16o
Пять лет назад в одном их своих материалов я искренне написал: «Уверен, что 23 февраля совсем скоро станет в Севастополе народным праздником!» Не ошибся. Впрочем, легко проверить: прийти в субботу на площадь Нахимова и окунуться в ощущения и эмоции пятилетней давности. Боженька, неужели так быстро прошли, нет—пролетели,—аж пять лет?! Заметьте: пять лет нашей с вами жизни. Достаточно большой срок для жизненного пути человека, а для истории—ничтожно короткий промежуток «от» и «до». Но так уж повелось, что людям свойственно отмечать юбилеи, то есть все временные периоды, кратные ста, пятидесяти, десяти и пяти. Не будем нарушать традиции. Профиль пятилетнего юбилея «Русской весны»—в самой запоминающейся рубрике «Профили».
Я никогда не ходил на митинги, старался закосить от всевозможных демонстраций, избегал оказаться в толпе, одержимой той или иной идеей… Но пять лет назад без всякого внешнего принуждения и давления я оказался на площади Нахимова, о чем до сих пор не жалею. Я осознал, что обязан быть ТАМ и ТОГДА, чтобы потом «не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Именно тогда я стал по-настоящему частичкой города, молекулой России, атомом Русского мира. Заметьте: Русского мира, а не хаоса. Я добровольно повязал себе Георгиевскую ленточку на левой лямке рюкзака в области сердца (дразнилка для снайперов), которую ни на секунду не снимал (и не сниму никогда) все эти долгие пять лет.
Я искренне верил (и верю до сих пор), что каждый из нас поступил правильно. Я верил, что участвую в восстановлении исторической и человеческой справедливости: чужое добро не принесет счастья—его надо вернуть законному владельцу. Я действительно понимал, что в случае «неправильного» развития событий пощады ждать не стоит, но… Но Севастополь останется русским! Любой ценой, ведь Россия и так пролила слишком много крови (и не единожды), чтобы полуостров и Севастополь стали ее неотъемлемой частью. На-всег-да! Это все равно что спустя двадцать с лишним лет вернуть матери ее похищенных детей. И никто меня не переубедит в справедливости принятого горожанами пять лет назад решения. Никто! Все-таки Долорес Ибарурри была права: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях».
Вот почему уже на следующее утро вместе с сотнями земляков я пришел к зданию госадминистрации с советским военным билетом и записался в отряд «Рубеж», честно предупредив, что я—врач и по указанному адресу за мной нужно заехать в любое время суток. Стерильный инструмент и перевязочный материал собраны в рюкзак, который стоит на видном месте. Мы все были готовы к худшему варианту развития событий, но мы были готовы. Все.
Ну а теперь—итоги прошедших пяти лет… Самый страшный (для меня лично) итог—спустя годы слишком много приятелей и бывших друзей осуждают меня за мои взгляды и публикации. Я даже в кошмарном сне не мог себе представить такое количество земляков, которым наша «Русская весна» стала поперек горла. Которые, не таясь, хают Россию, наше возвращение домой, президента, правительство, меня, в конце концов!.. Я лишился двоюродной сестры Маши из Киева и всех родственников: раньше они звонили через день и часами болтали с родителями и со мной. Теперь их телефоны я стер за ненадобностью так же, как и телефоны всех друзей из Одессы. Для них я 23 февраля 2014 года перестал быть братом или другом, а стал «ватником», «сепаром» и «колорадом». Это я «украл» у них Крым и Севастополь. Это я развязал войну на Донбассе, я убиваю «настоящих патриотов» и ставлю палки в колеса локомотива, который отправляется в Европу… За это мне (и всем нам) в виде наказания отключили воду, электричество, прервали железнодорожное сообщение, объявили продуктовую блокаду… Именно я (и все мы) не имел права выжить, не встав на колени и не повинившись в «предательстве»! Я (и все мы) должны были своими руками снести памятники Ленину, комсомольцам-добровольцам, Екатерине Великой, братские могилы защитников Севастополя, кладбище Коммунаров и многое другое. Сорвать все таблички и скоренько переименовать площадь 50-летия СССР, проспекты Октябрьской революции, Героев Сталинграда, генерала Острякова, улицы Героев-подводников, Ленина, Дмитрия Ульянова, Блюхера… Мы должны были отменить День и парад Победы, сменив их на гей-парады, немедленно потушить Вечные огни, изгнать Черноморский флот из его родной базы… Сдать севастопольский «Беркут» киевским эсбэушникам, изгнать из храмов священников и паству Московской епархии… Они серьезно на это рассчитывали?!
Хочу огорчить наших соседей, но Севастополь—«це не Европа», никогда ею не был и, уверен, не будет. Севастополь—это Россия, и с этим фактом всем придется смириться.
Ведь смирился мир с воссоединением Восточной и Западной Германии. Более того, встретил это воссоединение с ликованием. Точно так же этому самому миру придется смириться и с нашим воссоединением. Принимая во внимание нестерпимость фантомных болей в Киеве от потерянных навсегда Севастополя и Крыма, все же однажды придется смириться и с восторжествовавшей пять лет назад исторической справедливостью: вернуть непринадлежащее тебе рано или поздно, но все-таки придется. Лучше—раньше, ведь процесс необратим. Теперь мы в расчете.
Знаю, что рассудок возвращается даже в затуманенную голову тяжелобольного пациента психиатрической клиники. И однажды поезда обязательно пойдут через Перекоп в обе стороны, вода вернется в Северо-Крымский канал, продукты соседей снова оживят своим ассортиментом полки супермаркетов… Вот только сестра из Киева уже никогда не станет той самой Машей, а Одесса всегда будет у меня ассоциироваться с крематорием в Доме профсоюзов. Увы…
А сейчас о том, что лично я расцениваю как положительные последствия «Русской весны». Самый главный итог—мы вновь обрели свою аутентичность! Мы действительно почувствовали себя россиянами. Да, в связи с санкциями—не до конца (принимая во внимание спектр банковских услуг, страх крупного бизнеса анонсировать свое тесное сотрудничество с полуостровом и прочая). Но ведь это—вопрос времени. Самые тяжелые пять лет—позади, и мы их мужественно пережили лишь потому, что чувствовали: Россия и Москва с нами. Так же, как и Бог! Мы снова почувствовали себя гражданами великой страны (коими и являлись все эти долгие годы, но только без паспорта).
Нас не бросили в трудное время начавшейся варварской блокады, обеспечили всем необходимым на этот пресловутый переходный период. Перебои со светом и водоснабжением были менее ощутимы, чем во время веерных отключений эпохи «процветающей незалежности», от голода никто не опух, количество нищих на улицах не увеличилось, транспортного коллапса, к счастью, не случилось. Но, пожалуй, самый главный положительный итог нашей «Русской весны»—мы не испачкали свои руки кровью! Разум и выдержка удержали нас от безрассудства, слепой ярости, братоубийства и желания мстить.
Пять лет… Как-то недопустимо долго длится у нас переходный период. Вспомните: за первые пять послевоенных лет разрушенный Севастополь буквально вырос из-под земли. Что же мешает этот подвиг наших дедов повторить сегодня? Тем более что вся Россия помогала и помогает нам всем, чем может: мост, аэропорт, электростанции, трасса «Таврида»… Этот список был бы значительно больше, если бы… Если бы мы научились эффективно вкладывать и тратить огромные денежные средства, которые бесконечным потоком текут с «материка». Парадокс: деньги есть, но темпы их грамотного освоения и видимые материальные подтверждения особо не впечатляют. А ведь прошло пять лет… И как хочется побыстрее попасть в обновленный город федерального значения. Проснуться однажды утром, посмотреть в окно и воскликнуть: «Какое замечательное наступило время! Время жить в Севастополе!»
С праздником всех нас!
К сему Андрей Маслов.
