17o
…28 августа 1998 года в моем рабочем кабинете 
раздался звонок. Звонкий голос Веры Гавриловны Кузьминой, ответственного секретаря «Славы Севастополя» с 1945-го по 1973 год, а до этого—литературного сотрудника «Маяка Коммуны» с 1941 года, я узнал сразу. С ней бок о бок работал мой отец, мою первую в жизни информацию о субботнике пионеров нашего 5-го класса школы № 5 на Максимовой даче элегантно отредактировала также Вера Гавриловна, мягко попеняв мне: «Лёнечка, тис ягодный вообще-то пишется с одной «с»…
Вера Гавриловна, уже будучи на пенсии, читавшая тогда родную газету по-прежнему от корки до корки, не преминула сделать какое-то замечание по поводу верстки, поздравила коллектив с выходом на абсолютно самостоятельное «плавание» в рамках коллективного предприятия «РГ «Слава Севастополя» и сказала: «Пожалуйста, приходи ко мне вечерком, кое-что надо тебе вручить».
Когда направлялся к ее дому на ул. Ленина, 22, то, признаться, не сомневался, что Вера Гавриловна, по всей видимости, передаст мне какие-то редкие снимки, на которых запечатлен мой отец, журналист-фронтовик, оборонявший Москву, а с 1953 года работавший с Кузьминой в «Славе Севастополя»…
Но всё оказалось не так. Угостив меня чайком с фирменной выпечкой, ветеран нашей «Славы» со словами «прошу хранить и помнить» вынула из секретера большой запечатанный целлулоидный конверт. В нем оказались три суперраритетные и поныне подшивки с газетой «Маяк Коммуны», которая с перерывами издавалась в осажденном героическом Севастополе с начала Великой Отечественной войны до 29 июня 1942 года, а также полная подшивка «Славы Севастополя» с первого же дня ее издания—10 мая 1944 года—до 29 декабря 1944 года.
Честное слово, у меня, как говорят, загорелись глаза. Ведь в архиве нашей редакции, насколько я помню, хранились подшивки «Славы» начиная лишь с 1945 года!
Конечно, состояние презентованных экземпляров «Маяка Коммуны» можно было оценить лишь на «троечку». И дошли они до уреза ХХI века в большей степени благодаря и тому, что служили… финансовым отчетным документом, который следовало хранить 75 лет. Дело в том, что по журналистской традиции, существующей, кстати, и по сей день, прямо на том или ином материале свежей газеты с авантитулом «Разметка» от руки всегда писали (и пишут сегодня) фамилию автора (если это псевдоним) и сумму гонорара, проставляемого бестрепетной рукой редактора. Тогда, в 1941-1942 годах, он колебался от 10 до 150 рублей…
В то тяжелое пороховое время на эти деньги в осажденном Севастополе можно было, кстати, приобрести на базарчиках в перерывах между бомбежками: килограмм картофеля за 5 рублей, килограмм говядины за 30-50 рублей, килограмм соли тянул до 200 рублей, масло сливочное стоило 25 рублей, пачка папирос—80 рублей. А полведра воды оценивалось всего в копейку…
…На одной из фотографий, иллюстрирующих этот полиграфический раритет севастопольской «выпечки», значится написанная от руки фамилия—Лановлюк. Это девичья фамилия Веры Гавриловны Кузьминой. На форзаце худенькой подшивки «Маяка Коммуны» за период с 10 по 30 апреля 1942 года Вера Гавриловна вкратце описала и военный, и эвакуационный периоды биографии нашей славной газеты, те испытания, которые выпали на долю и журналистов, и спасенных ею подшивок.
…Свежие новости добывались буквально под шквальным огнем немцев. А иногда журналисты «Маяка Коммуны», меняя профессию, шли на боевые задания бок о бок с защитниками города. В номере «Маяка Коммуны» за 12 апреля 1942 года помещен материал под заголовком «С автоматом по немецким тылам». В этой публикации журналист Лев Иш описывает скрытый штурмовой рейд спецгруппы по тылам фашистских позиций: «С вечера, когда отряд младшего лейтенанта Агафонова ступил на эту тропку, было сравнительно светло. Мы видели повороты, без труда перепрыгивали через расщелины… Вот и хутор, где немецкая резервная рота устроила пирушку. Солдаты возле дымящих походных кухонь резали кур, жарили колхозных поросят. Хохот, пьяный гвалт… Молча, не выдавая себя ни единым шорохом, наш отряд окружил хутор с четырех сторон. Полоснула короткая очередь из командирского автомата, и тут же вступили в бой все наши пятнадцать стволов. Костер, разожженный фашистами посреди улицы, освещал весь хутор и позволил бойцам особой штурмовой группы полковника Горпищенко прицельно положить всю резервную роту—девяносто солдат вермахта…»
…А теперь несколько слов о спасенных подшивках «Маяка Коммуны». Вот что пишет об этом В.Г. Кузьмина: «Несколько десятков малоразмерных номеров «М.К.», искалеченных после разрушения типографии на ул. Фрунзе, 30, прямым попаданием в нее авиабомбы, были мною упакованы в чемодан с семейными вещами, погруженными на последний боевой корабль—лидер «Ташкент», прорвавшийся в осажденный Севастополь. Около двух тысяч раненых военнослужащих и семей, подлежащих эвакуации, совершили на нем переход в Новороссийск в ходе ожесточенной бомбардировки фашистской авиацией. На нас противник сбросил тогда 350 бомб. Было страшно. Но героический многонациональный экипаж лидера «Ташкент» и его отважный командир капитан 3 ранга Ярошенко вышли победителями…
Я и моя семья были эвакуированы в г. Алма-Ату. Что 
любопытно—там мы жили на улице имени Маяковского, то есть с тем же названием улицы, на которой в 1959 году в городе-герое будет выстроен газетно-издательский комплекс «Славы Севастополя»…
А две подшивки «Маяка Коммуны» были возвращены в Севастополь в январе 1945 года, куда я на должность ответственного секретаря «Славы Севастополя» была вызвана телеграммой Крымского обкома партии…»
Завершая рассказ о судьбе наших бесценных газет, доживших до 100-летия «Славы», справедливо названных некогда очень мудрым человеком «первыми черновиками истории», нельзя не упомянуть об одной знаковой находке, которая в начале 50-х годов была сделана на месте бывшей, некогда разрушенной типографии «Маяка Коммуны», которая располагалась в районе левого крыла нынешнего здания театра имени А.В. Луначарского. Речь идет о заглавной литере буквы «Я» из названия «Маяк Коммуны». Эта буковка была передана автору в дар одним из старожилов—участников обороны нашего города.
…Приятно сегодня осознавать, что чаще всего связь поколений все-таки не обрывается. Всегда и везде найдутся люди, готовые сохранить для потомков то, что станет потом бесценным даром. И тогда еще и еще раз окажется пророческой сакральная фраза нашего замечательного поэта Иосифа Бродского: «Время, столкнувшись с памятью, осознает свое бесправие…»
Леонид СОМОВ.
На снимках: Вера Гавриловна Кузьмина; подшивки «Маяка Коммуны», газеты, которая плечом к плечу с защитниками Севастополя отстаивала его в 1941-1942 годах, а также «Славы Севастополя» за 1944 год. На подшивке, открытой на первой странице номера за 3 мая 1942 года, на заметке «Все силы на помощь фронту» мы видим запись «Лановлюк»—это автограф Веры Гавриловны Кузьминой; на втором снимке—изображение литерной буквы «Я» (36-й полиграфический кегль), ныне хранящейся в архиве редакции.
Фото Д. Метелкина.
