12oУверен, у каждого учителя, тренера, даже воспитателя детского сада
найдутся в практике случаи, когда в реальной ситуации они со своими
юными и малыми подопечными как бы менялись местами, невольно
осознавая себя в роли воспитуемого. У меня таких случаев, если каждым
делиться, наберётся на добрую книгу. Иные из них так врезаются в память,
что прочно оседают в ней на всю оставшуюся жизнь…
1.
Например, был такой случай. С учащимися 9-го класса 8-й гимназии мы решили в выходной день совершить пешую прогулку с 5-го километра Балаклавского шоссе через балку Бермана на мыс Феолент с посещением Яшмового пляжа. И хотя на календаре была уже поздняя осень, купальный сезон давно закончился, но день был солнечно-солнечным. Как тут удержишь ребят у моря без контакта с игриво ласкающими берег волнами…
Одна из девятиклассниц нашей группы в любой обстановке и в походе тоже выделялась подчёркнутой аккуратностью, но здесь не удержалась и так заигралась с волной, что та, изловчившись, брызнула своей солёной водицей ей в лицо. Отряхиваясь, девчонка попросила у меня носовой платок, которым я, к сожалению, уже успел что-то вытереть. Не колеблясь, в порядке туристской взаимной выручки, не имеющей возраста, я подал ей свой платок, на что эта принцесса мне конфузливо и без тени юмора заметила: «На такой случай, когда к вам обращается дама, у вас в кармане должен всегда храниться стерильно чистый носовой платок».
Её слова меня так огорошили, что я? словно юнец, и бледнел, и краснел, но так и не смог хотя бы слово промямлить в ответ…
С тех пор наряду с «рабочим» я (отнюдь не в качестве протокольного в нагрудном карманчике пиджака, а в глубоком кармане штанин) всегда и везде ношу с собой упакованный в целлофан стерильно чистый носовой платок. Правда, в подобном качестве за прошедшие с той поры полтора десятка лет он мне так и не понадобился. Разве что сам в нескольких случаях его в качестве стерильного материала при нужде кому-то ненавязчиво предлагал…
2.
Был и такой случай. С учащимися седьмых классов 44-й школы, занимающимися туризмом, в начале учебного года мы каждое воскресенье ходили по живописной горной тропе вдоль моря из Балаклавы в урочище Инжир. И хотя его заповедно-ландшафтная территория заселена краснокнижными сосной Станкевича и частично можжевельником высоким, доступ в заповедник тогда был неконтролируемым. Как результат — в нём уже несколько раз по вине безответственно отдыхающих посетителей случались невосполнимые опустошительные пожары.
В отличие от отдыхающих туристы посещают заповедные места не только ради активного отдыха, но и для познания ландшафтно-растительного и животного мира. Заодно мы уносили в рюкзаках оставленный после себя нерадивыми отдыхающими так называемый бытовой мусор.
В таком возрасте дети любят соревноваться во всём, даже в том, кто больше мусора соберёт. Поэтому в поход я брал с собой в качестве весов безмен и за час до «отчаливания» из заказника выдавал своим юным туристам рукавицы, кульки и объявлял аврал по сбору мусора.
В любом общественно полезном труде всегда есть свои ударники, стремящиеся быть впереди. В нашей туристической группе таким был Юра. Как ребята и девчонки ни старались, но при сборе мусора в условиях сложного горного ландшафта он всегда был в этом впереди всех. Хотя при каждом взвешивании мусора, собранного ребятами, я скорее всего напоминал ростовщика: торг, кто больше собрал, шёл буквально на граммы.
Приметил уже тогда, что из Юры с годами получится хороший хозяйственник. Когда накрывали наш общий «дастархан», Юра и здесь выделялся: всегда деловито открывал принесённые им добротные вкусные консервы, по-видимому, доедаемые флотом остатки из советского стратегического запаса, перепадавшие ему от родителей. Затем по справедливости раскладывал и распределял всё остальное съестное, принесённое ребятами.
Короче говоря, как руководитель нашего туристического кружка семиклассников, я за Юрой в походе был как за каменной стеной. Но однажды произошло нечто непредвиденное. Буквально притащил ко мне Юру разгневанный мужчина и с ходу:
— Вы его учитель?
— Да я, а что случилось?
— Вначале воспитайте своих дикарей, а потом приводите!
Это было для меня настолько неожиданно:
— Юра, что ты там натворил?
— Они собрались уходить, оставив после себя банки, бутылки, объедки и дымящийся костёр. Я подошёл и попросил их загасить костёр и унести после себя мусор.
— Ты не просто попросил, говори, как есть, — добавил грозно обличитель.
— Да, я сказал, что уже несколько раз убирал здесь мусор и объедки, а некоторые несознательные люди не только свинячат в заповеднике, но ещё и костры не гасят…
— Хватит, Юра, я ведь запретил вам подходить к отдыхающим и делать замечания. Извините, если вы настаиваете, мы пойдём вместе с Юрой и перед остальными тремя членами вашей группы извинимся. Даю вам слово, что подобное больше не повторится.
Мужчина молча развернулся и ушёл. И хотя эта четвёрка отдыхающих всё же загасила тлеющий костёр, унесла за собой мусор, а все мои юные туристы дружно защищали Юру, но я готов был вообще отменить эти походы. Дети нарушили главный нравственный принцип: вы собираете в заказнике мусор, не приближаясь к отдыхающим, а им, глядя на ваш энтузиазм, стыдно станет оставлять его после себя…
И всё же юные туристы, как мне показалось, искренне покаявшись, уговорили меня продолжить походы в заказник, совмещающие в себе полезное с приятным. Теперь они были разбиты на три бригады, больше никаких взвешиваний. Трудовой энтузиазм при этом резко поубавился. Но когда мы собирались уже уходить, проходящая мимо группка отдыхающих весело нам доложила: «До свидания, ребята, свой объект убрали, всё забрали, принимать будете или на слово поверите?»
Особого внимания не обратил, но когда подобным образом докладывают вторые и третьи…
— Ну-ка, присели все на брёвнышко…
В результате расследования установил: проходя мимо расположившихся в укромных местах заказника кучек отдыхающих, ребята вежливо рассказывали, что они юные экологи, которые хотят уберечь флору и фауну Севастопольского региона от загрязнения, пожаров, истребления, поэтому очень просят их не «забывать» после себя унести мусор и надёжно загасить костёр. Это ведь не трудно, правда?
Как мне в данном случае поступить? Почему вновь нарушили моё требование, не посоветовались?
Значит, не верили, что я способен их понять. Но в данном случае они оказались мудрее меня, нашли более эффективную форму решения проблемы. Если за это ругать…
Молча дошли по тропе до Золотого пляжа, вскарабкались на бывшую дорогу, а ныне тропу, по высокому выступу в горе, минули Серебряный пляж, и только когда уже впереди чётко обозначились башни генуэзской крепости Чембало, наконец принял твёрдое решение…
Остановившись на площадке, собрал вокруг себя всю группу:
— Вы поступили вопреки моему требованию и не посоветовались со мной. Впредь подобного не должно быть. Но вы нашли прекрасное решение проблемы, исходя из вашей активной жизненной позиции. И главное, вас взрослые люди услышали и поняли. Молодцы!
Эмоциональный Андрей, у которого поступки опережают мысли, от похвалы радостно подпрыгнул и издал торжествующий клич, но Юра, положив руку ему на плечо, осадил, дескать, не впадай в детство, речь идёт об очень серьёзном…
3.
Ну а так как Бог любит nроицу, припомнил и ещё одну поучительную для взрослых «детскую» историю.
Службу проходил в Видяево, когда посёлок ещё не был столь печально знаменит, а я тогда являлся попутно одним из шефствующих над единственной внушительной по размерам и числу учащихся школой посёлка. Обучались в ней в основном дети моряков-подводников атомного флота, да и сам посёлок назван именем прославленного подвигами в Великую Отечественную войну командира подводной лодки Фёдора Видяева, поэтому флотская тема и сопутствующая ей «Была бы страна родная» во всех мероприятиях являлись как бы заглавными. И ничего удивительного в том, что в один из февральских вечеров в актовом зале у старшеклассников проходил диспут на вполне «семейную» тему для жителей посёлка «О службе морской, о дружбе большой», куда был приглашён и я.
Но это всё присказка. Когда началась дискуссия о трудном счастье жён подводников, начались нешуточные взрослые споры. Разумеется, большинство оппонентов, выступающих на диспуте, были сторонниками трудного, украшенного любовью счастья семьи моряка-подводника. Но находились старшеклассницы, по-видимому, из трудных семей, которые, исходя из «семейного опыта», открыто заявляли, что никогда не выйдут замуж за подводника: они дома бывают меньше, чем заполярное солнце светит в году. Всегда надейся и жди…
Как-то неожиданно поднялась и попросила слова почему-то напомнившая мне Татьяну Ларину, до этого молча и сторонне созерцавшая происходящие дебаты девятиклассница. Не знаю, почему, но зал притих. Таня поискала кого-то глазами, затем, устремив взгляд, краснея? тихо произнесла: «Если Дима возьмёт меня в жёны, я буду его ждать и месяцы, и годы, и всю жизнь».
Я отыскал глазами Диму, он удивлённо широко открытыми глазами смотрел на Татьяну, как на некое неожиданно явившееся ему неведомое чудо…
Вдруг зал взорвался бурными и долгими аплодисментами, несмотря на все старания присутствующих при этом учителей образумить своих подопечных «недорослей».
А я словно погрузился в сказочный сон в окружении присутствующих в этом зале, где мне страстно хотелось, чтобы «сказка» счастливо продолжалась для её героев много-много лет…
