19o
У многих людей подобное сочетание слов наверняка вызовет когнитивный диссонанс. Ведь слово «хоспис» у непосвященных в медицинские тонкости прочно ассоциируется с безнадежными больными, которым уже невозможно помочь. Хоспис и надежда на жизнь в их понимании—вещи несовместимые. Быть может, где-то это и так, но только не в Севастополе.
Один на всех
Отделение паллиативной помощи Севастопольского онкологического диспансера имени А. Задорожного (в народе онкохоспис) на улице 9-го Января, 40, было открыто в 2009 году. Ежегодно на 20 коек госпитализируются порядка 300 онкологических больных. И, несмотря на то, что в Севастополе, пожалуй, уже не осталось семьи, которой бы не коснулась эта проблема (онкологические заболевания занимают второе место по смертности населения, рак не щадит ни молодых, ни пожилых), о том, что в городе есть подобное медучреждение, знают немногие. И это неудивительно. Ведь о городском онкохосписе, где могут если и не вылечить, то существенно продлить жизнь пациентам, избавить их от изматывающей, изнуряющей боли, во всеуслышание говорят лишь раз в году—во Всемирный день хосписной и паллиативной помощи, отмечающийся во вторую субботу октября.
На территории бывших союзных республик хосписы появились только в середине 90-х. До 2014 года на Украине было всего два онкохосписа—в Киеве и Севастополе, который многие годы опережал другие регионы Украины по количеству раковых больных. В России хосписы есть в 91 городе, а онкохосписы можно на пальцах пересчитать. И это при том, что в паллиативной помощи нуждаются 1,5 млн россиян, а получает ее лишь каждый шестой.
Севастопольский онкохоспис затерялся среди частных домов Корабельной стороны. Сюда от ближайшей остановки общественного транспорта нужно идти около километра. В уютном дворике двухэтажного здания с витающим в воздухе запахом домашней кухни мы бывали не раз. За восемь лет существования хосписа здесь и свадьбы играли, и дни рождения отмечали, и горем-радостью делились—словом, все, как в большой и дружной семье.
Проходя по узкому коридору, невольно вспоминаю: в этой палате в кругу друзей шутил, сочетаясь законным браком, несгибаемый командор (https://slavasev.ru/2011/11/25/svadba-komandora/), здесь вдохновенно читала стихи пожилая монахиня, а на этой кровати сидела, рассказывая о своей нежданно нагрянувшей запоздалой любви, красивая женщина в белокуром парике с сияющими от счастья глазами (https://slavasev.ru/2010/12/02/vsem-bedam-vopreki/). Врачи давали ей от силы полгода, но вместе с любимым человеком она прожила и год, и два…
—А где сейчас Рая?—интересуюсь ее судьбой у заведующего отделением паллиативной помощи Севастопольского онкологического диспансера Виталия Виливчука.
—К сожалению, семейное счастье Раи длилось недолго,—говорит Виталий Дмитриевич.—Ее муж уехал лечиться в другой город и не вернулся: умер на операционном столе. Получается, что собирался заботиться о ней до конца жизни, а ушел первым. После этого Рая перестала с нами общаться.
Жажда жизни
Раи в хосписе нет. Ее кровать теперь занимает 44-летняя мама троих детей Ольга Мальцева. Сама она родом из Ижевска, приехала в Севастополь вслед за мужем, направленным работать в наш город по назначению. Рассказывая о своей болезни, женщина старательно избегает все еще пугающего ее слова, заменяя его на более приемлемое—центр.
—Я нахожусь здесь на лечении
с 15 июня этого года,—рассказывает Ольга.—Периодически выписываюсь домой, хотя попала в этот центр в очень тяжелом состоянии, можно сказать, «с боем». Я не хотела ехать, потому что думала, что это тот самый хоспис, куда приходят умирать. А на самом деле здесь все по-другому. Тот человек, который приходит сюда умирать, он умрет, это понятно. Но тот, кто хочет выжить, обязательно выживет.
Мне задавали вопрос: с какими мыслями я сюда попала? Я не помню! У меня было такое состояние, что сейчас лишь отрывками вспоминаю, как на груди у меня рыдал муж, как вот такими слезами плакала мама, что все молились, что всем было страшно видеть мои боли… Я согласилась ехать сюда, чтобы родные не видели, как я ухожу. Думала, это край. Но когда сюда попала, меня моментально привели в чувство, подняли на ноги. И произошло это очень быстро.
Конечно, я такого эффекта не ожидала. Хоспис—это одно, а реабилитационный центр—совсем другое. Здесь специалисты очень сильные, и в любом случае стоит пробовать бороться с болезнью. Лично я надеюсь на исцеление. В моем состоянии при моем диагнозе, видимо, люди так себя не чувствуют. Но именно здесь мое состояние улучшилось в разы.
Говорят, что все познается в сравнении. До этого я два года находилась на лечении в Ижевске. Лечилась платно и бесплатно в разных клиниках, и в итоге попала сюда с диагнозом «рак груди 4-й стадии с метастазами в позвоночник», с осложнениями в виде остеопороза, к тому же еще перелом позвоночника. Болезнь «скрючила» так, что когда приехала в Севастополь, муж в аэропорту меня попросту не узнал. Попала сразу в неврологическое отделение 2-й горбольницы. Меня там как смогли «раскрутили», выписали домой, но через некоторое время снова стало плохо. И то, что я попала именно в этот центр, считаю настоящим чудом. В Ижевске были квалифицированные специалисты, хорошее оборудование и лечение, но действенную помощь я получила только здесь.
Врачи, которые меня здесь взялись поднимать, врачи от Бога! Им было все равно, из какого я города. Сам Виливчук, его команда, медсестры—у всех у них индивидуальный подход к каждому больному. Здесь лежат очень тяжелые, сложные пациенты, и то теплое, проникновенное отношение к ним дорогого стоит. По сути, это бесплатный реабилитационный центр, где людей поднимают на ноги, оживляют, восстанавливают. Таких центров должно быть много, и людям не стоит бояться сюда приходить.
Некоторые пациенты наблюдаются в этом центре по 5-7 лет, и это с 4-й стадией рака! Они здесь проходят лечение и живут, понимаете? То есть люди попали сюда в тот момент, когда им сказали, что уже все, они умирают, что 4-я стадия—это приговор, а придя сюда и получая адекватную помощь, они живут!
Здесь я познакомилась с женщиной с таким же диагнозом, как у меня, ей уже 80 лет, а она прекрасно выглядит. На протяжении последних семи лет ежедневно делает зарядку, купается в море—и это при 4-й стадии рака груди и остеопорозе! Это я к тому, что образ жизни заболевшего раком человека, его суждения, естественно, меняются, но очень многое зависит от того, как ты себя настраиваешь, этот момент тоже очень важен.
Конечно, здесь есть очень тяжелые больные, которые довели себя до края. Бывают разные моменты, но опять же, все зависит от человека. Врачи не Боги, они делают все, что могут, стараются «вытаскивать» даже самых тяжелых больных. 24 часа в сутки мы находимся под наблюдением. Бывают моменты, когда погода меняется, и начинает «крутить» кости, и тогда ко мне в палату за ночь раз пять обязательно кто-то заглянет и спросит, тяжело ли мне, может, укольчик сделать надо или таблетку дать… Они всегда начеку. Такого я за всю свою жизнь не видела нигде!
А какие здесь питание и уход! Однажды я не выдержала и спросила: «А что, здесь и при Украине так лечили?» Мне ответили, что так было всегда. Все зависит от людей, от их отношения к своей работе.
Лечат не только тело, но и душу
С тем, что в севастопольском хосписе работают настоящие профессионалы и что таких медицинских учреждений должно быть много, согласна и Светлана Ивановна Прималенная. Сама медик, на протяжении многих лет она сражается с болезнью за жизнь сына.
—Мой сын здесь, и он жив только благодаря тому, что ему оказывают помощь в хосписе. В настоящее время парализация такая, что уже отнялась речь, сын ничего не ест, только пьет—очень тяжелый…
Первый судорожный припадок у Валентина случился в 12 лет. Тогда еще не было МРТ, сыну сделали рентгеновский снимок, который ничего не показал. Опухоль головного мозга обнаружили лишь в 2007 году, тогда же в первый раз его прооперировали в Донецке. Операция продолжалась шесть часов. Пока ждала, уж не знаю, сколько инфарктов получила. Оказалось, что опухоль, как коралл, проросла в мозг, врачи выбирали ее по крупинкам. В общем, когда сын пришел в себя, он был парализован на правую сторону, но до прошлого года чувствовал себя более-менее сносно. А в сентябре 2016-го его состояние резко ухудшилось. С этого момента пользуемся услугами паллиативной службы.
Я медсестра с 40-летним стажем, работала главной сестрой в психиатрической больнице, поэтому о том, как должна быть организована работа в медучреждении, знаю не понаслышке. Я благодарю персонал хосписа день и ночь за их доброе, человечное отношение. При минимальной зарплате они так обслуживают тяжелых больных, что им при жизни нужно ставить памятник! А таких специалистов, как Виталий Дмитриевич Виливчук, как начмед Александра Федоровна, еще поискать надо. Это специалисты высочайшего класса, они умеют наладить службу. Они—как ограненный бриллиант: их необходимо ценить. Такие люди нужны нашей медицине.
А еще здесь лечат не только тело, но и душу. Еженедельно из села Вишневого (Северная сторона) приезжает в хоспис отец Александр: крестит, причащает, исповедует… Это помогает обрести душевный покой и больным, и их родственникам.
Когда рак—не приговор
Виталий Виливчук год за годом не устает повторять, что рак—ещё не приговор.
—Как правило, к нам поступают больные, с лечением которых в домашних условиях уже не справиться,—говорит Виталий Дмитриевич.—Зачастую люди, которые к нам попадают, прошли уже все, и большинство из них имеют одно желание: уйти из этого мира, потому что им больно, плохо. Мы стараемся в течение получаса-часа убрать такие симптомы, как боль, кровотечение, тошнота, отеки. И когда человек начинает чувствовать себя комфортно, у него сразу появляются планы на месяц, полгода, год…
Вчера, например, поступил больной, который на протяжении двух месяцев ни разу не прилег—у него метастазы в позвоночнике, костях, он дома мучился от боли, спал сидя. А когда у нас через пару часов смог лечь в кровать, то первое, что он сказал: «И чего я раньше сюда не приехал?»
Количество госпитализаций у нас не ограничено. Если удалось купировать пациенту болевой синдром, убрать симптомы, то после назначения лечения и рекомендаций, как себя нужно вести, какие препараты принимать, выписываем его домой, где он может находиться месяц, два, полгода… То есть, если человек попадает к нам, это не значит, что он будет находиться здесь до конца жизни. Если возникают проблемы, пациенты звонят по телефону, спрашивают, что делать. Если нужно, выезжаем к ним на дом. И если человеку опять плохо настолько, что в домашних условиях с болезнью не справиться, снова кладем его в стационар.
Современная медицина не стоит на месте. Уже в декабре Московский эндокринный завод начнет выпускать сильные обезболивающие в таблетированной форме. Лекарство будет действовать 12 часов: две таблетки в сутки—и болевой синдром уйдет, уколы делать не надо. Появились также трансдермальные терапевтические системы—пластыри с обезболивающим веществом, которые крепятся в подмышечную область на трое суток—столько времени лежачий больной не будет испытывать боль. Поэтому не надо бояться принимать препараты или идти к доктору, спрашивать. Болевого синдрома быть не должно, терпеть боль нельзя.
Да, наши пациенты не выздоравливают, но при должном настрое и лечении живут очень долго. И ставить крест на себе из-за того, что поставлен онкологический диагноз, никак нельзя. Надо жить, сражаться с болезнью и радоваться каждому прожитому дню.
Проблемы есть, они решаются
Несмотря на специфику работы, севастопольский онкохоспис—одно из немногих медицинских учреждений, на которое практически не поступает жалоб. А ведь проблемы у онкологической службы города огромные.
Сами врачи-онкологи сетуют на низкую активность первичного звена по раннему выявлению и профилактике онкологических заболеваний, недоработки в схемах маршрутизации пациентов и территориальной доступности онкоучреждений. Среди проблем—недостаточное использование эффективных методов лечения онкобольных, лекарственное обеспечение и дефицит квалифицированных кадров.
О том, что доступность медпомощи в Севастополе оставляет желать лучшего, говорилось и в результатах исследования, проведенного Общероссийским народным фронтом в рамках проекта ОНФ «Народная оценка качества». О бедах севастопольцев наслышан даже президент нашей страны (люди звонили на «Прямую линию»)—речь о строительстве онкодиспансера в Севастополе велась 18 августа текущего года в ходе встречи Владимира Путина с главой города Дмитрием Овсянниковым. Онкодиспансер внесен в федеральную целевую программу развития Крыма и Севастополя на 2015-2020 годы, его строительство должно начаться уже в декабре текущего года и продлится 2,5 года. Но, как верно заметил президент, людям-то нужно получать медицинскую помощь по онкологии уже сегодня.
Проблемы есть, они решаются. А пока что в социальных сетях все еще продолжают появляться шокирующие фото (http://forpost-sevastopol.ru/social/item/13407-zdes-mozhno-snimat-film-uzhasov-sevastopolskij-onkodispanser-pugaet-gorozhan-foto), и пациенты с онкопатологиями, их родственники призывают медработников к милосердию: если нет возможности лечить людей в современных поликлиниках и диспансерах, то хотя бы посочувствуйте и отнеситесь к больным, как к своим родственникам. Ведь недаром же говорят, что доброе слово тоже лечит.
Елена ИВАНОВА.
На снимках: Светлана Прималенная с сыном; Отец Александр и Ольга Мальцева.
Фото Д. Метелкина.
