12o
Вот уже многие десятилетия по традиции россияне на новогодние
праздники едут в Крым, где не так холодно, где по-летнему зеленеют
пальмы и сосны, где плещет море. Что-то похожее испытывал в середине
декабря 1786 года путешественник из далекой Венесуэлы Френсис де
Миранда, приехавший в Херсон еще осенью. Понимал, что для поездки по
малолюдным краям Новороссии иностранцу надо было заручиться
поддержкой влиятельных лиц или, на худой конец, получить
официальное разрешение. Такую подорожную мог дать генерал-
губернатор Екатеринославской губернии (по совместительству еще и
Таврической, и Харьковской) Григорий Александрович Потемкин. Его
приезда в Херсоне ждали со дня на день. И вот на закате дня 16 декабря
раскаты пушек возвестили о приезде столь долгожданной особы. Свой
визит к всесильному вельможе Миранда сделал только через два дня,
пережидая, пока схлынет ажиотаж. Представленный полковником Н.
Корсаковым, он привлек внимание Потемкина. Григорий Александрович
любезно спросил венесуэльца, чем мог быть полезен, на что тот ответил,
«что хотел лишь, как приезжий чужеземец, засвидетельствовать свое
почтение».Возможно, независимость Миранды и его начитанность импонировали живому уму Потемкина, так что все последующие вечера в Херсоне они коротали вместе. И когда Френсис де Миранда спросил соизволения отправиться наконец в Крым, то князь, желавший иметь образованного собеседника рядом с собой, предложил путешествовать вместе. Аргументируя удобство такой поездки, Григорий Александрович не стал подчеркивать тот факт, что является фактическим хозяином этих земель, а скромно уверил, что «лучшего чичероне (проводника. — Авт.), знающего полуостров как свои пять пальцев», Миранде не найти. И чтобы совсем склонить гордого потомка гаучо, пообещал отправиться в путешествие как можно быстрее.
И действительно, уже на следующий день (25 декабря) генерал-фельдмаршал, президент Государственной Военной коллегии, генерал-губернатор, «главнокомандующий Черноморским флотом и главноначальствующий в Черноморском адмиралтейском правлении» и прочее, и прочее, Григорий Потемкин в 10 часов вечера отправился в Крым. Вместе с Потемкиным ехали: принц Насау-Зиген, гвардейский капитан Киселев и Ф. де Миранда. Во второй карете, как пишет Миранда, «следовали г-н Чертков, генерал Румянцев, Рибас и г-н Лазарев». Среди тех, кто был в многочисленной свите князя, можно назвать еще и крымских дворян: секунд-майора Велиша мурзу Киятова и Азамат-ага.
Уже утром следующего дня шумная компания была в Перекопе и завтракала в доме управляющего местной солеварней (соль была знаменитая — розовая!) господина Сербеева. Здесь к ним присоединились еще несколько знатных татар, которые к тому времени стали российскими чиновниками: коллежские советники Темир-ага, Мегмет-ага, Мегметша Ширинский, Атай мурза Ширинский. К вечеру князь и сопровождающие прибыли в Симферополь. Повидавшего дороги Европы Френсиса де Миранду поразила скорость, с которой передвигалась карета князя. Он не поленился подсчитать, что за 20 часов они преодолели 255 верст. Видно, что свое обещание («дорогу от Кизи-Кермена (Берислав) до Перекопа сделать богатой рукой, чтобы не уступала римским; я назову её Екатерининский путь») князь выполнил.
30 декабря наши путники провели в Бахчисарае, где Ф. де Миранда знакомился с городом и его обитателями, а главнокомандующий делал смотр армейским полкам. По дневниковым записям видно, что «Фанагорийский гренадерский полк произвел весьма благоприятное впечатление». На следующий день (последний день 1786 года) в десять утра знатные путешественники отправились в путь. Преодолев реки Качу и Кабарту (Бельбек), прибыли в Инкерман. Искушенный путешественник не смог остаться равнодушным, внимательно осматривая разрушенный город, «где имеется множество домов и иных жилищ, вырубленных в скалах, которые достигают значительной высоты. Эти строения расположены в пять ярусов, возвышающихся один над другим, они образуют улицы, которые сообщаются между собой при помощи внутренних лестниц, и т.д. Весьма необычно!» После этого, проехав еще 5 верст, сели в шлюпки и вскоре оказались в Севастополе. Остановились в доме адмирала Макензи (так писал эту фамилию Миранда). В тот год зима не баловала теплом. Как пишет Миранда, «холод был поистине дьявольский». Никаких прогулок в тот день больше не было.
Утром 1 января уже наступившего 1787 года чужеземный гость Г.А. Потемкина попал под опеку капитана 1 ранга Панайота Алексиано, который предоставил гостям шлюпку с экипажем. На ней Миранда со своими спутниками осмотрел главную бухту Севастополя — ту, что мы сейчас называем Южной. Затем был прекрасный завтрак на корабле «Слава Екатерины», где командиром был все тот же прославленный в морских сражениях П. Алексиано. После завтрака — поездка в дом капитана на северную сторону рейдовой бухты. Обедали вместе с князем уже в доме Ф.Ф. Мекензи, а после обеда успели сходить на шлюпке в Корсуньскую гавань (будущая Карантинная бухта), где осмотрели развалины древнего Херсонеса. Вечером, несмотря на усталость, вся свита во главе с князем присутствовала на балу в Морском собрании.
Думаю, что читатели многое бы отдали, чтобы посмотреть, как веселились севастопольцы ровно 230 лет назад. Книга дневниковых записей Ф. де Миранды «Путешествие по Российской империи» поможет чуть приоткрыть завесу времени. Прежде всего путешественник отмечает богатство и разнообразие праздничного стола: «Обед был отменный, а десерт и вовсе великолепен: подали даже изысканные плоды, произрастающие в четырех частях света». Как водится, первую здравицу провозгласили в честь императрицы, вторую — в честь великого князя и российской царской фамилии. Когда за столом прозвучал тост за здоровье Г.А. Потемкина, тот, к удивлению Ф. де Миранды, сильно покраснел и признался: «Меня застали врасплох».
Не могли присутствующие не вспомнить и предыдущий новогодний праздник, который состоялся ровно за год до этого. Именно тогда командующий Черноморским флотом Ф.Ф. Мекензи, в доме которого собрались гости, сосчитал их количество за праздничным столом. Присутствующих оказалось ровно 13. Еще не старый адмирал тогда грустно заметил, что умрет в наступающем году. И как в воду глядел: через 10 дней прославленного моряка и основателя города не стало. Надгробие, установленное над могилой Ф.Ф. Мекензи в конце Южной бухты, стало первым памятником Севастополя. Правда, по словам все того же Миранды, он не производил должного впечатления («…сделан из обыкновенного камня и по внешнему виду ничем особо не отличается»).
Напитки делали свое дело, веселье продолжалось.
Европейский путешественник сумел отметить не самые лучшие наряды севастопольских дам. Этот факт не смущал участников праздника, которые, согласно наблюдению Миранды, с удовольствием «танцевали полонезы и английские контрдансы».
Если для современного читателя полонез знаком по характерной музыке, то слово «контрданс» многих ставит в тупик. Но уверен: все, кто смотрит исторические фильмы, видели этот зажигательный и любимый во всех слоях общества танец, в котором пары танцуют в две линии, стоя лицом друг к другу. Танцоры контрданса выполняют определенные танцевальные фигуры, одновременно перемещаясь слева направо вдоль линии. Во время одной танцевальной сессии каждый партнер должен был протанцевать со всеми остальными партнерами. В тот новогодний бал ведущий демонстрировал танцорам серию движений, которые те должны были точно повторять. Но когда в России что-то строго выполнялось без внесения живого творчества? И на том балу среди танцующих «выделялись дочь одного капитана и мадам, а также несколько офицериков, которые в прыжках и скачках ничем не уступали парижским щеголям». Бал, как это было заведено, продолжался до полуночи. Правда, некоторые гости могли уединиться небольшой компанией для игры в карты или лото. Сам Миранда и князь Г.А. Потемкин после девяти часов, когда бал в морском собрании был в самом разгаре, вернулись домой и стали обсуждать политические вопросы…
Так прошел в Севастополе вечер первого дня 1787 года. Предвижу вопрос: зачем, собственно говоря, нужно было автору копаться в преданьях старины глубокой? Ответ заключается в том, что хронология зимней поездки всесильного фаворита в Крым в точности совпадает с маршрутом будущего путешествия Екатерины II. Следовательно, это была не увеселительная прогулка, а твердое желание лично убедиться в готовности всей государственной машины Новороссии для высочайшей инспекции, то есть к встрече императрицы. Обостренное чувство ответственности за порученное дело, столь характерное для исторических деятелей России екатерининского времени, позвало Григория Александровича в дорогу, чтобы проверить на месте наличие крепостей и полков, выучку солдат и командиров, благонадежность населения.
О том, что в холодные дни рубежа 1786-го и 1787 годов шла генеральная репетиция великолепного спектакля, который войдет в историю как «Путешествие Екатерины II в Крым», говорит тот факт, что маршрут, по которому путешествовал Ф. де Миранда, находясь всегда рядом с князем, полностью повторит траекторию крымского путешествия царицы: Перекоп — Симферополь — Бахчисарай — Севастополь — Симферополь — Карасу-базар — Судак — Старый Крым — Феодосия — Симферополь — Перекоп. Полозьями и колесами своей кареты Потемкин проверял готовность дорог для быстрого передвижения царского кортежа, ведь дорожная сеть Крыма (в европейском понимании этого явления) была одной из самых отсталых в империи. Примечателен факт, что на Южном берегу Крыма до 1783 года колесных путей не было совсем. А уже в 1787 году царская карета практически везде по Крыму мчалась с приличной скоростью.
Как же мог Потемкин, под чьим началом находилась огромная территория от Астрахани до Бессарабии, контролировать дорожное строительство в Крыму? В решении этой сложной проблемы проявился талант Потемкина как государственного деятеля. Умея ладить с самыми разными людьми и завоевывать их доверие, князь добился того, чтобы «…в конце 1784 года мурзы, собравшиеся в Бахчисарае для обсуждения вопросов, связанных с предстоящим высочайшим приездом, …выразили обязательство приготовить 3000 лошадей, а также принять участие людьми в исправлении дорог». Как видите, князь нашел самый эффективный и практически бесплатный для казны способ преобразовать крымские дороги, подключив к этому самых влиятельных особ бывшего Крымского ханства. Помните, среди людей, сопровождавших князя, автор упомянул представителей знатных дворянских фамилий Крыма, которые и должны были, вероятно, показать новые дороги. Они оказались вполне проезжими. А вот впечатления Ф. де Миранды о пути из Карасу-базара в Судак: «Еще не было восьми часов утра, когда мы разместились в карете и в бодром настроении продолжали путь по очень гористой дороге, покрытой слоем снега толщиной более четырех дюймов, что встречается в этих краях чрезвычайно редко. Весьма необычно видеть в сих местах дороги для экипажей, проложенные за столь короткий срок».
Для автора, как краеведа, описание новогодней поездки Г. Потемкина — интересная информация, позволяющая лучше понять некоторые события путешествия Екатерины II, которое состоится через несколько месяцев после описываемых событий. Нет, не случайно князь привез искушенного путешественника в Инкерман. Наблюдая за искренним удивлением Миранды от таинственного вида подземных крипт и переходов, он убедился в правильности своего решения пустить маршрут следования императрицы не по долине реки Бельбек (мимо уже готового верстового столба — Екатерининской мили), а через Мекензиевы горы в Инкерман. Может быть, в то время, когда любознательный иностранец рассматривал вырубленные в скале пещеры, сам князь искал подходящее место для Инкерманского путевого дворца, откуда он покажет матушке-царице Черноморский флот.
Мощенная камнем дорога, по которой в предновогодний день 31 декабря 1786 г. из Бахчисарая в Севастополь проехала вместительная и надежная княжеская карета, существует и сейчас. На современных картах ей вернули название «Екатерининское шоссе». По ней, правда, сейчас лучше ходить, а не ездить. Но уже скоро (в 2020 году!) по этому пути будет проложен севастопольский участок федеральной трассы «Таврида», которая соединит два крымских города-героя. Специалисты-дорожники, рассматривая варианты, пришли к выводу, что наиболее оптимальный въезд в Севастополь со стороны Бахчисарая проходит как раз по тому пути, который выбрал в качестве маршрута для предстоящего путешествия Екатерины II князь Григорий Александрович Потемкин — один из основателей Севастополя и его крестный отец. Кстати, никого не удивляет тот факт, что Севастополь в конце концов стал именно тем городом, каким его задумывал Потемкин: надежным форпостом России на Черном море!
Н. ШИК, краевед.
На снимках: Г. Потемкин; Френсис де Миранда в Херсонесе.
