — шотландского происхождения. В трагедии Шекспира «Король Генрих VIII» фигурирует лорд Гарднер — предок «наших» Гарднеров.
Русская ветвь рода Гарднеров начинается с Франца Францевича Гарднера, который и явился родоначальником русских Гарднеров, разросшихся со временем в многочисленную и очень богатую семью, к которой принадлежали и фабриканты, и помещики, и военные, и судейские, и общественные деятели.
В 1826 году Гарднеры были внесены в книгу российского дворянства Московской губернии, в связи с принятием ими русского подданства.
Ф.Ф. Гарднер — третий сын шотландского лорда Гарднера — переселился в Россию в царствование императрицы Елизаветы Петровны (1741-1761), где в 1766 году основал в селе Вербилках Дмитровского уезда Московской губернии фарфоровый завод, первый в России.
Причём, что интересно: во второй половине XVIII века в России появляется ещё ряд частных заводов — Волкова, Шкурина, Жадина и других. Но многие из них, не успев наладить производство, прекращали свое существование. По разным причинам: неумение преодолеть технические сложности фарфорового производства, отсутствие опытных специалистов, недостаток необходимых средств… Таким образом, единственным производством, сумевшим наладить серийный выпуск высококачественной продукции, оказался завод, основанный Францем Гарднером.
Однако к концу XIX в. наблюдается постепенный спад производства, и в 1891 году завод был продан предпринимателю М.С. Кузнецову.
У Франца Францевича было двое сыновей, одного из которых звали Петром. У того, в свою очередь, было уже шестеро сыновей, в их числе Павел — дед нашего И.А. Гарднера.
А вот Пётр Петрович, родной брат Павла Петровича, деда И.А. Гарднера, участвовал в обороне Севастополя (1854-1855 гг.) в звании полковника и командовал 3-м саперным батальоном. После ранения главного военного инженера крепости Э.И. Тотлебена и оставления им своего поста командование всеми инженерными работами на Городской стороне было поручено Петру Петровичу Гарднеру.
Отец И.А. Гарднера, Алексей Павлович, был единственным сыном в семье Павла Петровича. Он состоял членом дворянской опеки, председателем в Предводительстве дворянства Дмитровского уезда и гласным Московской городской думы.
Родители И.А. Гарднера расстались рано, фактически сразу после рождения сына. Начальное образование по тогдашнему обычаю И.А. Гарднер получил дома. Благодаря матери в совершенстве овладел французским языком.
В 1912 году Гарднер поступает в 3-й класс Московского императорского лицея в память цесаревича Николая.
В 4-м классе лицея И.А. Гарднер начал интересоваться историей и древними формами нашего церковного пения. Учился у частных преподавателей игре на фортепиано и на скрипке, но возвращение в Севастополь нарушает в некотором роде правильность его практических музыкальных занятий и он начинает заниматься теоретическими музыкальными предметами. Особенно работами историков церковного пения: протоиереев Разумовского, Металлова, Вознесенского. С частным преподавателем проходит курс гармонии по учебнику Римского-Корсакова.
В Севастополе его преподавателем был окончивший Придворную певческую капеллу регент 2-го разряда К.А. Кравцов.
Уже с 14 лет, то есть, с 4-го класса лицея, И.А. Гарднер начал собирать нотную библиотеку по церковному пению и библиотеку теоретических трудов в этой области.
Также в этом раннем возрасте он последовал совету профессора Металлова изучать у староверов, мастеров неиспорченного чужими влияниями пения, безлинейную нотацию древних мелодий по крюкам (знаменам).
После возвращения в Севастополь он учится в коммерческом училище и часто посещает службы в Покровском соборе. Одновременно же увлекался скаутским движением.
В 1919 году И.А. Гарднер, будучи церковным чтецом и иподиаконом, становится чиновником особых поручений при епископе Вениамине, викарии Таврической и Симферопольской епархии.
В 1920 году уже в качестве секретаря епископа Вениамина И.А. Гарднер покидает Россию. В Севастополе остаётся его мать, с которой он никогда уже больше не встретится…
В 1921 году епископ Вениамин переезжает (через Турцию, Грецию, Болгарию) в Югославию (тогда еще Королевство сербов, хорватов и словенцев), где И.А. Гарднер поступает на православный богословский факультет Белградского университета. Во время учёбы особо обращает внимание на литургику — церковную дисциплину, изучающую практический строй чинов богослужений.
Во время студенчества И.А. Гарднер особенно близко знакомится с выдающимся русским литургистом и знатоком церковного пения архиепископом Челябинским и Троицким Гавриилом (Чепуром). Архиепископ Гавриил руководит его занятиями литургикой и церковным пением и особенно ободряет И.А. Гарднера в его работах по обработке древнерусских церковных роспевов для хора.
В 1928 году И.А. Гарднер определяется в семинарию и преподаёт там хоровое церковное пение, греческий язык и литургику.
В 1931 году он был командирован югославским Министерством исповеданий на Подкарпатскую Русь для изучения там православного движения по переходу из унии в православие. В апреле 1931 года И.А. Гарднер принимает монашеский постриг с именем Филипп, а в 1950 году Синод РПЦЗ снимает с него монашество. Этот период его жизни — отдельная, сугубо драматичная личная тема…
На Подкарпатской Руси он пробыл до 1934 года, усердно собирая материалы по истории церковного пения в этом крае, собирая по селам и систематизируя варианты напевов. Несколько лет проводит на Святой земле, в Палестине.
После начала Великой Отечественной войны из администрации Русской зарубежной церкви в Берлине перебирается в Австрию. После войны, в 1950 году, получает место регента церковного хора в одном из беженских лагерей в Зальцбурге. Далее — Эссен. Затем Мюнхен, где в 1965 году он защищает диссертацию на тему «Проблема древнерусского церковного демественного пения и его безлинейной нотации». После чего получает ученую степень доктора философии. И в Мюнхенском университете с 1954 года (почти 30 лет) он читает курс русского литургического музыковедения.
Писать Иван Алексеевич начал еще в 1921 году. В целом у него около пятисот подготовленных им различных произведений, куда входят публикации, научные работы, статьи и заметки. Кроме того, он является автором 160 духовно-музыкальных сочинений.
Большая часть его научных работ по церковному пению опубликована на немецком языке и до сих пор ещё не переведена на русский. Увы…
Но вершиной его научной деятельности является двухтомник «Богослужебное пение Русской Православной Церкви», на создание которого И.А. Гарднер потратил годы жизни и первое издание которого состоялось в 1977 году в Свято-Троицком монастыре города Джорданвилль, США. Этот уникальный труд и по сей день является своеобразной настольной книгой для регентов, певчих, ученых и любителей церковного пения.
Иван Алексеевич Гарднер скончался в 1984 году, похоронен в Мюнхене.
