14o
Сколько людей, столько и мнений. В мировой политике также не существует однозначного подхода на, казалось бы, основополагающие, фундаментальные понятия. Как преодолевать различия и строить диалог с реальными партнерами, а не с мифами? Где граница, за которой заканчиваются права государства и начинаются права человека?
В филиале МГУ в Севастополе (ул. Героев Севастополя, 7) состоялась публичная лекция руководителя департамента прикладной политологии НИУ ВШЭ-С.-Пб Александра Юрьевича Сунгурова на тему «Государственный суверенитет и права человека: теоретические концепты и реальная практика». Наш корреспондент участвовал в беседе и задал эксперту ряд актуальных вопросов.
—Существует международная оценка состояния прав человека на территории Крыма и Севастополя. В частности, резолюция ПАСЕ по Крыму. В ней говорится о нарушении прав крымских татар, сексуальных меньшинств, об иных проявлениях ущемлений гражданских свобод. И есть наша внутренняя оценка: мы, жители полуострова, считаем, что все на самом деле обстоит не так. Это какой-то особый прецедент в международной практике? Почему так происходит?
—Собственно, нет. Я думаю, что мнение 
международных наблюдателей всегда может отличаться от мнения государства, которое представляется. И задача объединенных наций в целом, других структур, в том числе Совета Европы,—находить баланс и выяснять по мере сил истину: что же происходит на самом деле? Поэтому серьезные международные наблюдатели встречаются не только с представителями власти, но и с представителями гражданского общества, со всеми заинтересованными группами. И лишь после этого выносят свои заключения.
—Ну а что делать, если мы видим, что международные наблюдатели не очень-то хотят видеть и отражать реальную картину? Я читала резолюцию ПАСЕ по Крыму и считаю, что там всё шито белыми нитками, многое просто не соответствует действительности.
—В отличие от вас я не читал резолюцию ПАСЕ по Крыму, поэтому ничего не могу сказать.
—Между тем этот документ оказывает влияние на мировую общественность, вынуждает с ним считаться, мы же находимся под санкциями. Какие инструменты существуют в международной практике, чтобы цивилизованным путем отстаивать свое видение?
—В данном случае я вижу следующую необходимость: участвовать во всех международных организациях и отстаивать свое мнение. Других инструментов нет. Для того чтобы нас могли услышать, нужно быть открытыми, прозрачными и понимать то, о чем говорят.
—Согласитесь ли вы, что существует достаточно много спекуляций по поводу самого трактования прав человека. Например, будучи кандидатом в президенты, К. Собчак утверждала, что здесь, в Крыму, нарушаются права человека, она, дескать, получает тысячи заявлений от крымских татар и что она, испросив разрешения у сопредельного государства, готова ехать к нам с некой гуманитарной миссией.
—Я не слышал, чтобы она такое говорила, а лишь то, что, мол, вопрос с Крымом—это часть международных проблем, которые придется еще решать в будущем. Потому что система добровольного присоединения части государства к другому государству при согласии населения, к сожалению, уже имела место в ХХ веке, и поэтому люди во всем мире очень осторожны к этому вопросу, ибо знают, что за этим может последовать.
—Почему «к сожалению», если вы говорите о добровольном присоединении?
—Ситуация, когда, к примеру, часть Чехословакии в 1938 году присоединилась к Германии, была делом абсолютно добровольным. И Австрия тоже добровольно присоединилась к Германии…
—То есть в истории есть некий опыт, что заставляет других людей задуматься.
—Да, действительно есть над чем подумать. Надо понимать обеспокоенность людей, потому что был некий опыт, и им не хотелось бы, чтобы он повторился. Опыт, который напоминает то, что уже было в ХХ веке.
—Вы привели интересный исторический пример. Видимо, выстраивая диалог с международной общественностью, видя ту или иную оценку международного сообщества, нужно понимать, чем они могут руководствоваться.
—Конечно! Я первый раз был в Крыму в 2014 году на конференции. Видел и понимал, что то, что происходит, происходит исключительно по доброй воле людей! Но когда после этого я, как член Международной ассоциации обмудсменов, был в Литве, там состоялась беседа с депутатами, и они искренне не могли поверить, что кто-то хочет присоединиться к России. Искренне! Потому как у них свой опыт взаимоотношений с Россией, где достаточно трагических страниц. Это надо учитывать и приглашать людей, чтобы они могли воочию убедиться, что чувствует, чем реально живет местное население. Потому что очень важно понимать, как на нас смотрят другие. Иначе мы будем говорить не с реальными партнерами, а с вымышленными нами же. Как говорится, чтобы хлопнуть в ладоши, нужно иметь две руки.
* * *
Выступая веред студентами, профессор А.Ю. Сунгуров более подробно остановился на раскрытии понятий суверенитета и прав человека. Были озвучены исторические предпосылки и современные представления, обусловившие существующие различия. «Недоразумения», «границы непонимания»—все это стирается и предстает в несколько ином свете, если руководствоваться широкими представлениями в понимании процесса формирования государственной политики того или иного государства, помогает выстраивать диалог с реальными партнерами, а не с мифами.
А различия действительно есть. Даже само определение суверенитета делится отечественными и западными экспертами на суверенитет позитивный и негативный. Например, утверждает профессор А.Ю. Сунгуров, Евросоюз считает, что права человека выше, чем суверенитет отдельного государства, а Россия—что суверенитет все-таки выше. То есть все неоднозначно.
Существует право народа на самоопределение и на сохранение своих границ. Но Косово вышло из состава Сербии, и международное сообщество признало это, а волеизъявление Крыма вызвало в мировой политике массу проблем. Между тем и здесь не все просто. С одной стороны, принцип территориальной целостности является неотъемлемой частью международного права. Тем не менее в отечественных и зарубежных исследованиях доминирует мнение, что в многонациональном демократическом правовом государстве суверенитет зиждется на суверенитете всех его народов. Государство же может только властвовать в пределах данной территории, но не обладать неизменным правом на нее. С этих позиций с Крымом все в порядке.
Что касается прав человека, то и здесь можно говорить о пяти так называемых подходах. Права человека—как синоним свободы. Но, оказывается, свобода тоже бывает «негативной» и «позитивной». Это то, что в русском языке понимается под словом «воля»? Или речь идет о свободе ответственного человека, не допускающего чрезмерных действий?
Второй подход: права человека как отражение достоинства личности. И с этим тоже связано много вопросов. Откуда берется это достоинство? Что такое наше достоинство? Мы с ним рождаемся или оно должно быть воспитано? Как быть с теми людьми, которые не ощущают собственного достоинства?
Третье: права человека как обладание возможностями. Скажем, депутаты примут закон, что обладают правом бесплатного проезда на юг. Как остальным понимать такие права?
Права человека как характеристика отношений человека и государства. Что это означает? Вероятно, прежде всего состояние судебной системы. Способно ли государство удовлетворить решения собственных судов?
Наконец, права человека как инструмент ограничения власти государства над человеком. Как направить и изменить законодательство, чтобы оно в большей мере учитывало права человека и действовало в поддержку его развития? По мнению профессора А.Ю. Сунгурова, не нужно бояться ставить под сомнения те или иные действующие на текущий момент законодательные нормы, более того, необходимо изменять законы в сторону расширения и укрепления прав человека.
Оксана НЕПОМНЯЩИХ.
На снимке: А.Ю. Сунгуров.
_______________________
СУНГУРОВ Александр Юрьевич является руководителем департамента прикладной политологии С.-Пб филиала Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», президентом межрегионального гуманитарного и политологического центра «Стратегия», главным редактором журнала «Публичная политика», вице-президентом Российской ассоциации политической науки, членом правления Европейского института омбудсменов, членом правления экспертной группы «Европейский диалог», членом экспертного совета при Комитете по межнациональным отношениям и по образованию Государственной Думы РФ.
