17o
(Окончание. Начало в номерах за 10 и 11 ноября 2017 г.)
30 лет под парусом
Благодаря идее командира корабля
капитана 3 ранга Г.И. Жукова мы усовершенствовали шлюпочный опыт почти всего экипажа. Помню, что процентов 80 матросов были у нас спортсменами-разрядниками. Это заметно подняло дух моряков, улучшило микроклимат в экипаже, повысило качество вахтенной и дежурной служб. И вдруг в 1967 году объявляется приказ министра обороны о 9-м смотре спортивной работы в воинских частях и на кораблях. Смотру подверглись и мы. В итоге меня наградил грамотой заместитель министра обороны Маршал Советского Союза Иван Игнатьевич Якубовский, который в 1944 году стал дважды Героем Советского Союза. Он участник советско-финляндской войны в 1939-1940 гг. За время Великой Отечественной дослужился до командира гвардейского танкового корпуса.
Шлюпка укрепляла мою морскую практику. В январе 1979-го был жестокий шторм в Средиземном море. Наш КРЛ «Дзержинский» «нянчил» два натовских корабля. «Борцы за демократию» в чужом море стали на якорь в каком-то заливе, мы—с ними. На следующий день меня вызвал в боевую рубку командир корабля—капитан 1 ранга Николай Демидович Миленко—и указал на бак, который накрывала волна. Я спокойно посмотрел на море и пошел не спеша готовить БЧ-5 к бою и походу. Натовцы не выдержали и стали сниматься с якоря, и у них смыло за борт двух матросов. «Друзья» запросили у нас помощи. Вот мы и подключились. По боевой тревоге дали ход. Это была для меня нормальная погода.
А еще запомнился случай, возможно, в 1968 году, когда командир корабля капитан 3 ранга Г.И. Жуков поручил мне доставить на шлюпке от Троицкого причала «секретчика» с документами в штаб нашей дивизии ОВРа в Стрелецкую бухту.
Нам на удачу погода была очень располагающей. Моментально поставив парус, мы быстрее, чем на городском транспорте, прибыли в бухту Стрелецкую, и «секретчик» убыл в штаб. Вскоре мы с ним отправились в обратный рейс. Ветер был по-прежнему удачным. Пройдя траверз памятника Затопленным кораблям и мыс Николаевский, мы оказались в кильватере барказа, идущего из Южной бухты в сторону Инкермана. Ход у нас был хороший, стали обходить барказ, который шел под двигателем. Я знал эти барказы и дизели. Прекратив радостные восклицания матросов, с демонстрацией буксирного «кончика» мы ушли вперед, хотя раньше я не предполагал, что «шестерка» под парусом способна обойти барказ.
Второй интересный случай произошел при возвращении КРЛ «Дзержинский» с боевой службы в Средиземном море. Посчитав нужным отблагодарить матросов, я, с разрешения командира корабля и дежурного по рейду с матросами вышел под парусом походить в бухте Голландия. Там стояли якорные бочки, и мы решили покрутить вокруг них «восьмерки». Вскоре к нам присоединилась шлюпка из инженерного училища—за рулем капитан-лейтенант, а—я в матросском бушлате. Обговорили дистанцию и начали гонку. Я финишировал первым. Подошла училищная «шестерка», и ее командир стал объяснять мне, что проиграл гонку, поскольку у меня шлюпка деревянная, а у него пластмассовая. Пришлось мне объяснить офицеру военно-морской кафедры о сопротивлении моря шлюпке с корпусом, построенным внахлест. У пластмассового корпуса такого сопротивления нет. Предложил поменяться командирам шлюпками и повторить гонку. Вновь я пришел первым. Матросы и курсанты были предупреждены о четкости выполнения команд. Обе шлюпки легли в дрейф. Командир училищной шлюпки спрашивает меня:
—Правда, что вы капитан 2 ранга?
—Да, я капитан 2 ранга.
—И вы командир БЧ-5 крейсера?
—Да, я командир БЧ-5 крейсера.
—Так это мне позор, что я проиграл инженеру-механику. Я думал, что вы боцман, и мне приятно было посоревноваться с настоящим моряком.
—Не согласен. Я курсант первого набора в в/ч 13104, и ваша кафедра привила мне любовь к шлюпке. Гордитесь, что вы соревновались с ветераном училища.
Вечный зов
После увольнения в запас в 1980 году я пришел в яхт-клуб—звал парус. Поскольку меня знали в клубе, попросил дать мне какую-нибудь старенькую яхту, подлежащую списанию. Пообещал привести ее в порядок, чтобы наслаждаться ветром. Но таковой яхты не оказалось. Мне предложили пока походить на крейсерской яхте «Орион». Это яхта класса «Иол» (штурвал—носовее бизань-мачты), доставшаяся Севастопольскому яхт-клубу КЧФ после раздела в 1947 году фашистского флота.
«Орион» имел металлический корпус, внутри которого было расположено 20 кожаных диванов, штурманский столик, камбуз и гальюн. Во время очередной чистки и покраски корпуса на зимний период на причальных кильблоках мы решили, что корпус сделан из очень качественной стали, возможно, что и из крупповской. «Иол» по полной схеме должен нести одиннадцать парусов и, по моим расчетам, согласно числу Фруда, способен с грамотным шкипером иметь ход в 11 узлов курсом галфинд. Я согласился походить пока на «Орионе». Меня зачислили в штат матросом. Выяснив, что я командир БЧ-5, предложили мне привести в порядок дизель—«Орион» мог ходить и под двигателем. Успешно окончив работы и опробовав дизель на ходу, я попросился в рулевые, и моя просьба была удовлетворена. Мы выходили на внешний рейд в район Херсонесского маяка. Отлично работали паруса! С другими яхтами отрабатывали совместное плавание. Чтобы пообедать, ложились в дрейф, а затем купались в чистейшей воде открытого моря. На всю жизнь запомню эти чудесные дни!
Сегодня, оценивая это чувство, могу сказать с благодарностью: спасибо тебе, шлюпочка, за воспитание моряков всех поколений на веслах и под парусом!
Море не прощает небрежности
Все это рассказываю для того, чтобы получить право задать читателю вопросы для размышления: почему сегодня подводники аварийных атомоходов порой не знают, что такое море и как в нем себя вести? Почему они выходят из аварийных отсеков на верхнюю палубу в легкой одежде? Почему переворачиваются вверх дном спасательные плотики?
Почему столь же неподготовленными оказались моряки теплохода «Механик Тарасов» и при повреждении одного, всего лишь одного вентиляционного грибка на полубаке не смогли удержать огромный теплоход на плаву, да и свою жизнь не смогли сохранить? Только 4 моряка машинной команды обмазались солидолом и не получили переохлаждения!
Почему моряки полупогружной буровой установки «Oyшн Рейнджер» водоизмещением почти 15000 тонн после повреждения волной одного, всего лишь одного иллюминатора не смогли удержать ППБУ на плаву и сохранить жизнь 84 членов экипажа при наличии всех положенных спасательных средств? Самое огорчительное, что большая часть моряков не умели пользоваться спасательными жилетами, и потому в воде тела перевернулись и плавали вверх ногами.
К сожалению, это не первые и не последние примеры морской небрежности.
Благодарю нашу шлюпку и всех, кто приложил руку к формированию моей морской души шлюпаря. Начиная с 1952 года, с первого курса, в училище нас приучили к тому, что наша рабочая среда—это море.
Приятно сознавать, что и мои сыновья полюбили парус: старший сын, Александр, в 1974 году участвовал в первенстве СССР по морскому многоборью, а младший в Одессе в ОВИМУ не опозорил ни меня, ни своего старшего брата на парусных гонках. Лет до 30 старший сын потом увлекался виндсерфингом.
Желаю всем морякам удачной швартовки к своим причалам!
А. МУЛЕНКО.
