СТД

Никогда не писал настолько предсказуемый материал в любимую газету!.. Если кто не заметил в повседневной суете и заботах, то вчера, 27 марта, случился Всемирный день театра. Оттого и возник непреодолимый зуд в руках написать не о конкретном режиссере, артисте, завлите, балетмейстере, сценографе или о милой гардеробщице, а о феномене возрождения севастопольского театра вообще! В силу своих профессиональных обязанностей я вынужден следить за театральной жизнью города, сравнивать ее с недавним прошлым и пытаться сделать прогнозы на день завтрашний. Сразу предупреждаю: мнение субъективное, но оно непоколебимое. Вот каким получился собирательный сценический образ СТД (Севастопольского театрального дома). Пестрый профиль СТД в самой «закулисной» рубрике «Профили».

Раньше я наивно предполагал, что главной персоной в любом театре является, конечно же, режиссер. Прошло немного лет, и я понял, что это не совсем так. Точнее, совсем не так. Режиссер своими безумными концепциями и предстоящими проектами может удивлять и поражать чувственных барышень на светских вечеринках или в богемных тусовках, но довести любой спектакль до сцены, до зрителя без директора не сможет ни один, даже самый гениальный режиссер.
Возможно, прозвучит несколько крамольно, но театр в первую очередь—производство, конвейер, фабрика, если угодно! А любым производством должен управлять профессиональный хозяйственник и финансист, тогда «конечный продукт» дойдет до «потребителя» и принесет славу создателю, а театру—прибыль на следующий грандиозный проект. Любому режиссеру найти идеального директора-единомышленника еще труднее, чем разглядеть в хрупкой девушке-студентке будущую мегазвезду! Благо в Севастополе все директора театров, за которыми я давно и пристально наблюдаю, делают все возможное и невозможное, чтобы каждый новый спектакль был успешным и становился событием сезона.
Режиссер… О, режиссер—это сгусток амбиций, бредовых (на первый взгляд) идей, медиум между небом и землей, небожитель, «городской сумасшедший» (в хорошем смысле) и анфан террибль в одном флаконе! Этот человек одержим очередным спектаклем, беременен «революционными» идеями, нон-конформист, мечтающий изменить мир (желательно, к лучшему), покуситель на стереотипы и стандарты… Почему-то в очередной раз с ностальгией вспоминаю Романа Мархолиа, который постоянно создавал вокруг себя очаги турбулентности и не боялся показать зрителю свое авторское восприятие мира. Не скажу, что его взрывоопасная эстетика на сером фоне той эпохи упадничества была всем по душе, но он ни разу не пошел на поводу у нетребовательного зрителя!
Нынешняя когорта молодых (и не очень) севастопольских режиссеров радует своим «политеизмом», но… У меня закрадывается сомнение, будто они немного боятся пересечь «запретную черту», «красные флажки», нарушить табу. Повторюсь, что выражаю свое собственное субъективное мнение. Правда, лично мне немного не хватает озорного творческого хулиганства, беззлобного куража, куртуазного стеба… Нет, речь не о необоснованном употреблении со сцены ненормативной лексики, не об откровенных сценах и не об обнажении тел…
Мне как воздуха не хватает обнажения души человеческой в моменты ее взлета ввысь или падения в бездну. Ведь только после такого обнажения у зрителя и наступает катарсис, когда после закрытия занавеса он задает себе единственный вопрос: «А я кто такой? Тварь дрожащая или право имею?» Но, как правило, большинство провинциальных театров боятся своей репертуарной политикой, смелым экспериментом отпугнуть «неподготовленного» зрителя. Отсюда и возникает практика постановок легких беспроблемных водевилей «из жизни обывателя». Всем смешно и радостно…
К моему счастью, в Севастополе года три назад ситуация с репертуаром главных театров радикально повернулась лицом к психологическому театру! Даже ТЮЗ ставит проблемные спектакли, а не шоу в формате «Все лучшее—детям»! Воздержусь от названий, сравнений и фамилий авторов, но тенденция налицо. Зритель стал ходить в театр как в храм, а не как в цирк. Теперь этот самый зритель хочет думать, сопереживать, сострадать, быть активным участником действа, а не зевакой перед витриной супермаркета. Даже и не знаю, кого благодарить: постановщиков, директоров, завлитов или нас с вами, зрителей. Но в любом случае спасибо за то, что вы заставляете нас задаваться вечными вопросами: «Кто я? Откуда я? Зачем я? Куда иду?»
Артисты… Я бесконечно благодарен авторам уникального проекта «Словотворение»! Он, как лакмусовая бумажка, показал потенциал театральной молодежи Севастополя. Артиста, предоставленного самому себе, без диктата режиссера, без «намордника» драматургии, без «спасательного круга» в виде партнеров, декораций, костюмов, грима и прочая, вышедшего один на один со своими чаяниями, мечтами, страхами, мыслями, ну и, соответственно, талантом. В таком проекте невозможно сфальшивить, слукавить, сыграть «вполноги»—только «сухой остаток» твоего нераскрытого гения или твоей же бездарности. К чести нашей молодежи, они на прошедшем «Словотворении» установили настолько высокую планку исполнительского мастерства, показали себя с такого неожиданного ракурса в своих авторских короткометражных моноспектаклях, что многим режиссерам пришлось крепко задуматься: а прав ли я был, когда смотрел на него (нее) как на классического комика, не разглядев брутального трагизма и обреченного одиночества?!
Хотя, с другой стороны, срабатывает эффект «на цепи». Наверняка каждый из читателей хоть раз видел взбешенную собаку, готовую разорвать вас на молекулы, если бы она не сидела на цепи. И вдруг цепь обрывается… И?.. Растерянность, недоумение, робость, страх, вакуум… Все-таки Станиславский был прав, когда провозгласил наступление эпохи «режиссерского театра» вместо театра «актерского». Артисты—великие выдумщики, к тому же уверенные, что именно благодаря их блистательной игре спектакль имеет успех у публики. Они готовы даже из эпизодической роли сотворить собственный бенефис, растаскивая таким образом цельное «одеяло» спектакля на мелкие пестрые «лоскуты». А главная задача режиссера как раз и заключается в том, чтобы из множества разноцветных «стеклышек» выложить красивое и стильное мозаичное «панно», чтобы из зала оно выглядело цельным и осмысленным!
Самая важная составляющая феномена по имени Театр—его величество Зритель! Согласитесь, что все театры скрупулезно работают над конечным результатом—востребованностью. Ведь даже самый гениальный театральный эксперимент при пустом зале быстро зачахнет и канет в небытие. Сцена и зал сродни сообщающимся сосудам: они питают друг друга духовной энергией, держат на плаву и придают сил жить и творить дальше. К зрителю нельзя относиться снисходительно, но и заигрывать с ним—смертельный номер! Он никогда не простит фальши и заискивания, откровенной халтуры или выпендрежной зауми.
Найти золотую середину—вот формула успеха любого театра. Но как протиснуться между Сциллой пошленькой истории банального адюльтера и Харибдой «высокой прозы» Камю, Кафки или Ионеско?.. Вот почему в каждом городе непременно должен быть свой ТЮЗ, который выполняет очень важную функцию—учить будущего зрителя театральной азбуке! Благо нам повезло с ТЮЗом, и во многом благодаря ему севастопольский зритель очень разборчив и требователен. Его не заманишь откровенной халтурой или однодневной антрепризой.
Критика и цензура… К сожалению, профессиональной театральной критики в Севастополе еще нет. Есть несколько человек, которые пишут о театре тепло и благожелательно, но… Критик должен не только гладить по голове и экзальтированно описывать атмосферу удачной премьеры, но и «ставить в угол», «бить по рукам» и «включать контрастный душ» для отрезвления от головокружительного успеха. А это, как выясняется, достаточно тяжело для небольшого города. К тому же «обидеть художника может каждый»… Критику необходимо держать театральную «птичку» в кулаке нежно, чтобы не повредить крылья, но и достаточно крепко, чтобы она не упорхнула. Согласитесь: задача не из легких, но решать ее все равно придется.
А что касается цензуры, то лично я категорически против! Ведь главный цензор—это сам художник, который никогда не позволит, чтобы в его «ребенка» прокрались вульгарность и пошлость. Покажите мне тех родителей, которые разрешают своим чадам сквернословить, употреблять алкоголь и наркотики, прелюбодействовать. Цензура должна работать, как таможенная служба: не выпускать на сцену (в искусство вообще) «запрещенные товары и продукты». С другой стороны, искусство как раз и исследует все нарушения Библейских заповедей. Желательно, чтобы у зрителя эти моменты вызывали отвращение, а не желание повторить дома все увиденное в театре.
Теперь несколько строк о «братьях наших меньших»—об альтернативных театрах и независимых труппах. Могу свидетельствовать: они есть и их немало, что радует. Ведь такие небольшие театры—это своего рода лаборатории, в которых ставятся самые неожиданные и смелые эксперименты. И вполне возможно, что уже завтра результаты их «подпольной» деятельности будут признаны мейнстримом, а новая эстетика будет канонизирована. К сожалению, наши министры культуры не проявляют ни малейшего интереса к их творческим поискам. А зря. «Большие» театры под крылом государственного финансирования выживут в любых условиях, а «лабораторию» можно сровнять с землей одним отказом в аренде подвала. «Куколка лежит в коконе, и никто не знает наперед, какая получится бабочка»—это о наших театральных мастерских, студиях, лабораториях… Их надо беречь, как краснокнижные растения.
Я рад, что живу в эпоху театрального ренессанса в Севастополе! Это когда в кассы выстраиваются длинные очереди, билеты распродаются задолго до спектакля, залы переполнены, нашими театрами восхищаются избалованные столичные зрители, а критики пишут восторженные отзывы! Кстати, большую роль в этих кардинальных переменах играет Севастопольское отделение СТД России, за что им отдельное спасибо. Спасибо всем причастным за то, что теперь каждый вечер приходится делать мучительный выбор: в какой театр и на какой спектакль пойти! Спасибо театру за то, что он по сути является последним хранителем русского языка (радио и ТВ, увы, потеряли эту важную функцию), а стало быть, и всей культуры! Помните мудрое наблюдение драматурга Александра Марданя: «Чем больше зрителей в зале, тем меньше заключенных в тюрьмах и колониях!» Лучше не скажешь.
Поэтому поздравляю всех нас со Всемирным днем театра! Наконец-то это время пришло—«Время жить в театральном Севастополе»!

К сему Андрей Маслов.