15o
…Впервые актер Олег Янковский меня потряс своей неповторимой игрой в 1984 году, когда за несколько часов до отлета в Москву я решил убить время и купил билет на фильм Андрея Тарковского «Ностальгия», который демонстрировался в здании самого «первого экрана» Симферополя—кинотеатра им. Т.Г. Шевченко. Кстати, спустя несколько месяцев эпатажная кинолента была в СССР запрещена…
Олег Иванович в этом фильме запечатлел образ писателя Андрея Горчакова, которого судьба забрасывает в Италию для изучения творчества забытого эмигранта—русского композитора XVIII века. Герой Тарковского с изумительной достоверностью играет роль человека, волею провидения ощутившего себя лишним на этом свете, всеми брошенным и терзавшимся невозможностью вернуться на Родину из-за различных печальных обстоятельств…
Помнится, я тогда вышел из кинотеатра с чувством какой-то потери и ощущением недосказанности…
Как вызревает ностальгия
…Как же Олегу Янковскому удалось так блистательно осуществить замысел мятежного, вообще-то неугодного властям режиссера? И лишь спустя много лет небольшая публикация в «Комсомолке» пролила свет. Тарковский всегда был безжалостен к актерам, обожал ставить на них свои эксперименты. И вот, оказывается, чтобы достичь кристальной достоверности «обнаженного чувства», он уверил Янковского в обязательной необходимости запереться в римской гостинице на целый месяц, похудеть на несколько килограммов и… таким образом проникнуться ностальгическими переживаниями, так сказать, вживую…
Без номинального наличия валюты, практически бесконтактно, то есть не зная языка обитателей страны Марко Поло и Леонардо да Винчи, Олег Янковский с трудом, но стоически сумел-таки прожить-пережить этот черный месяц, исполненный ощущением потерянного времени и отчаяния, обуреваемый теми же чувствами, что и его герой. Потому в итоге и выкристаллизовалась такая потрясающая рефлексия образа…
Тарковский был в восторге. Но на Каннском кинофестивале «Золотую пальмовую ветвь» присудили другому фильму. В позу встал член жюри Сергей Бондарчук, который настаивал на возвращении Тарковского на Родину. Ему негодующе вторил и председатель Госкино СССР Ф. Ермаш…
Поистине дарование, одухотворенное перенесенными страданиями, достойно высочайшего уважения. И в этой киноленте Олег Янковский в очередной раз раскрыл свой разносторонний талант мастера, которому были по плечу абсолютно все роли—от трагической до комедийной.
Лучше самого Тарковского, однако, вряд ли можно что-либо сказать по этому поводу: «Олег воплотил образ, в котором было глубокое страдание русского интеллигента в тот период, когда интеллигентность постепенно уходила из жизни»…
Предназначено было случиться…
…23 февраля мы отмечаем 75 лет со дня рождения нашего замечательного актера театра и кино Олега Ивановича Янковского, которому волею судеб было суждено стать последним народным артистом СССР. Ему посчастливилось прожить вообще-то безоблачную жизнь, если, конечно, не считать отравившую юность Олега трагедию его отца, шляхтича, потомственного дворянина, бывшего штабс-капитана лейб-гвардии Семеновского полка, Георгиевского кавалера, а после революции 1917 года—соратника Тухачевского, за что он и был дважды арестован и репрессирован…
Однако его младший сын не разделил судьбу своего родителя и за весь послевоенный, по-прежнему чреватый ГУЛАГАМи период биографии страны так ни разу и не попадал в поле зрения спецслужб. Может быть, и потому, что никогда не вступал в политические дискуссии, не ставил своей подписи «в защиту», не выходил на митинги…
Вообще по жизни, как отмечает его большой друг и наставник, главреж Ленкома Марк Захаров, это был «великий молчун». И действительно многие роли Олега Янковского и в театре, и в кино поражали невероятной многогранностью выражения глаз с его знаменитым прищуром… Столько было в них—по сюжетной легенде—ума, лукавства, хитрости, печали, радости и ностальгии… По чему же? Может быть, по так и не обретенному опыту резко менять коней на переправе, принимать решения, как говорится, без оглядки на возможные репрессивные последствия…
Впрочем, по этому поводу как-то очень к месту выразился режиссер Сергей Соловьев, у которого лишь один-единственный раз снялся Олег Янковский в роли главного героя в киноленте «Анна Каренина»: «Он часто повторял, что биться в жизни не умеет и что вся его судьба в театре и кино соткана из случайностей…»
Ошибка директора
Так ли это? Остановимся на узловых моментах жизни этого замечательного актера, академика Национальной академии кинематографических искусств и наук России, которому выпала золотая «фишка» свыше отыграть около тридцати ролей в театре, более восьмидесяти—в художественном и документальном кино, стать лауреатом нескольких госпремий СССР и России, обладателем тридцати кинематографических наград родного Отечества и профильных академий многих стран мира…
…А ведь действительно его величество Случай поистине сакрально на удачу вывел Горчакова-Янковского со свечой в руке от одного края пересохшего бассейна св. Екатерины к другому, как в натуре и выглядит предпоследняя сцена нашумевшего в своё время фильма «Ностальгия». И вот ведь какая параллель: в жизни актера—та же стезя.
…Загадочная миссия случайностей в судьбах и целых народов, и отдельно взятой личности издревле занимала умы философски мыслящих людей. «Случай—великий романист»,—как-то сказал И.С. Тургенев. Ему вторит и Карл Маркс: «История носила бы очень мистический характер, если бы случайность не играла никакой роли».
Но как бы в пику этим двум гениально размышляющим мужам звучит суровый вердикт «Сфинкса XIX века», легендарной оккультистки Елены Блаватской: «Случайность—понятие, созданное невежеством. В словаре мудрецов этого слова нет…»
Нет? Однако, сражаясь в армии Гарибальди против французов, Блаватская в 1867 году получила четыре серьезных ранения. Помог случай: ни одно из них не оказалось смертельным.
Завершим этот пассаж еще одним достаточно знаковым примером. Если бы безвестный венский врач-гипнотизер не взялся абсолютно безгарантийно излечить Гитлера от слепоты (результат газовой атаки на реке Ипр в 1915 году), так бы и остался слепым экс-ефрейтор Адольф Шикльгрубер, а миллионы людей в Европе избежали бы газовых камер…
Но вернемся к герою нашего рассказа. Поистине его высочество Случай двигал Олега Янковского по фарватеру всей его жизни, не выводя на колею, чреватую ударами судьбы. Он счастливо избегал дилеммы, когда вас либо загоняют кнутом туда, где есть пряники, либо калачом заманивают туда, где отстегают плетьми…
…С детства насмотревшись на страдания матери, у которой были большие проблемы с зубами, юный Олежка мечтал о карьере зубного техника, а втайне мнил себя вторым Яшиным: он страстно любил стоять голкипером в воротах, играя в футбол. А стал артистом. Как? Случайно проходил мимо Саратовского театрального училища и «споткнулся» на объявлении о наборе. Зашел. В приемной комиссии сидел директор и, даже не подняв глаз на новоявленного абитуриента, спросил, не отрывая взгляда от кипы бумаг: «Как фамилия?»
Олег представился. «Бегом на картошку, а в сентябре быть на занятиях»,—сухо, приказным тоном бросил Янковскому директор училища и выпроводил юнца за дверь.
Что это было? Позже выяснилось, что родной брат Олега, Николай, бредя театром, втайне от родных успешно сдал вступительные экзамены, а директор училища просто перепутал братьев.
Что интересно, Николай в ходе последующей разборки великодушно уступил свое место любимому младшему брату, за что, право слово, миллионы фанатов таланта Янковского ему должны заочно устроить виртуальную овацию…
Леоновский протеже
А первый его дебют состоялся еще на подмостках Минского театра русской драмы, где был занят в труппе его старший брат Ростислав. В спектакле А. Салынского «Барабанщица» заболела девочка, которая играла роль мальчика. Ростислав и предложил автору пьесы: «А возьмите Олежку. Пусть пацан побегает по сцене…» Побегал. И заслужил коробку конфет «Мишка на Севере» от «дяди-режиссера».
В Театр Ленком, где прошла значительная часть сценической карьеры Олега (с 1973-го и до самой кончины актера в 2009 году), он также попал благодаря протекции очень симпатизирующего ему Евгения Леонова, с кем будущий Мюнхгаузен тогда снимался в фильме «Гонщики».
Великий Винни-Пух посоветовал Марку Захарову обратить внимание на молодого, удивительно харизматичного артиста Саратовского академического театра драмы, гастролирующего в Ленинграде.
Захаров не поленился съездить в Питер на спектакль «Идиот», где Олег Янковский замечательно исполнял роль князя Мышкина, и в антракте пригласил его в свой театр.
…Кто не помнит элегантного, стройного и неожиданно симпатичного фашиста Генриха Шварцкопфа из фильма «Щит и меч»? Как же попал Янковский в поле зрения эпатажного и вечно неугомонного режиссера Владимира Басова? Опять же случайно. Во время гастролей саратовцев в 1968 году во Львове в гостиничном ресторане прима съемочной группы В. Басова Валентина Титова, занятая в фильме «Щит и меч», вдруг толкнула локтем режиссера и шепнула: «Ты глянь-ка вон на того, с длиннющей шеей, вот ведь истинно арийский юноша».
Басов с пристрастием с минуту разглядывал Янковского и в конце концов резюмировал: «Да, но он скорее всего физик…»
Их познакомили. И «физик» охотно согласился сыграть роль немецкого офицера. Роль, ставшую для него взлетной…
Зритель в пятом ряду
…А вот эта «случайность» сослужила ему добрую службу пролонгированно на целых 13 лет вперед. В 1986-м в Ленкоме Марк Захаров ставил пьесу признанного лидера театральной публицистики Михаила Шатрова «Диктатура совести» с полным разрушением «4-й стены». Молодой Энгельс (Олег Янковский) спускался с микрофоном в зал и элегантно предлагал наугад выбранным зрителям высказаться… на злобу дня, демонстрируя в период тогдашнего раскола в обществе после смерти Л.И. Брежнева элементы брехтовской эстетики и гражданского пафоса.
Главные вопросы диалога со зрителем едва укладывались в многовекторное ложе диспута на тему «Что такое человек в революции?»
…В пятом ряду в тот вечер волею случая находился «домашний сиделец»—недавно уволенный из Московского горкома КПСС опальный Борис Ельцин. Янковский «вторым нумером» избрал именно его и предложил озвучить свое видение темы. Борис Николаевич, будучи в фокусе тысячи глаз, не смущаясь, взял в руки микрофон и выдал сентенцию относительного того, что в жизни нет простых рецептов, а многие острые проблемы нельзя решать большевистским наскоком…
На сей счет Марк Захаров высказался в своей манере—жестко и прямолинейно: «Кто из нормальных людей станет разговаривать с политическим покойником?»
Однако Янковский, выходит, решился на такой шаг, правда, не вступая в полемику с Борисом Николаевичем. И талантливое молчание «ведущего» вообще-то смотрелось красноречиво…
Секреты его шарма
Подытожим тему случая в жизни Олега Ивановича Янковского. Все эти «если бы не…» сыграли в его судьбе на удивление благодатную, путеводную роль. В результате же российский кинозритель запомнил и полюбил образы, созданные этим замечательным мастером.
…1979 год. В новогоднюю ночь состоялась премьера замечательного телефильма «Тот самый Мюнхгаузен» по пьесе Григория Горина «Самый правдивый». Вначале худсовет не утвердил Олега на эту роль: «Молод для барона». Да и автор возражал: образ комедийный, а Янковский, мол, играл, как правило, роли жестких, волевых персонажей…
Но Марк Захаров всех переубедил: «Вот увидите, как он еще влезет в характер». И взгляду советского зрителя, заточенного с детства на явление барона Мюнхгаузена как легкомысленного шапкозакидателя, не ведающего стыда вруна, явился неожиданно умный, ироничный, тонкий и бесстрашный человек, которому даже было позволено сделать ошибку в авторском тексте. Вместо слова «серьезное» он вдруг оговорился и выдал такую сентенцию: «Умное лицо—это еще не признак ума, господа!» Так родилась очередная крылатая фраза…
Кстати, по сему поводу Иоганн Гете как-то сказал: «По тому и узнается мастер, что, преследуя высшую цель, он намеренно совершает ошибку…»
Таким и врезался в народную память совершенно иной Мюнхгаузен Янковского: мужественный человек, философ, отстаивающий пафос правдолюба и остающийся самим собой перед толпой ханжей…
Из десятков других ролей, сыгранных Янковским, конечно же запомнилась его блестящая игра в роли главного Волшебника страны в киноленте «Обыкновенное чудо». Этим несравненным чудом-чадом Марка Захарова советский телезритель был одарен в первый же день нового года сорок лет назад.
Усилиями целой плеяды замечательных актеров была создана грустная, поучительная фреска эпохи застоя, гротескная сказка, рассчитанная не на детей, а на взрослых…
Весь сюжет по пьесе Евгения Шварца, конечно же, был нанизан на стержень таланта главного сказочника, Волшебника, задавшегося целью доказать, что ради истинной любви человек готов пожертвовать чем угодно. И Янковский, этот грустный молчаливый провидец «с говорящими глазами», сумел убедить зрителя, что чудеса, оказывается, в нашей жизни—не редкость…
«Служили два товарища»
…В кинотеатре в конце фильма царит гробовая тишина. На экране под легкий треск проектора один за другим проплывают в кровавой революционной подсветке кадры наивно-романтичной, печальной и мужественной кинофотохроники времен Гражданской войны… Они отсняты героем прекрасного лирического фильма, кинооператором Андреем Некрасовым, роль которого бесподобно сыграл Олег Янковский по сценарию Ю. Дунского и В. Фрида в ленте «Служили два товарища».
Эта картина как-то сразу и бесповоротно завоевала сердца миллионов советских людей. Молодому актеру предстояло сыграть образ юного красноармейца-фотолетописца, органично слив его с ролью боевого товарища, на которую был избран всенародно обожаемый Бармалей—Ролан Быков. И слить так, чтобы не упасть в грязь лицом.
Однако Янковский не спасовал и блестяще довел своего киногероя… до трагической кончины от роковой пули поручика Бруснецова-Высоцкого.
Янковский в этом фильме опять же больше молчун. Но такой понятный, искренний и беззаветно преданный делу революции. Сам актер признавался: «В этой роли я научился молчать…»
Миражи Камчатского люнета
…Казалось бы, по исторической кальке фильм, о котором шла речь выше, просто был обречен сниматься на севастопольской площадке, ибо повествовал о боях за Крым «на той далекой, на Гражданской». Однако съемки (1968 год) проходили в Измаиле и ностальгически напомнили Олегу памятную гастрольную поездку в Крым в 1965 году, когда он только-только распечатывал свою карьеру актера в труппе Саратовского академического драматического театра.
…Тогда в погожий майский день в Симферополе обозначился «большой антракт»: в понедельник артисты отдыхали. И Олег решил-таки исполнить свою давнюю мечту—съездить в легендарный Севастополь. Не просто посмотреть на достопримечательности героического города, нет. Дело в том, что по отрывочным семейным легендам здесь в Крымскую кампанию когда-то славно воевал в составе защитников города его дальний предок по мужской линии—прапорщик Адам Антонович Янковский. Беззаветный храбрец, он служил ординарцем генерал-лейтенанта С.А. Хрулёва и начальником ночной сторожевой цепи и секретов впереди Камчатского люнета…
Олег помнил, как отец по крупицам-фрагментам воспроизводил смутное фамильное предание о том, как их далекий предок за просрочку отпуска из корнетов был разжалован в рядовые. Но воевал отменно и получил унтер-офицерское звание за то, что пленил турецкое знамя в деле под Силистрией. И только в мае 1855 года ему за особые ратные заслуги после тяжелого ранения было возвращено офицерское звание, как это следует из мемуаров участника Крымской кампании М. Вроченского.
…В Севастополе вовсю уже расцвела сирень. Политый щедрым дождиком белокаменный город казался свежим и прекрасным. В бюро экскурсий, что возле Панорамы, Олегу Ивановичу доступно пояснили, что, мол, попасть к памятнику воинам Камчатского люнета невозможно, его уже просто не существует на улице Паршина с конца Великой Отечественной войны.
Тогда Олег сел на катер и переехал на Северную сторону, к Братскому кладбищу, куда по завещанию Адама Янковского должны были перенести его прах после смерти.
Увы, такого надгробия тоже не оказалось. Олег возложил цветы к памятнику С.А. Хрулеву, вышел за кладбищенскую ограду, постоял возле двух пирамидальных домиков у входа. Грустно подумалось о том, что все те, кто по ту сторону, выйти не могут, а те, кто по эту, вовсе туда не хотят…
В то время артист был молод, полон творческой энергии, впереди расстилалось еще нехоженое поле огромных возможностей длиной почти 44 года…
«Лети, Олежка!»
…20 мая 2009 года. Возле храма Николая Чудотворца—несметная толпа москвичей, пришедших проститься с великим актером. У многих в памяти… «Тот самый Мюнхгаузен»…
…Вот он в элегантных ботфортах, в белой кружевной блузе чарующе улыбается и решительно идет по крепостной стене, направляясь к веревочной лестнице, к пушке, чтобы бесшабашно, плюнув в ладошку, отправиться верхом на ядре к Луне. Все выше, все выше и выше…
И уже в кадрах нет никакой пушки, лишь одна веревочная лестница, ведущая в бесконечное поднебесье…
А внизу—людское половодье, море голов. Среди них в толпе—такие знакомые лица! Волшебник, Дракон, князь Мышкин, Трубадур-старший, мореман Жевакин, Кондратий Рылеев, граф Строганов, Раевский, Турбин, Алексей Каренин, Свифт, Генрих Шварцкопф и десятки других персонажей из разных времен и народов, среди которых—как бы стоящий на особицу, ближе всех к первой ступеньке лестницы, митрополит Филипп (самая последняя роль великого Мастера в кинофильме «Царь»)…
И вот когда под дивную, печально-прозрачную мелодию Алексея Рыбникова неугомонный барон, минуя пелену тонких облаков, достигает виртуальной короны Луны, все, кто его беззаветно любил, все, кто ему безоглядно верил, услышали из небесной дали нечто до боли знакомое, уже вошедшее в число викицитатных крылатых фраз: «Улыбайтесь, господа! Улыбайтесь!»
Именно в соцветии прощальных добрых улыбок и пожеланий «Лети, Олежка!» Олег Янковский… нет, не канул, а ушёл в вечность. И тому скоро минет вот уже десять лет…
А голос его всё еще слышен…
Леонид СОМОВ.
На снимке: Олег Янковский—тот самый Мюнхгаузен.
