21o
До глубины души трогают строки информационного сообщения секретаря Крымского обкома ВКП(б) Ф.Д. Меньшикова о работе 73 подсобных хозяйств предприятий Севастополя и воинских частей. На календаре—19 апреля 1942 года. Это сегодня мы знаем о том, что фашистские захватчики вступят в город через два с половиной месяца. Хотя и сами защитники главной базы Черноморского флота могли догадаться о своей нелегкой судьбе, ведь к тому времени войска Крымского фронта, на которые была вся надежда, забуксовали на Керченском полуострове. На отдельных же участках он откатывался назад. Тем не менее малочисленные коллективы подсобных хозяйств намеревались занять картофелем и овощами 818 гектаров. На 981 гектаре виноградников продолжались обрезка кустов и перекопка междурядий. Таким образом севастопольцы выражали свою веру в победу над врагом. В конце концов не для него же обрабатывались поля…
В административном здании музейного историко-мемориального комплекса «35-я береговая батарея» открыта выставка «По-фронтовому. Жизнь в окопах Севастополя. 1941-1942 годы». На ней представлены документы, редкие фотографии, образцы творчества и другие материалы военной поры.
В определенной степени выставка необычная. Если предыдущие в музейном историко-мемориальном комплексе были о передовой, то нынешняя—о тыле. Хотя, если говорить о нашем городе, передовая и тыл слились. Не было между ними видимого рубежа. Всё—передовая. Тем не менее авторы выставки—заместитель начальника экскурсионно-просветительного отдела 35-й береговой батареи Степан Самошин и главный хранитель фондов музейного комплекса Андрей Могила—вместе со своим руководством долго ломали голову: как наречь экспозицию?
Ее название нашли в письме участника обороны 
Севастополя Николая Холмогорова. Домой матери он писал: «Я жив, здоров. Живу, сама знаешь как,—по-фронтовому». Вот и взялись Степан Борисович и Андрей Иванович вместе со своими коллегами рассказать, как бойцам, горожанам жилось по-фронтовому. Кстати, письмо и фотография Николая Холмогорова открывают выставку. Так как это—«по-фронтовому»?
Первой посетителям выставки бросается в глаза воссозданная землянка переднего края обороны. Она словно переселилась в наши дни с фотографии военного фотокорреспондента Александра Соколенко. Точь-в-точь, один к одному. Только на снимке мы видим за беседой батальонного комиссара Г.А. Иванова и начальника особого отдела 8-й бригады морской пехоты Н.А. Морозова. Они словно вышли наружу, чтобы ознакомиться с обстановкой на участке фронта. А так все то же, что увидел и запечатлел на пленке Александр Соколенко: обшитые досками стены, солдатская кровать с колючим, из грубой шерсти солдатским одеялом, тесная чугунная печурка с воспетым в песне бьющимся огнем, колченогим столом с алюминиевой и покрытой эмалью посудой. Почти все детали интерьера—немые свидетели событий 75-летней давности. Все это обнаружено поисковиками в ходе экспедиций по местам сражений.
На выставке представлены снимки не только Александра Соколенко, но и второго фронтового фотокорреспондента—Николая Аснина. Жизнь потомственного донского казака Александра Степановича и родившегося в Херсоне, а впоследствии москвича Николая Ароновича потекла по одному руслу в период войны. Оба под Севастополем получили тяжелые ранения, оба отмечены боевыми наградами, в том числе орденом Красной Звезды, оба не только защищали Севастополь, но и освобождали город от немецко-фашистских захватчиков в 1944 году. Александр Соколенко оказался в числе тех фотографов и кинооператоров, которые увековечили моменты исторической Ялтинской конференции глав государств—участников Антигитлеровской коалиции Сталина, Рузвельта и Черчилля. Драгоценные свидетельства Николая Аснина и Александра Соколенко попали на стенды из фондов Музея героической обороны и освобождения Севастополя—еще одного коллективного организатора выставки.
Александр Степанович запечатлел участников состоявшегося 28 марта 1942 года массового слета снайперов флота. В центре среди бойцов мы видим прославленного командира соединения морских пехотинцев П.Ф. Горпищенко. В 60-70-е годы минувшего века живые участники обороны Севастополя, глядя на фотографию, назвали имена многих бойцов, чем позже помогли составителям «Книги Памяти города-героя Севастополя».
Мы помним засушливые годы, когда приходилось экономить воду. В последние три года, когда Севастополь, на земле которого принял крещение князь Владимир, вернулся в родную гавань, дожди не обходят нас стороной даже тогда, когда случались очень и очень редко. Зимой с 1941-го на 1942 год тоже пришла помощь свыше, когда захватчикам дали под дых небывалые на юге морозы. Прямо-таки сибирские.
Но мы-то дома. Только в Северном районе города в первых числах декабря 1941 года женщины влились в десять бригад прачек и в 20 бригад по пошиву теплых вещей для фронта. Именно теплых вещей! Не в них ли обрядились бойцы, увековеченные Александром Соколенко на снимке? Он—единственный в своем роде, без дубля, судя по всему, не предназначенный для публикации в родном репортеру «Красном черноморце». На нем отдельные солдатики защищаются от холода в ватных брюках и в фуфайках не по размеру, на голове—теплые ушанки далеко не единого образца. И сами воины с виду веселенькие.
На выставке мы находим и объяснение их состояния. В холодную пору года, как явствует представленный в зале документ воинов, задействованных на обработке прибывающих грузов, угощали повышенной нормой «наркомовских». Упущенную накануне водку восполняли наполовину. А вот под стеклом и 250-граммовая «чекушка». На удивление, как стакан, граненая. Еще с пробочкой, защищенной сургучом. На моем месте и непьющий не удержался бы: «Попробовать бы!» Тем более из самодельных рюмок, изготовленных из патронов противотанкового ружья.
Чтобы не потерять ни капли горячительной жидкости, для старшины-виночерпия из немецкой трофейной бутылки изготовлялась пристойная лейка. Для этого ровнехонько срезались как ее горлышко, так и донышко. Теперь следи, чтобы лейка не разбилась, как крошились от случайного удара отечественные стеклянные фляги. Но на выставке можно поглазеть и на лейку-самоделку, и на чудом уцелевшую в земле флягу их хрупкого материала. Позже их заменили на алюминиевые, век которых оказался длиннее. Правда, легчайший
из металлов без труда пробивала пуля. Но изрешеченные фляга и котелок ленинградского предприятия «Красный выборжец» тоже шли в дело. Из них бойцы—золотые руки, как свидетельствуют экспонаты выставки, мастерили расчески, бляхи с якорем. Есть и портсигар с кораблем и словами «Закурим, товарищ» на крышке.
Всех изделий и не вспомнить, хотя бросилось в глаза обилие поднятых поисковиками из земли предметов гигиены; это машинки для стрижки волос, коробочки с зубным порошком, зубные щетки, помазки и даже мыло, изготовленное в 1942 году, расчески… Встретился и самодельный помазок. На некоторых из них, как и на котелках, нанесены инициалы, а то и целиком фамилии владельцев, что иногда помогало установить личность героев обороны. Большое везение—обнаружить медальон: пластмассовый контейнерок с полными данными о бойце. Но в среде воинов считалось недостойным хранить «смертников» (так называли именные медальоны). Иногда из них получались замечательные мундштуки. Один из них можно увидеть на выставке.
За такую вольность строго наказывали. На этот счет издавались специальные регламентирующие документы. Впрочем, запрещалось также изготовление из гильз снарядов крупного калибра обогревательных печей и дымовых труб. Но морозы были сильнее запретов.
Рабочие севастопольской артели «Молот» взялись выручить защитников города, но изготовленных ими печек, кружек из жести, ложек явно не хватало. Слово—о высокой цене обыкновенной ложки. Они разные. Ручка одной из них туго перехвачена проволокой, другая—самодельная, но вполне пригодная. Без ложки на передовой никак нельзя. На фотографии Александра Соколенко заметен солдат с подвешенной на ремне рядом с гранатами ложкой.
Удивительно, но чудом сохранилось кое-что из продуктов. В «шампанах», что в ближайших окрестностях Инкермана, из тумбочки извлекли сахар-рафинад, а вблизи бухты Круглой—остатки разбитого камбуза. Здесь сохранились даже кусочки обгоревшего хлеба.
Уже сказано о бритвах, расческах, мыле… На передовой солдат обязан выглядеть опрятно, тем более в качестве зрителя или участника смотра армейской художественной самодеятельности. Он проходил в середине апреля 1942 года. Дошедшие до наших дней фотографии свидетельствуют о разнообразии жанров в любительском творчестве. Выступали и чтецы, и вокалисты, и акробаты, и приверженцы драмы… «Во время выступления струнного оркестра частей ПВО,—писал 16 апреля 1942 года в газете Приморской армии «За Родину!» батальонный комиссар Гончаренко,—к городу пытались прорваться фашистские стервятники. Игре артистов вторили «голоса» зениток. Кто-то бросил реплику: «Друзья аккомпанируют». Ранее воины снарядили пятерых бойцов на территорию, контролируемую врагом, за новогодними елками. Среди смельчаков были раненые, но детвора в подземелье водила хороводы у наряженных лесных красавиц. Их верхушки украшали звезды из проволоки и кумача. В нужный момент звезды вспыхнули от аккумуляторных батарей.
…С большой любовью оформленная в музейном комплексе «35-я береговая батарея» выставка—новая глава эпопеи героической обороны Севастополя 1941-1942 годов.
А. КАЛЬКО.
Фото В. Докина.
