14o
Рубрику ведет Леонид СОМОВ.Моему племяннику в 2014 году в Санкт-Петербурге сделали пересадку почки. Ему назвали имя донора (сейчас это разрешается), который скончался в результате столкновения его мотоцикла с троллейбусом. По жизни Станислав (сын моей сестры) — человек спокойный, я бы сказал, даже слегка флегматичный. Предпочитает размеренность, семейный уют, но склонен к пространным философским размышлениям, за что неоднократно в шумных компаниях подвергался критике родных и друзей (до чего же порой занудно он прилюдно распространялся о смысле жизни, о вечных ценностях и т.д.).
Я об этом рассказываю к тому, что спустя год после операции, произведенной в холдинге «СМ-клиника», характер и образ жизни моего племяша стали заметно меняться. До этого он, закоренелый вегетарианец, вдруг пристрастился к окорочкам, пельменям и различным поджаркам. А самое главное — вознамерился серьезно заняться спортом, что, конечно, ему, весившему в свои 32 года 94 килограмма, давно было показано.
— Теперь я обожаю теннис, посещаю корт три раза в неделю, купил дорожку, по которой ежедневно с утра нахаживаю не менее трех километров, — поделился со мной недавно мой родственник.
Кстати, он явно отошел от своей привычки велеречиво рассуждать, когда надо и когда не надо, о высоких материях…
К чему я все это веду? Всё чаще появляются сообщения, будто пациенты, которым трансплантировали какой-либо важный орган, со временем замечают изменения в своих вкусах, привычках, желаниях, порой становятся просто неузнаваемыми. По одной из версий, память о человеке хранится на клеточном уровне: в нагрузку с чужими клетками поступает еще и некая новая информация. Словом, происходит «трансплантация памяти»…
Один из моих приятелей, известный хирург из Симферополя, сказал, что могут быть «виноваты» и лекарства, назначенные во время операции (например сильные анестетики). Есть и такая точка зрения: человек меняется, переживая психологическую травму, думая (хочет он того или нет), что его спаситель, т.е. донор, погиб.
Кстати, Стас умудрился найти жену погибшего мотоциклиста и долго расспрашивал ее о привычках и образе жизни бывшего мужа. Может быть, он зря это сделал, ведь недаром говорят, что излишнее самовнушение и т.н. самокопание неизменно вредят здоровью…
Б. СКИБЧЕНКО, врач-педиатр.
* * *
ОТ РЕДАКЦИИ:
Рассказы о послеоперационных трансформациях давно стали темой множества медицинских анекдотов. «Выдумки, — смеется израильский врач-трансплантолог доктор Шарон Хант. — Ибо нет науки, которая могла бы такое объяснить».
А вот доктор Коуплэнд из клиники UMC с выводами не спешит.
— С каждым важным органом вы трансплантируете и ДНК, — говорит он. — А ведь эти гены имеют отношение не только к конкретному органу, но и к другим системам организма, в том числе и к функциям головного мозга. Мы наблюдали, как человек после хирургического вмешательства становился спортсменом, разводился, женился или заводил детей. Главное — появляется стремление жить сегодняшним днем!
Его поддерживает профессор Попп, который даже предложил термин «биофотоны» для частиц, ответственных за связи между органами, которые хранят информацию о работе всего организма.
Выдвинутая психологами Аризонского университета, изучавшими околосмертные состояния и опыт медиумов, теория клеточной или системной памяти была впоследствии развита другими специалистами, работавшими с пациентами, которым трансплантировали сердце. К примеру, некий прооперированный мужчина рассказывал, что после пересадки ему женского сердца у него появилась тяга к розовому цвету и духам.
— Происходящее с такими пациентами — это конкретные изменения личности! — говорит доктор Гэри Сворц, профессор психологии и директор лаборатории энергетических систем человека при Аризонском университете. — Столь специфические изменения не могли быть вызваны лекарствами или стрессом.
