9o
Даже не сотни, а тысячи славных и судьбоносных имён вписаны в летопись Севастополя. Подвиги и деяния их служат «потомству в пример» на все времена. Но среди них есть те, дела и поступки которых и сегодня остаются для нас «путеводной звездой», не дают заблудиться в трудное время. 14 ноября 2018 года для Севастополя—памятная дата: исполняется 230 лет со дня рождения адмирала Михаила Петровича Лазарева, которому наш город обязан нынешним своим героико-романтическим архитектурно-ландшафтным обликом. И будет справедливо, если 2018-й мы вычленим в биографии города как ГОД ЛАЗАРЕВА. И не только ради доброй памяти о делах достойнейшего из мужей в истории Севастополя, а дабы пропитаться «лазаревским духом» в восприятии себя как гражданина Севастополя.
Не так часто в одном человеке сочетается столько
достоинств: любовь к Отечеству, ум, многогранный талант, трудолюбие, обострённое восприятие прекрасного, чувство достоинства и ответственности за порученное дело, личная скромность. А также нетерпимость к таким человеческим порокам, как чинопочитание, лень, пьянство, безответственность.
Биографические данные и заслуги перед Отечеством прославленного адмирала М.П. Лазарева многократно описаны, начиная с детства. Как гражданин России, он своими делами и поступками столь славен и велик, что можно сказать и короче: всех достоинств и не счесть, это правда, а не лесть.
Мы в данном случае коснёмся только последних семнадцати лет, с 1834-го по 1851 год, его жизни и деятельности в должности главного командира Черноморского флота и портов, военного губернатора Севастополя и Николаева. А заодно постараемся найти ответ на вопрос «Почему за все прошедшие 234 года с момента основания Севастополя именно 17 лет командования Черноморским флотом адмирала М.П. Лазарева мы и сегодня благодарно помним и называем не иначе, как «лазаревская эпоха»?»
К слову, лучшая, на мой взгляд, благодарная память—это следовать добрым традициям, а с этим у нас в Севастополе сегодня, к сожалению, не всё благополучно…
Своим основанием морская крепость юга России—Севастополь—обязана князю Потёмкину и императрице Екатерине Великой—такова историческая истина. В такой же степени своим героико-романтическим архитектурно-ландшафтным обликом, даже после двух героических оборон, в ходе которых враг превращал наш город в сплошные руины, возрождённый, как птица Феникс из пепла, Севастополь и сегодня обязан адмиралу Лазареву…
За пять лет волонтёрской службы на боевых кораблях «царицы морей», Англии, в целях практики после окончания Морского кадетского корпуса в течение трёх кругосветных экспедиций в качестве командира корабля М.П. Лазарев повидал столько портов, что его, казалось, очередным уже не удивишь. Но впервые в июле 1832 года, уже в должности начальника штаба Черноморского флота, увидев Севастопольскую бухту, он в письме другу восторженно пишет: «…Что за порт Севастополь! Чудный! Кажется, что благодатная природа излила на него все свои щедроты и даровала всё, что только нужно для лучшего порта в мире».
Мне кажется, было бы полезно эти слова великого мореплавателя о Севастопольской бухте поместить на Графской пристани или у памятника Затопленным кораблям, дабы с них и открывающейся великолепной панорамы начиналось познание истории Севастополя.
Лазарева на тот момент покоробило лишь несоответствие облика красавицы-бухты убогому, увенчанному «хребтом беззакония», архитектурно-ландшафтному облику морской крепости юга России, с момента основания прозорливо названной императрицей Екатериной Великой Севастополем («достойный поклонения»).
Возможно, для войны и такой сгодился бы, но Севастополь для России—на века, и это должен осознавать каждый, даже впервые его узревший.
На тот момент начальнику штаба Черноморского флота контр-адмиралу Лазареву, фактически исполняющему обязанности командующего ЧФ, было не до красоты. В связи с «чумным бунтом» и его последствиями, упущениями в командовании Черноморская эскадра практически три года не выходила в море, а Турция в этот момент срочно запросила у России военной помощи. Вступивший в командование эскадрой контр-адмирал Лазарев вынужден был аврально готовить корабли эскадры и утратившие боевые навыки экипажи к морскому сражению, а вскоре и выйти с эскадрой в боевой поход.
Только через три последующих года, когда боеспособность эскадры была полноценно восстановлена, после утверждения в последний предновогодний день, 31 декабря 1834 года, в должности главного командира Черноморского флота и портов, севастопольского и николаевского военного губернатора вице-адмирал Лазарев мог позволить себе активно заняться и созиданием…
«Достойный поклонения» в единстве с Севастопольской бухтой и ландшафтом, Черноморским флотом, рукотворными объектами, в том числе и военного предназначения, должен и архитектурным обликом соответствовать своему названию.
Сегодня невозможно себе представить, как можно было с пилой, киркой и лопатой за полтора десятка лет «лазаревской эпохи» не только укрепить Севастополь, но и на века сотворить неповторимый героико-романтический архитектурно-ландшафтный облик города-воина?
Для осуществления своей «севастопольской мечты» командующий Черноморским флотом адмирал Лазарев лично приглашает в Севастополь лучших архитекторов, военных инженеров и художников страны. Он в полной мере использует впитанные познания и передовые идеи, обретённые в ходе пяти лет волонтёрской службы на английском флоте, трёх кругосветных экспедиций в ранге командира корабля и научного руководителя.
Да, при Лазареве всё вершилось ради повышения боеспособности флота и укрепления обороноспособности морской крепости юга России, но на основе передовых идей и «по закону красоты». Наряду с флотом Севастополь был настолько любимым детищем Михаила Петровича, что он вникал во все детали возводимых в нём строений. Даже по-солдатски не сентиментальный император Николай I, и тот часто уступал, как ему казалось, «неоправданным» тратам Лазарева на Севастополь. Широко известно упорство императора против возведения колонн на Графской пристани, в античном стиле дорогостоящего акведука, повторного строительства (вместо сгоревшей) Морской библиотеки, и не только…
Превращённый в руины в ходе второй героической обороны Севастополь авторитетные архитекторы «разумно» предлагали возвести на новом месте, что проще и дешевле. А руины оставить потомкам на память о войне…
Давайте мысленно уберём даже то немногое рукотворное, что сохранилось сегодня в нашем городе от «лазаревской эпохи», после двух разрушительных для Севастополя оборон. И наш нынешний город-герой до неузнаваемости потеряет своё героико-романтическое историческое лицо.
Можно в очередной раз перечислять сооружения, начиная с Графской пристани, Матросского бульвара с возведённым на нём первым в Севастополе памятником «Потомству в пример». Сохранился в облике «лазаревской эпохи» прежде «хребет беззакония»—Центральный городской холм, и сегодня являющийся исторической и архитектурной доминантой. А можно ли представить Центральный городской холм без рождённых благодаря «лазаревской эпохе» Владимирского и Петропавловского соборов?
Даже военные объекты периода Лазарева (две сохранившиеся каменные батареи—вечные «стражи бухты» и Лазаревские казармы—«стражи города-героя Севастополя») и через 170 лет не только служат, но и венчают все тот же героико-романтический облик Севастополя.
Важно нынешним созидателям и творцам в Севастополе проникнуться «лазаревским духом» хотя бы при возведении очередных строений и всевозможных пристроек. Не только «корыстными» глазами воспринимать Севастополь: где и что бы ещё если не пристроить, то хотя бы воткнуть или приткнуть…
Михаил Петрович Лазарев не щадил себя, всецело отдавался флотской службе и порученному делу, являлся личным примером и учителем для подчинённых. К сожалению, до Крымской войны и начала первой обороны он не дожил. Насмерть стояли за Севастополь в первую оборону впоследствии похороненные во Владимирском соборе рядом с Лазаревым, называющие его своим учителем руководители обороны—адмиралы Нахимов, Корнилов, Истомин.
Да, это были талантливые ученики—офицеры. Но есть учителя пожизненные, достигнуть уровня мышления которых не дано даже самым талантливым и верным их ученикам. Как и двенадцати апостолам…
Тяжёлая болезнь, а затем смерть за пять лет до начала Крымской войны командующего Черноморским флотом адмирала Михаила Лазарева дорого обошлась России. Он—истинный Учитель, к тому же пользующийся абсолютным доверием у императора России. Не для того с такой любовью и одержимостью Михаил Петрович отстраивал, укреплял и украшал Севастополь, в том числе и львами, античными скульптурами, изготовленными в Италии из каррарского мрамора, чтобы так легко отдать его на растерзание врагам.
Чем больше познаёшь М.П. Лазарева как личность, тем ярче ощущение, что при командующем Черноморским флотом адмирале Лазареве, будь он жив и здоров, война в Крыму проходила бы совсем иначе, возможно, даже и первая оборона Севастополю не понадобилась бы…
Обширная статья в «Славе Севастополя» за 31 января 2008 год обосновывает: «Восстановление памятника М.П. Лазареву—наш патриотический долг». А в мае 2008 года горсовет Севастополя принимает решение «О восстановлении памятника адмиралу М.П. Лазареву на Корабельной стороне, точной копии творения скульптора Н.С. Пименова, открытого 9 сентября 1867 г. на площади Лазаревских казарм. Севастопольским архитектором А.Л. Шеффером был даже создан проект восстановления памятника с установкой на прежнем месте.
Всё так же остаётся нереализованной инициатива энтузиастов и «Славы Севастополя» о восстановлении домика Лазарева на лестничном спуске от Георгиевского монастыря к Яшмовому пляжу. Кстати, очень скромного по сравнению с дачными «домиками» рядом, обильно выросшими нынче как грибы после дождя.
В истории России и Севастополя много личностей, дела которых во имя Отечества достойны нашего поклонения и которые служат нам, потомкам, примером во все времена. Но если из нашей истории и памяти вычеркивать, не брать в пример деяния и заслуги перед Отечеством даже таких «рыцарей без страха и упрёка», как Михаил Петрович Лазарев, то безблагодарное беспамятство нам гарантировано.
Кстати, когда М.П. Лазарев тяжело заболел, а средств на лечение не было, родственники решили обратиться за помощью к Николаю I. Узнав об этом, Михаил Петрович возмутился: «Я в жизни никогда ничего для себя не просил…»
Н. СТРЕЛЕНЯ.
