21o
Севастополь знаменит выдающимися памятниками прошлого. В средние века, например, в любимой сегодня нами Балаклаве генуэзцы короновали гору Кастрон стенами и башнями крепости Чембало. В свое время не ведавший усталости в далеких, в чем-то вынужденных путешествиях Адам Мицкевич посвятил ей сонет. О Чембало писали также исследователи старины глубокой, такие как Долгорукий (1773 г.), Паллас (1794 г.), Кёллер (1821 г.), Кёппен (1837 г.), Аркас (1848 г.), Юргевич (1863 г.), Кондараки (1875 г.), Скрыжинская (1926 г.), Веймарн (1929 г.), Репников (1940 г.), Якобсон (1964 г.)…
…Свои тайны Чембало открывает новым поколениям ученых-историков. С перерывами в течение двух десятилетий на территории местами скрытого слоем земли городища раскопки осуществляет экспедиция под руководством Николая Алексеенко, заведовавшего тогда филиалом «Крепости Чембало и Каламита» Государственного историко-археологического музея-заповедника «Херсонес Таврический». С 2002-го каждый год на Кастроне увлеченно трудится Южно-Крымская экспедиция из Санкт-Петербурга. Все это время развернувшимися у нас работами руководит заместитель директора Государственного Эрмитажа Светлана Адаксина. Накануне завершения очередного сезона на рубеже нынешних лета и осени ученая-археолог согласилась ответить на вопросы корреспондента «Славы Севастополя».
—Светлана Борисовна, широкому кругу россиян и гостям из-за рубежа Государственный Эрмитаж больше известен как хранитель и пропагандист богатейших коллекций исторического мирового наследия. В то же время его сотрудники ведут научную работу по многим направлениям.
—В настоящее время одних только 
экспедиций археологов мы формируем в пределах четверти сотни. Их командируем не только по отечественным городам и весям, но и в Турцию, Италию и в некоторые другие страны ближнего и дальнего зарубежья. Крым в этом отношении—рекордсмен. В нынешнем году он принял из города на Неве девять партий. В Феодосии по-хорошему молодой по составу коллектив увлекла перспективная подводная археология. В Судаке не первый год продолжается изучение древнего порта, в течение свыше сорока лет мы не оставляем без внимания городище Солхат—сегодня это старый Крым. Еще дольше Меккой для археологов является Керчь—её поселение периода античности. Мирмекий—один из них.
—Чем привлекли ваше внимание Балаклава и ее гора Кастрон?
—Чембало—один из ключевых памятников наследия генуэзцев на Крымском полуострове. Он поставлен в их перечень рядом с Кафой (Феодосией) и Солдайей (Судаком). Длительное время в Балаклаве базировалась бригада подводных лодок. В условиях режимного города антропогенная нагрузка на памятник практически отсутствовала—он сохранился достаточно хорошо. Верно, что через Кастрон прошла череда известных предшественников, и временами мы чувствовали: нам предстоит поднять некую целину.
—Руководитель мангупской археологической экспедиции Таврического госуниверситета Александр Герцен с трудом воспринимает с порога заданный вопрос о материальных находках. «Мы не кладоискатели»,—однажды отрезал Александр Германович. Он предпочитает вести речь о добытых сведениях, знаниях научного характера. Насколько обогатились наши знания по теме прошлого Чембало?
—Высшая точка горы Кастрон с руинами средневековой генуэзской крепости приподнята над поверхностью моря на 116,9 метра. Возведенные главным образом в 20-60-е годы XV века видимые в настоящее время стены и башни внешней линии обороны ограждают с востока и северо-востока территорию примерно в 3,4 гектара.
В течение прошедших лет участниками Южно-Крымской археологической экспедиции Государственного Эрмитажа изучались объекты оборонительной системы и внутригородской застройки на площади, превышающей 2,5 тысячи квадратных метров. Мы, исследователи памятников, трудились в сложных условиях на участках местами с крутизной склонов 17-30 градусов. На них улочки с жилыми домами, храмами, водопроводами прокладывали на террасах. Их ширина не превышала пяти с половиной метров. Мы выделяем структурно-планировочные доминанты: цитадель на вершине Кастрона и консульский замок Святого Николая, нависающий над входом в Балаклавскую бухту.
Существование средневекового поселения на Кастроне делится на следующие периоды: «византийский»—V-VI века новой эры до 70-х годов ХIII века; «золотоордынский»—с 70-х годов XIII века до 1345 года; «генуэзский»—с 1345-го по 1475 год и, наконец, «османский»—с 1475-го по 1771 год. Известно, какими событиями обусловлено деление на периоды богатой на события истории Чембало. В 1475 году, например, высадившиеся на полуострове турки подчинили себе Крымское ханство. Почти три века спустя последовало усиление на него влияния России блистательной эпохи Екатерины II.
—Рискну поспорить с Александром Герценом: добытая научная информация—это результат познания поднятых из слежавшейся в течение веков и тысячелетий земли артефактов—немых свидетелей истории. Но в руках ученых они заговорят. Светлана Борисовна, напомните, пожалуйста, в каком году вы обрели за барбаканом, то есть щитом одной из башен, настоящий клад—фреску с изображением Девы Марии с божественным младенцем.
—На нашу долю удача выпала в 2004 году. Кладу аналога пока нет. Судя по всему, в 1475 году, когда турки осадили Чембало, верующие решили спасти от иноверцев самое ценное—фреску с изображением Богородицы. Но фреска—не икона на доске. Фреску не снимешь со стены храма. Глубоко верующий человек решился соскоблить слой штукатурки с живописью. Он хотел вернуть ее фрагменты на место сразу, как только схлынет опасность. Ведь за полвека до этого воинство соседнего княжества Феодоро как пришло на Кастрон, так и ушло. Человек как мог сбил со стены фреску! Ее фрагменты бережно завернул в тряпицу и прикопал в земле, как казалось ему, до лучших времен. К сожалению, они наступили почти 530 лет спустя. От тряпицы остались лишь следы. Могли угодить в отвал и детали фрески (вначале их приняли за фрагменты покрытия стены), если бы не повышенное внимание нашей команды. В лагере оказавшиеся на месте реставраторы государственного Эрмитажа взялись стыковать кусочки штукатурки. Буквально на наших глазах родилось подлинное чудо.
—В настоящее время, как известно, ваша замечательная находка—украшение экспозиции заповедника «Херсонес Таврический». Иногда специально хожу в музей, чтобы взглянуть на спасенную петербуржцами святыню.
—В этой части нашей беседы уместно вспомнить организованную более века назад при Эрмитаже императорскую археологическую комиссию. Наши предшественники (Лёпер, например) вели раскопки не только на городище античного города, но и на Мангупе, и в других местах пригорода Севастополя. Обнаруженные здесь, а также в Керчи, в старом Крыму, в Бахчисарае находки пополнили коллекцию Эрмитажа. Часть их выставлена для постоянного показа в отделе античного мира. В настоящее время артефакты в полном объеме передаются в фонды Государственного историко-археологического музея-заповедника «Херсонес Таврический».
—Мне уже известно, что в прошлом году в ходе работ на башнях № 2 и 5 составлена коллекция из 21 монеты: золотоордынских, ханских, генуэзско-татарских, херсоно-византийских, османских.
—Нас интересовало все. Описан, например,
981 образец костных остатков животных и птиц, мясом которых питались жители Чембало, животных, которые скрашивали их быт. Наиболее распространены были овцы и козы, хотя попадались также зайцы, косули и даже благородный олень, а еще дельфины и крабы. Большую радость доставили уцелевшие в огне пожарищ 1475 года блюда, изготовленные в Арагонском королевстве (это часть современной Испании) и в Османской империи, которую прославили гончары города Изник. Последние поставили перед собой амбициозную задачу: разгадать секрет изготовления китайцами фарфора. Раскрыть их тайну не удалось, но османским мастерам удалось создать нечто новое из глины с подглазурной росписью кобальтом. От легкого прикосновения она поет подобно белому золоту царей, как называли китайский фарфор. Два блюда Изника пострадали при обрушении полыхавших в огне крыши и потолка. Все же они считаются археологически целыми, коль фрагменты на месте и их можно скрепить современными средствами. Большая удача!
—Можно ли сегодня говорить о предварительных результатах полевого сезона текущего года?
—Рановато, конечно. Скажу разве что об интересе, который в течение многих лет проявлялся нами к расположенному на склоне, обращенном к открытому морю, так называемому городу Святого Николая с одноименным храмом. Как там была организована жилая застройка, как располагались жилые дома, крепостные стена и башня, иные объекты? С каждым снятым слоем земли нас приводил в восторг вид монументальных стен, сложенных из идеально обработанных блоков. Пленили по-итальянски узкие улочки шириной всего метр 20 сантиметров. Разве ведали в то время жители о грядущей лавине чадящих автомобилей? Полагали, что вьючным осликом все и закончится. Такие улочки я видела в старой части Генуи.
—Что привело вас на Апеннинский полуостров?
—Желание сдуть пыль с хранящихся в богатых архивах итальянских городов документов, касающихся прошлого крымских крепостей, в том числе и Чембало. Тянуло прикоснуться к закладным каменным доскам, некогда снятым со стен башен на горе Кастрон и вывезенным в Италию. Они идеально сохранились и хранятся в Морском музее Генуи. В лаконичных текстах нашлось место для гербов и упоминания консулов Чембало: Барнабо Грилло, Батиста ди Олива…
—Можно ли их вернуть в Балаклаву, подобно тому, как вернули Херсонесский колокол из Парижа?
—Легче изготовить копии. Претензии на музейную собственность—неблагодарное занятие. Можно создать прецедент.
—Памятники старины глубокой… Не пора ли уже достаточно исследованные, изученные в Балаклаве храм Юпитера Долихена, крепость Чембало, жилую застройку у рынка Кадыковки и другие объекты музеефицировать?
—Об этом нужно говорить. На этот счет мы готовы предоставить необходимые научные обоснования. Музеефикация неизбежно потребует солидных финансовых вложений. Но при верной постановке дела они обернутся выгодой. Главное—памятники заслуживают того, чтобы о них знал широчайший круг людей, поток которых в Балаклаву растет. Как и музей фортификационных сооружений, музей истории и археологии, по существу—второй «Херсонес Таврический», привлек бы массу посетителей.
—Листаю замечательно изданный в Санкт-Петербурге очередной отчет о проделанной у нас научной работе. Вижу: рядом с вами, Светлана Борисовна, и другими вашими земляками работают сотрудники «Херсонеса Таврического» и некоторых крымских профильных учреждений. Ученый секретарь музея-заповедника Наталья Гинькут, например, составила музейный вариант коллекционной описи. Опись монет выполнена заведовавшим тогда филиалом «крепости Чембало и Каламита» Николаем Алексеенко, в ходе раскопок на башне № 5 полевой дневник старательно, без замечаний вел научный сотрудник Балаклавского филиала «Херсонеса Таврического» Евгений Неделькин, геодезическую съемку осуществлял ведущий инженер отдела археологии института археологии Республики Крым Владимир Семенов.
—Все мы продолжаем изучение памятников истории, начало которому положили наши предшественники, в том числе и члены императорской комиссии. Мы дорожим сложившимся сотрудничеством с коллегами из Севастополя и Крыма. Оно продолжится в интересах науки.
—Светлана Борисовна, представим Санкт-Петербург зимой с холодами, куцым донельзя световым днем. О чем вы думаете, отвлекшись на минуту от составления отчета о состоявшемся полевом сезоне в Балаклаве, число которых вот-вот достигнет 20?
—Нарисовали же вы картинку… В такие минуты меня не отпускает желание вернуться в Балаклаву. Кстати, если продолжить речь о круглых датах, то замечу, что сезон текущего года был 40-м в моей трудовой и научной деятельности. Впервые я приехала на полуостров в 1978 году. Это был Тарханкут, где обнаружили античную усадьбу. Потом были Старый Крым, Алушта… На Аю-Даге мы исследовали монастырек. На него указал лесник: спасайте, дескать, от вандалов. Пути святого Иоанна Готского привели в Партенит, на место, где высился храм Петра и Павла. О Балаклаве, покорившей мои сердце и душу, уже сказано.
—Спасибо вам за беседу. Успехов в дальнейших сезонах!
Интервью провел А. КАЛЬКО.
На снимках: раскопки города Святого Николая; С.Б. Адаксина; блюдо мастеров османского Изника.
Фото автора.
Авторитетно
В Крыму в античном городище Мирмекий археологи нашли мраморную статую, относящуюся к эллинистической эпохе, III-I века до нашей эры. (Она весит 110 килограммов.—Ред.).
Это небольшой город Боспорского царства, основанный греками-ионийцами в VI веке до нашей эры. С 1999 года здесь работает Мирмекийская археологическая экспедиция Государственного Эрмитажа.
—Это первая большая статуя в истории раскопок Мирмекия,—рассказал начальник экспедиции Александр Бутягин.
—Вероятнее всего, это изображение философа или драматурга,—предположил Артем Попов, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и петербурговедения Санкт-Петербургского госуниверситета культуры и искусств.
Также на раскопках найдены костяная фигурка Меркурия, обломок скульптурного рельефа и много бронзовых монет.
«Российская газета. Неделя» от 30 августа с.г.
* * *
«В 2017 году в ходе раскопок башни № 5 обнаружено 12683 фрагментированных или целых предмета. Особо интересной является коллекция вооружения, которая не имеет себе аналогов в археологии средневекового Крыма. Так, здесь обнаружено более 900 обломков пластин ламинарного доспеха, 483 целые и фрагментированные пластины от латинского доспеха типа «бригандина», 1736 наконечников арбалетных болтов, 633 наконечников стрел».
Из отчета об археологических исследованиях крепости Чембало (г. Балаклава) в 2017 году.
