18o
30 августа исполнилось 65 лет со дня подъема Военно-морского флага на советском крейсере «Дзержинский». В этот день торжественное мероприятие с участием офицеров и ветеранов Черноморского флота состоялось на причале у Минной стенки. Но мало кто знает о том, что днем раньше на улице Волнистой, в доме командира БЧ-5 капитана 2 ранга Анатолия Михайловича Муленко собравшиеся в честь этой знаменательной даты ветераны, служившие на крейсере «Дзержинский», осуществили свой собственный ритуал поднятия флага.
В память о флагмане Средиземноморской эскадры
—Здравствуйте, товарищи «дзержинцы»!
—Здравия желаем!..
—Благодарю за службу!
—Служу Советскому Союзу!
После обмена приветствиями и троекратного «Ура!» каждый из стоящих в шеренге ветеранов называет должность, фамилию и годы службы на «Дзержинском». Обменявшись крепкими рукопожатиями, мужчины отправляются в комнату, переоборудованную хозяином дома под музей крейсера.
—Для меня «Дзержинский»—знаковый корабль, это моя судьба,—вспоминает события минувших дней контр-адмирал в отставке Евгений Кобцев.—Я с Севера пришел, был подводником, стал первым флагманским инженером-механиком. Крейсер «Дзержинский» для меня был настоящей школой, на нем мы ходили в боевые походы.
Когда 5-я эскадра пришла в Средиземное море, ее никто не воспринимал всерьез. Но когда через полгода мы уходили из Порт-Саида, американцы признали, что кончилось безраздельное господство Америки в Средиземном море. 6-й флот США реально признал нашу силу, а потом и Великобритания, и все остальные.
Семьдесят процентов 5-й эскадры надводных кораблей составлял Черноморский флот. Находились мы там с июля по ноябрь 1967 года. Вокруг, бывало, горело, дымило, взрывалось. Нести службу в тех условиях было нелегко. Чтобы вы уловили: по техническим условиям крейсер был создан для плавания при температуре забортной воды плюс 28ОС, а вода в Суэцком канале была плюс 30,5ОС.
У меня и сейчас буквально мороз по коже от этих воспоминаний: температура в каютах плюс 42ОС, на боевых постах—плюс 45-47ОС, в машинном отделении, особенно в котельных отделениях,—плюс 64ОС, а находиться там надо было по 12-14 часов в сутки, задраенными. Поэтому, несмотря на то, что была объявлена готовность
№ 1, мы были вынуждены вахту на котлах менять через каждые 30 минут, потому что 80% матросов уже через 40 минут получали тепловой удар и теряли сознание.
Когда мы зашли в Порт-Саид, пришлось взаимодействовать с десантниками при высадке. Случилось так, что шли по траншее, куда залетела мина… Мы смотрели на этот кошмар на песке, я видел куски мяса, а циничные медики говорили, что это «фрагменты человеческих тел»…
На память о тех днях Евгений Кобцев вручил всем присутствующим фотографию, сделанную в далеком 1967 году при входе в Порт-Саид: в Суэцком канале советских моряков встречает катер с представителями советского посольства, на фоне советского и арабских флагов—крейсер «Дзержинский» с ракетным комплексом.
«Старых» кораблей не бывает
—Мы встречались с матросами и старшинами вчера и позавчера, обменялись первыми впечатлениями—никто и никогда еще так БЧ-5 не поздравлял!—говорит Анатолий Муленко.—Евгений Андреевич Кобцев после 5-й эскадры стал начальником технического управления флота, и мы служили под его началом.
Поздравить нас пришел также председатель совета ветеранов крейсера «Дзержинский» капитан 1 ранга Александр Николаевич Егин.
Я благодарю их от нас всех и хочу вспомнить, что на крейсере «Дзержинский» мы стреляли практически каждый день. И работу всех обеспечивали своим трудом, своими вахтами матросы, старшины, мичманы и офицеры БЧ-5. И не только работу, но и праздники. Помню, на боевом дежурстве на Новый год поставили на шпиле елку, повесили гирлянды, включили шпиль на первую скорость, и елочка вращалась. Матросы пели песни, играли на гитаре—так отмечали праздник. Тогда же за борт смыло двух американцев с корабля, который мы «нянчили». Они запросили у нас помощь, мы вошли в контакт. Сработал «закон моря»—пошли спасать терпящих бедствие. Пять часов три корабля ходили «уступом» и искали моряков. Это было наше совместное плавание с американцами.
«Дзержинский» был уникальным кораблем, и нам повезло на нем служить. Во-первых, он был головным в постройке, то есть вся оснастка делалась под «Дзержинский», а потом ее применяли на других кораблях, которые строились в Николаеве. Во-вторых, он первый стал ракетным, его везде посылали как визитную карточку. И, несмотря на то, что он уже был стареньким, нареканий особых не было, служилось на нем хорошо.
—Анатолий Михайлович сказал «старенький», но я категорически с этим не согласен,—снова взял слово Евгений Кобцев.—Однажды во время доклада главкому (я был главным инженером, начальником техупра, начальником вооружения и судоремонта и не раз докладывал главкому о планах судоремонта, боевой службы и т.д.) я сказал: «Корабли 50-х годов постройки». Он переспросил: «Что вы сказали?» Я повторил, и он обратился ко всем, кто там сидел: «Вы слышали, что он сказал? Он не сказал «старые», он сказал «корабли 50-х годов постройки»! Я тоже старенький, за 19 секунд сто метров не пробегу. Но служу, и, по-моему, неплохо!» В ответ на это собравшиеся сказали хором: «Так точно!», а главком им: «А я и не сомневался!» Поэтому старых кораблей не бывает. Бывает корабль возрастной, но соответствующий своему предназначению.
Возьмем, к примеру, «Коммуну» (спасательное судно «Коммуна» является старейшим судном российского Военно-Морского Флота, но, несмотря на свой возраст, активно участвует в различных мерпоприятиях аварийно-спасательной службы флота с выходами в море.—Авт.). 15 июля ей исполнилось 102 года, а она по сей день с поисковой аппаратурой работает! Там стоят механизмы 1905 года, корпус до сих пор сохранился, потому что его делали из «низкокипящей стали, сваренной на его императорского величества Путиловском заводе» (так написано в формуляре).
…Я испытываю определенное чувство гордости за нашу встречу. Эта встреча знаковая. Не хочу никого обидеть, но в соответствии с Корабельным уставом корабль создан для боя, боевые задачи решают и БЧ-2 (артиллеристы, ракетчики), и БЧ-3 (минеры, торпедисты), и БЧ-6 (вертолетчики, авиаторы). Но до тех пор, пока БЧ-5 не даст электричество, гидравлику, холод и не даст ход, то корабль—или плавказарма, или просто склад оружия и металлолома. Как только корабль на воду спустили, самый первый пост, который начинает работать еще на заводе, это пост энергетики и живучести (ПЭЖ).
Вернуть нельзя, забыть невозможно
Ветераны долго делились своими воспоминаниями. Говорили о том, что их крейсер отличался от других прежде всего тем, что экипаж был очень дружным и любил свой корабль. Правда, офицеры иногда «перегибали палку», воспитывая подчиненных («один удар в «бубен» заменяет десять политинформаций»—это о суровых буднях флотской службы).
—Я всегда был против мата на корабле,—говорит Анатолий Муленко.—За это меня офицеры прозвали демократом. Однажды услышал, как один из командиров ругает матроса, вызвал его к себе в каюту и… обматерил. Он обиделся: «Анатолий Михайлович, за что такое обращение?» «А это я тебя так проучил. Ты зачем матроса материл? Сам больше так не делай и другим передай, чтобы мата на корабле не было».
Крейсер «Дзержинский» продали «на иголки» почти 30 лет назад. Вслед за ним уходят в небытие служившие на нем люди. Однако память о них продолжает жить.
—В нашей организации осталось всего 23 севастопольца,—отметил Александр Егин.—К сожалению, мы теряем наших ветеранов. Тем не менее все, кто еще может, обязательно каждый год приходят на торжество. «Дзержинский» первым из крейсеров пошел «на расстрел» (металлолом), «в живых» из серии 68 БИС остался только «Кутузов», который сейчас стоит в Новороссийске. И наши «крейсеристы» должны объединить всех остальных служивших на Черноморском флоте. Это будет здорово!
Не обошлось и без политики.
—Когда 9 мая 2014 года севастопольцы встречали Путина, я ему представился, и он сказал: «Подводник? Как мой папа!»—рассказывает Евгений Кобцев.—Семь лет назад я написал стихотворение с просьбой вернуть Севастополь России, которое и вручил президенту. И каково же было мое удивление, когда в 2015 году за это стихотворение («Услышьте нас!») в Самаре на международном конкурсе военных писателей и журналистов «Свет великой Победы» мне был присужден почетный диплом.
Для меня матросы и старшины—не пустой звук. Я благодарен вам за нашу сегодняшнюю встречу и желаю всем не удачи (вы не пираты), а успехов, здоровья и благополучия. С высоты своего жизненного и служебного опыта (в апреле
Е.А. Кобцеву исполнилось 85 лет.—Авт.) утверждаю: нам всем есть что вспомнить, есть чем гордиться. Нам своей службы стыдиться нечего, так как мы никому не давали повода усомниться в нашей порядочности.
Елена ИВАНОВА.
На снимках: «Дзержинский», Порт-Саид, 1967 год (фото Е. Кобцева); встреча «дзержинцев» в Севастополе, август 2017-го.
P.S. Присутствующие на встрече ветераны крейсера «Дзержинский» были награждены памятными знаками и благодарностями «от корабельного братства». 11 из них приехали в Севастополь из разных городов России. Поблагодарив Анатолия Муленко за то, что помог организовать клуб ветеранов крейсера «Дзержинский», бывшие матросы и старшины пообещали вернуться в Севастополь 30 августа следующего года. Потому что место их встречи отныне изменить нельзя.
* * *
Краткая справка:
Легкий артиллерийский крейсер проекта 68-бис «Дзержинский» 3 декабря 1947 года зачислен в списки кораблей ВМФ и 21 декабря 1948 года заложен на заводе № 444 в Николаеве. Спущен на воду 31 августа 1950 года, вступил в строй 18 августа 1952 года и 30 августа 1952 года, подняв Военно-морской флаг, вошел в состав ЧФ. Был переоборудован под ракетный крейсер, нес боевую службу в Средиземном море и Атлантике.
В 1955 году крейсер «Дзержинский» являлся флагманским кораблем эскадры ЧФ. В период с апреля по ноябрь 1967 года нес боевую службу в восточном Средиземноморье. С 10 по 14 июля 1967 года в Александрию и Порт-Саид (Египет) одновременно вошли две группы советских кораблей во главе с учебным крейсером «Дзержинский». 23 июля 1967 года был развернут КП вновь созданной 5-й (Средиземноморской) оперативной эскадры (ОПЭСК), и крейсер «Дзержинский» стал ее первым флагманским кораблем. Участвовал в боевых действиях по оказанию помощи вооруженным силам Египта в период с 5 по 24 октября 1967 года. 19 февраля 1980 года был выведен из боевого состава, «законсервирован» и поставлен в Севастополе на отстой, 9 февраля 1988 года расформирован, а 12 октября 1988 года разоружен, исключен из состава ВМФ в связи с передачей в ОФИ для демонтажа и реализации.
