15o
Никогда не смолкнет слава 25-й стрелковой Краснознаменной ордена Ленина Чапаевской дивизии. Нашу благодарную память она заслужила участием в героической обороне Одессы и Севастополя. В эти мартовские дни исполняется 100 лет со дня образования этого воинского соединения.
Его первые подразделения сформировались в провинциальном Николаевске Самарской губернии. Отряды красногвардейцев преобразовывались в части регулярной Рабоче-Крестьянской Красной Армии—батальоны, полки. Они вошли в состав дивизии, где одной из бригад командовал легендарный Василий Чапаев.
«Гулял по Уралу Чапаев-герой»—поется в до сих пор не забытой песне. Как ее забудешь, если Василий Иванович со своими соколами одержал крупную победу под Николаевском, брал Уральск, Пермь, Гурьев, другие города Среднего Поволжья, форсировал реку Белую…
Судьба отважного военачальника-самородка известна. Его имя в названии дивизии не случайно. Примечательно, что и ее полки были именными: 31-й Пугачевский, 54-й Разинский, 263-й Доматинский имени Фрунзе… Не забыт был и комиссар дивизии Дмитрий Фурманов.
Как только ликвидировали Уральский фронт, что означало завершение в крае Гражданской войны, недолго думали, чем в дальнейшем занять «чапаевцев». Их послали на фронт, но трудовой. Некоторое время в нужном месте они прокладывали железную дорогу. Но при этом их шашки были остры, порох—сухим и тачанки—на ходу. Тем временем их умение потребовалось в ином месте. На западе в жарких боях 25-я Чапаевская схлестнулась с белополяками. Полный итог участия соединения в Гражданской войне—награждение его в 1928 году (видимо, по случаю 10-летия со дня образования) Почетным Красным знаменем. Позже на его алое полотнище прикрепили и орден Ленина, на сей раз не за победы на поле брани, а за успехи на фронте трудовом. Согласимся, редкий случай.
Как ни милы были мирные будни, но ржаветь оружию испытанные бойцы не позволяли. С европейского запада потянуло пороховым дымком. Великую Отечественную «чапаевцы» встретили вблизи румынской границы, за которой Антонеску угодничал перед Гитлером. Пробил час, и их полки пошли на Советский Союз. На 2-3-й день войны завершается формирование управления Южного фронта во главе с командующим генералом И.В. Тюленевым. В перечне вошедших в его подчинение армий и корпусов мы не находим Приморской армии. Месяц спустя, 24 июля, ее соберут, чтобы препятствовать продвижению немецко-фашистских войск на Одессу. Неприятель уже форсировал Днестр у Дубоссаров.
На начало Великой Отечественной фашистская Германия и ее союзники имели впечатляющее преимущество перед нашими войсками. У них, например, на нашей западной границе насчитывалось пять тысяч самолетов против 1540 краснозвездных машин у нас. К 13 августа захватчики при массированной поддержке с воздуха обошли Одессу у Сычевки, которая расположена на полпути к Очакову, и вышли к морю. Таким образом, Южная Пальмира оказалась отрезанной от основных сил Южфронта. Защиту Одесского оборонительного района кроили из дивизий, в том числе и 25-й Чапаевской Приморской армии и подразделений местной военно-морской базы. Позже в ряды защитников Одессы встали 157-я и 422-я дивизии. Связь с блокированным городом худо-бедно осуществлялась по морю и по воздуху.
Силы воинов-«приморцев» и моряков скромны на фоне противостоящей стороны: 4-я румынская армия, больше десятка отдельных дивизий, тоже посланных Антонеску. Вместе с 72-й пехотной дивизией вермахта численность войск союзников составила 300 тысяч солдат и офицеров. В распоряжении наступавших были танки, много танков, и сотня самолетов.
Почти на 2,5 месяца защитники Одессы сковали два десятка дивизий и семь бригад противника. Хорош полководец не только тот, кто берет верх над врагом, но и тот, кто наделен даром при необходимости искусного маневрирования войсками, а попросту говоря, умением отступать.
К первым числам октября 1941 года поступило указание Ставки Верховного Главнокомандования в связи с усложняющейся обстановкой на Крымском полуострове оставить Одессу с переброской Приморской армии в Севастополь. Переброской не полка или даже дивизии. Армии!
К сожалению, к этому моменту тяжелая болезнь сердца свалила с ног командующего Приморской армией генерала Г.П. Софронова. В срочном порядке его заменил командир 25-й стрелковой Краснознаменной и орденоносной Чапаевской дивизии генерал-майор И.Е. Петров. Испытывая глубокое уважение к предшественнику, Иван Ефимович выступил за то, чтобы наши войска из Одессы выводить морем не постепенно в течение одной-двух недель, а сразу, в один день. Потребовалось некоторое время на пересогласование ранее намеченного плана с руководством Черноморского флота и даже с Москвой. Все происходило с соблюдением строжайшей секретности.
Вечером по всей линии фронта «приморцы» имитировали подготовку к масштабному наступлению. Со всех стволов ударила наша артиллерия, осуществлялось показное передвижение войск. Враг затаился, начал вгрызаться в землю. А тем временем дивизии и полки по четкому плану устремлялись в порт. На морском рейде, у причалов, их уже ожидали прибывшие сюда якобы с маршевым пополнением транспорты «Чапаев», «Калинин», «Восток», «Абхазия», «Армения», «Украина» и другие корабли Черноморского флота. Риск был огромен. Фронт на всем протяжении оголился. Подстраховка ночной посадки армии на плавсредства осуществлялась частями 25-й Чапаевской дивизии. С 5 октября в командование этим соединением вступил генерал-майор Т.К. Коломиец.
В ночь с 15 на 16 октября из Одессы было вывезено 86 тысяч бойцов, 15 тысяч гражданского населения, 500 орудий, 1158 автомашин, 163 трактора, 3500 лошадей, 20 тысяч тонн боеприпасов, 25 тысяч тонн оборудования одесских предприятий, масса других грузов. На рассвете 17 октября караван из более чем 40 судов благополучно пришел в Севастополь. Классика! Жаль, что уникальный опыт «приморцев» хотя бы частично не был использован в Севастополе в первых числах июля 1942 года.
Выражение «В направлении главного удара» кажется застывшим штампом. А мне, может, не устоять от соблазна вынести его в заглавие этих заметок. Я перевернул гору литературных материалов, и везде одно и то же: «В направлении главного удара». С корабля «чапаевцы», «приморцы» вместе с войсками 51-й армии пошли на север полуострова, к Ишуни, встречать неприятеля. Но было поздно: численно превосходящие силы врага уже вышли на оперативный простор. Где-то у Сарабуза, как тогда назывался современный поселок Гвардейское, собрался Военный совет Приморской армии. «Перед нами два пути,—сказали там,—один—уже кое-где перерезанный немцами на Севастополь, второй—на Керчь. Вторым уже воспользовалась 51-я армия. Звучали несмелые голоса с предложением последовать за ней. Дело верное. Но «приморцы» решили по проселкам, через горы пробиваться на выручку Севастополю. Об этом твердо заявил на Военном совете и командир 25-й Краснознаменной орденоносной дивизии генерал-майор Т.К. Коломиец: «На Севастополь!»
Очевидно, в этот знаковый момент «приморцы» вспомнили самые драматичные, самые тревожные дни обороны Одессы. Тогда немецко-фашистские войска подошли настолько близко, что получили возможность поливать артиллерийским огнем улицы и площади Южной Пальмиры. Ей на выручку пришел Севастополь.
Сегодня об этом напоминает памятник, который высится на знаменитом островке в Казачьей бухте. На вмурованном в пьедестал мраморе выбито: «В сентябре 1941 года для оказания помощи защитникам г. Одессы в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в б. Казачьей были сформированы десант в составе 3-го полка морской пехоты и отряд кораблей поддержки. Десантной операцией руководил контр-адмирал С.Г. Горшков. 22.09.41 г. десант высадился в р-не Григорьевки и во взаимодействии с войсками фронта нанес сокрушительный удар по врагу».
Вместе со взбодрившимися «приморцами» морпехи у Григорьевки гнали фрицев так далеко, что сами остановились. Увлекшись, они могли оказаться отрезанными от моря, от кораблей обеспечения на рейде.
В Севастополе, как и в Одессе, линия обороны была поделена на секторы. Все четыре были важны, третий—особенно: он прикрывал короткий доступ к Северной бухте. Это почти восьмикилометровый отрезок: нынешнее Фронтовое—Камышлы—Трензина балка. Полистайте двухтомный ежедневник—подробную хронику обороны Севастополя точного в оценках исследователя Геннадия Ванеева. Редкая страница обходится без упоминания кордона «Мекензия № 1», хутора Мекензия; очень часто в записях упоминаются Камышловский, Мартыновский овраги, станция Мекензиевы Горы. Некоторые из этих пунктов не единожды переходили из рук в руки, но в итоге остались в руках бойцов 25-й Чапаевской дивизии до последних дней обороны. Кстати, все это время комендантом третьего сектора обороны оставался генерал-майор Т.К. Коломиец.
В течение первых трех дней третьего штурма Севастополя малочисленный гарнизон дзота № 11—комсомольцы Калюжный, Погорелов, Мудрик, Радченко, Четвертаков, Доля и командир—старшина 2-й статьи Раенко—поклялся в схватке с врагом стоять насмерть. К 20 декабря вели жалящий огонь по врагу лишь Четвертаков и Калюжный. Калюжный оставил написанную собственной кровью записку со словами: «Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Держитесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак. Клятву воина я сдержал…» «Чапаевцы» отбили священную высоту, где совершили свой подвиг краснофлотцы.
«Чапаевцы» Людмила Павличенко, Нина Онилова, Владимир Симонок, отец и сын Ямщиковы—это отдельные сюжеты о стойкости, храбрости, жертвенности во имя Родины. Десятое июня 1942 года—а немцы готовы поднять руки вверх перед «чапаевцами», «приморцами», севастопольцами. «Непрерывный губительный огонь артиллерии противника,—говорилось в донесении штаба 11-й немецкой армии «наверх»,—ведется по всем нашим позициям… Под адским артиллерийским огнем противника наступление дальше вести невозможно».
По случаю окончания обороны Севастополя издавались приказы, в различных газетах публиковались статьи. И везде отмечался весомый вклад в борьбу с врагом Приморской армии вообще и 25-й стрелковой Краснознаменной ордена Ленина Чапаевской дивизии в частности. Назывались имена генералов И.Е. Петрова и Т.К. Коломийца. Мы встречаем также эти имена в приказе Верховного Главнокомандующего, опубликованного в мае 1944 года после того, как с участием их соединений Севастополь был очищен от оккупантов.
Мне известны две развернутые экспозиции музеев Приморской армии. Одна из них—в Инкермане, в школе-интернате имени генерала И.Е. Петрова, вторая—в местах былых жарких боев, в Камышлах, в скромном домике ветерана 25-й стрелковой Краснознаменной и орденоносной Чапаевской дивизии Шевкие Абибулаевой. Шура, как ее называли «чапаевцы», попросила зачислить ее в состав дивизии. А была она юной девушкой, юной настолько, что потребовалось письменное разрешение родителей, прежде чем ответить на ее многочисленные просьбы должным образом.
…Василий Лановой как-то сказал: «Не было бы Сталинграда, не было бы Победы». Об этом мы как-то напомнили читателям «Славы». Один из ветеранов продолжил мысль народного артиста СССР: дескать, не было бы Сталинграда без Севастополя. Второй добавил: не было бы Севастополя без Приморской армии. Сегодня осмелюсь сказать, что и Приморская армия была бы не та без 25-й стрелковой Краснознаменной ордена Ленина Чапаевской дивизии. Смелое утверждение. Но что-то в нем, согласитесь, есть.
А. КАЛЬКО.
На снимках: Т.К. Коломиец среди бойцов дивизии; Шевкие Абибулаева сегодня.
