11o
Жаркое лето 1941 года. Немецко-фашистские захватчики и их союзники-румыны упрямо рвутся к Одессе. Днем и ночью в городе слышна канонада. Вражеская авиация совершает бомбовые налеты на Южную Пальмиру. Но ее жителям уже не страшно. С утра до вечера возле зданий районных комиссариатов толпятся мужчины и женщины. Они приходят сюда с настоятельным требованием зачислить их в ряды защитников красавицы-Одессы. В один из августовских дней порог военного комиссариата решительно переступили Галя Груева и Валя Пилипчук… Девушки видные и достойные. Но вряд ли время сохранило бы до сих пор в памяти их имена, если бы рядом с молодыми работницами трикотажной фабрики общества «Друзья детей» не оказалась их подруга—Нина Онилова.
В руках у девушек были 
документы об окончании курсов медсестер.
—В настоящее время санитарки в войсках… пока не нужны,—решительно заявил посетительницам офицер с воспаленными глазами.—Возвращайтесь на фабрику. Ее цеха—тоже линия фронта. Сегодня в пулеметчиках есть нужда.
Нину Онилову словно током ударило. Мысленно она вернулась в недавнее прошлое. Как-то комсомольская активистка Клава Вечирко пришла в общежитие с билетами в кинотеатр, где бесчисленное количество раз крутили легендарную ленту «Чапаев». Это было крупное везение, ведь поток желающих посмотреть картину не только не сокращался, но и увеличивался.
Это сегодня под воздействием фильмов юнцы мечтают стать крутыми рэкетирами, олигархами, а девушки—фотомоделями. А тогда… Все последующие дни Нина ходила под огромным впечатлением от увиденного. Наконец она записалась в кружок… пулеметчиков. Ею прочно овладел и не отпускал образ всеобщей любимицы—Анки. Она поражала смелостью и хладнокровием.
Нина Онилова предъявила офицеру военкомата и бумагу, заверенную печатью, об окончании кружка пулеметчиков.
В 54-м Разинском полку 25-й Чапаевской дивизии посмотрели на юную девушку—хрупкую и нерешительную с виду—и велели бросить на плечо сумку санинструктора.
Анка—героиня фильма—словно не отпускала девушку. Прославленная дивизия носила имя легендарного комдива не случайно. В свое время Василий Иванович оказался в числе создателей соединения, командовал им. Киношный образ Анки-пулеметчицы в воображении девушки обретал реальные черты.
Любопытно, знала ли Нина Онилова о том, что полюбившийся персонаж сценаристом и режиссером «Чапаева» создавался не на пустом месте. Им-то было известно, что в сложной фронтовой обстановке санитарка (как Нина Онилова.—Авт.) 25-й дивизии Мария Попова на время стала пулеметчицей. У комиссара соединения и автора романа «Чапаев» Дмитрия Фурманова была жена и звали ее… Анна. Этими славными женщинами число прототипов Анки-пулеметчицы не ограничивается.
Минуло не так уж много времени, и, использовав случай, «проситель Нина Онилова» подала на имя командира полка рапорт с просьбой перевести ее в пулеметную роту.
—Я училась в пулеметном кружке,—добавила девушка на словах.—Из винтовки и револьвера стреляла.
Командира впечатлили не дополнительные сведения о кружке пулеметчиков и учебной стрельбе из винтовки и револьвера. Кого в военной обстановке этим удивишь? Он почувствовал твердый характер и настойчивость Нины Ониловой.
—Такие нам нужны,—сказал командир полка.
Он распорядился направить девушку вторым номером к опытнейшему, прошедшему Гражданскую войну пулеметчику Федорову. Тот сначала засомневался: пулемет «максим» и… девушка.
В таких случаях Нина как на самый весомый аргумент ссылалась на образ из «Чапаева»:
—А как же Анка-пулеметчица?
Вначале окружающие, отвернувшись, чтобы не обидеть девушку, улыбались в ответ. Но очень скоро среди защитников Одессы распространилась слава об «Анке-пулеметчице» Чапаевской дивизии—не по возрасту хладнокровной и дерзкой.
Нину Онилову увидел генерал-майор Иван Петров—в то время командир 25-й Чапаевской.
—Как тебя, девочка, родители отпустили на фронт?—спросил Иван Ефимович.
Нина рассказала комдиву о своем сиротстве. Отец и мать ушли из жизни, когда ей едва исполнилось десять лет. Из родного села Новониколаевки старшая сестра Катя забрала Нину и самую младшую в семье Лену в Одессу. С 13 лет Нина Онилова пошла работать на ткацкую фабрику, Леночку определили в детский дом.
—Коль в настоящее время воюешь вместе с нами,—горько вздохнул генерал Иван Петров,—будешь нашей дочерью. Берегите ее, товарищ Федоров.
Но как уцелеть на самом переднем крае под плотным огнем врага? Тяжелораненая Нина Онилова восстанавливала силы в госпитале на Кавказе. В родную 25-ю Чапаевскую вернулась уже в Севастополе. Дивизия держала оборону в районе Мекензиевых гор. Здесь в бою обстановка сложилась так, что пришлось на мгновение оставить пулемет. Он не мог остановить танк. Стальная махина грозно надвигалась на пулеметное гнездо. Хорошо, что на месте оказались бутылки с зажигательной смесью. Нина выдержала паузу, чтобы наверняка поджечь танк. Ей это удалось.
Штабной офицер Андрей Ковтун пригласил отважную девушку к себе для оформления представления к награждению высокой государственной наградой. Четверть века спустя после победного 1945-го генерал-майор в отставке А.И. Ковтун сел за воспоминания о событиях, связанных с обороной Одессы и Севастополя. «О случае, описанном в реляции к награждению,—писал Андрей Игнатьевич о Нине Ониловой,—говорит неохотно: «Ну… немцы шли… Ну… я их подпускаю поближе. Второй номер чуть не отобрал пулемет: почему, мол, долго не открываю огонь… А я выдерживала (не так, как любимая героиня кино в эпизоде психической атаки кеппелевцев.—Авт.). Пусть, думаю, подойдут. Выдержала. Скосила человек пятьдесят. Немцы не выдержали».
В различных источниках о Нине Ониловой говорится, что метким огнем героиня сразила свыше 500 солдат и офицеров врага. Говорят еще: не 500, а 2000 врагов выведены из строя пулеметчицей.
Нина Онилова приобрела известность и на противоположной стороне фронта. Немец-вояка из 170-й пехотной дивизии фашистов в своем письме сказал: «Во время очередного наступления мы убедились: земля стала извергать струи смертоносного огня… И кончилось наше наступление поражением и разгромом. Спустя некоторое время мы узнали, что за пулеметом находилась русская фрейлейн Онилова. Она истребила большую часть эсэсовского батальона. Тем, кто из нас захватит Онилову, обещали большую награду и премию».
В городе в торжественной обстановке Нине Ониловой вручили орден Красного Знамени. На ее лицо легла тень разочарования: «Я мечтала об ордене Красной Звезды». Ей было невдомек, что ее награда выше по рангу уважаемой солдатами Красной Звезды.
Далее, как представляется, важно сказать о другом. В 1966 году (выходит, более полувека назад) в одесском издательстве «Маяк» отдельным изданием вышла в свет документальная повесть «Сердце пулеметчицы». Ее написали бывшие «маяковцы», то есть журналисты «Маяка Коммуны» (предшественницы «Славы Севастополя») И. Сильченко и Б. Луценко. Сотрудники нашей газеты (судя по всему, довоенной поры) написали свое произведение на русском языке. Но для провинциальных издательств была введена норма выпуска книг на украинском языке, хотя понятия «державна мова» не существовало. И. Сильченко и Б. Луценко согласились на перевод своей повести, что гарантировало ее издание.
Вот бы сейчас Киеву ответить тем же: ввести квоту для книг на русском языке. Но это так, к слову. Перевод повести с русского на украинский осуществил некто с французской фамилией И. Буше. Перевод, кстати, небезупречный.
Обращают на себя внимание рассуждения на тему «Женщина и война». На одесской улице Нина Онилова видела девочку, сраженную из пулемета фашистского стервятника. Девушка сама едва не погибла по дороге в полк. На встрече со школьниками в штольнях девочка в слезах спрашивала Онилову: «Тетя Нина, вы того фашиста, который моего отца убил, расстреляете?»
«Не чувство мести двигало ею, не жажда убивать,—говорится в книге «Сердце пулеметчицы».—Если бы раньше, до войны, ей сказали, что она будет убивать людей, то она возмутилась бы, но сейчас видела не людей, а врагов—злых и жестоких. Почему они пришли сюда? Почему рвутся к ее родному городу, бомбят дома и улицы, убивают детей?..»
Такова правда Нины Ониловой.
В настоящее время о ней сложилась богатая литературная подборка. Но первым (еще в окрестностях Одессы) рассмотрел героиню в скромной девушке военный корреспондент Александр Хамадан—человек потрясающих личных качеств. Достаточно сказать, что генерал Иван Петров дважды выписывал журналисту талон на отправку по воздуху из осажденного города на Большую землю. Но свои спасительные талоны он отдал раненому воину и женщине. Уступил их ценой собственной жизни. Слово Александра Хамадана о Нине Ониловой дорогого стоит.
Опубликованные в 1942 году и уже, считай, в наши дни «Записки корреспондента»—это 18 очерков. Три из них посвящены Нине Ониловой. Три! Как никому другому. Очерк «Смерть Ониловой»—тринадцатый по счету. Тринадцатый! Случайное совпадение. К умирающей пулеметчице приехал командующий Приморской армией Иван Петров. Он просит, требует от военных медиков спасти героиню. Те разводят руками. Тогда генерал погладил Нину по голове, по-отечески поцеловал ее: «Ну, дочка, повоевала ты славно. Спасибо тебе от всей армии, от всего нашего народа. Ты хорошо, дочка, храбро сражалась». Эти слова командарма записал Александр Хамадан—свидетель этого трагического эпизода.
Военный корреспондент не упустил возможности полистать оставшиеся после Нины Ониловой ее тетради, отдельные листы. Осталось недописанным письмо героини к исполнительнице роли Анки в «Чапаеве»—актрисе Варваре Мясниковой: «Я незнакома вам, товарищ, и вы меня извините за это письмо. Но с самого начала войны я хотела написать вам и познакомиться. Я знаю, что вы не та Анка, не настоящая чапаевская пулеметчица. Но вы играли, как настоящая, и я вам всегда завидовала. Я мечтала стать пулеметчицей и так же храбро сражаться. Когда случилась война, я была уже готова, сдала на отлично пулеметное дело. Я попала—какое это счастье для меня!—в Чапаевскую дивизию, ту самую, настоящую…»
Постоянно Нина Онилова имела при себе «Севастопольские рассказы» Льва Толстого. На полях страниц книги Александр Хамадан прочитал пометки хозяйки: «Правильно!», «Как это верно!», «И у меня было такое же чувство».
Во всех литературных источниках о Нине Ониловой приводят ее слова: «Не надо думать о смерти, тогда очень легко бороться. Надо понять, зачем ты жертвуешь своей жизнью. Если для красоты подвига и славы—это очень плохо. Только тот подвиг красив, который совершается во имя народа и Родины. Думай о том, что борешься за свою жизнь, за свою страну, и тебе будет очень легко. Подвиг и слава сами придут к тебе».
Как в воду глядела 22-летняя Нина Онилова. Она была смертельно ранена 1 марта 1942 года. Умерла 7 марта. 8 марта 1942 года, то есть 75 лет назад, ее похоронили в Инкермане. Позже прах героини был перенесен на кладбище Коммунаров. В 1965 году ей присвоили звание Героя Советского Союза. Посмертно. Еще десять лет спустя постановлением Совмина УССР имя Нины Ониловой присвоено Севастопольской швейной фабрике. В Ленинском районе города есть улица Нины Ониловой. В свое время моря и океаны бороздил рыболовецкий траулер «Нина Онилова».
А. КАЛЬКО.
На снимке: Нина Онилова.
