21o
«Боже, какие они все талантливые!»—думал я, сидя в журналистском жюри удивительного фестиваля «СловоТворение». Два вечера подряд тридцать шесть артистов из разных театров состязались в авторской читке текстов. Выделить можно каждого и написать о нем, но на это не хватит отведенной мне части газетной страницы. Поэтому скрепя сердце я выбрал всего одну исполнительницу—Людмилу Заплатникову, артистку театра им. А.В. Луначарского, которая покорила всех прочтением своего авторского (!) текста под названием «Монолог Геллы»!.. Профиль «немой» Геллы, которая вдруг заговорила,—в самой литературной рубрике «Профили».
Как выяснилось, писать такие вот философские тексты на непредсказуемые темы Людмила начала еще в школе. Вот небольшой кусочек из ее сочинения на тему «Если бы я жила на Олимпе»: «…А еще меня съедает чувство зависти к людям. Они любят, плачут, выясняют отношения, преодолевают какие-то препятствия, они живут. А я существую! Понимаете разницу? Существую!!! А они—живут!!! Живут полной жизнью, даже если им кажется, что их жизнь не имеет смысла. У них есть то, чего нет у меня,—смерть! У них есть это право, но только не у меня. Многие боятся этого, стараются отодвинуть, некоторые, наоборот, сами используют, когда хотят, но они не понимают, какая мука жить вечно, видеть, как исчезает то, к чему ты успеваешь привыкнуть, полюбить… То, что ты не хочешь отпускать, всё равно уйдет и растворится в вечности. Поэтому я стала такой. Скажут «озлобленной»?! Нет—равнодушной. Чтобы не было больно от этой жизни».
Кстати, за это сочинение она получила пять. Ну а теперь Людмила Заплатникова «крупным планом».
—В какой момент ты почувствовала, что ты—артистка?
—Большой артисткой я ещё себя не считаю, так как не сыграла всё то, чего лично бы хотела. Прошлым летом вышла передача «Личный интерес», в которой Максиму Давыдову я подробно рассказала, как попала в театр в 12 лет по объявлению в газете. Прошла кастинг и ввелась в спектакль «Молочный фургон здесь больше не останавливается» Романа Мархолиа. Потом—Театральный центр в 14-й школе, Днепропетровское театральное училище… Сейчас вот—театр им. А.В. Луначарского.
—Я слишком давно тебя знаю, но не припомню какой-нибудь очень большой роли… Или я что-то пропустил и забыл? На твой взгляд, какова причина такого, мягко говоря, невезения?
—Из значимого действительно немного, но радует, что есть, и есть что вспомнить. Кабато из «Ханумы». Года полтора играла, пока в театре не решили, что все же надо подрасти немного, ну не подхожу я по возрасту. Любила Луизу из «Чисто женского убийства». Многие считали, что она содержанка-вертихвостка, но для меня она—светлая девочка, которая вынуждена подстраиваться под жизненные обстоятельства.
Роль Беррил из спектакля «Все в саду». Вот эта роль—на внутреннее сопротивление. Даже не знаю, почему. Теперь—Гелла. Куда ж уже без неё?! Я действительно её досконально изучила, «исковыряла», разложила по полочкам и задала сама себе один вопрос: ну и что со всеми этими знаниями делать, если зритель все равно увидит только внешность? Но попыталась выразиться хотя бы через ироничный взгляд понимающей всё происходящее, но только наблюдающей все события. Ведь она в первую очередь одна из исполнителей воли Воланда.
И конечно же сказки!.. Это мои радость и отрада, там я практически везде, но больше всего люблю свою Эмми из «Золушки». Да и сказки я сама до сих пор люблю. Ведь они сеют светлое в наши души.
—Обнадежь или разочаруй своих поклонников: твое семейное положение? Ну и немножко о своей семье.
—Разочарую: у меня замечательная семья! Прекрасный муж, который к театру (кроме как мой любимый зритель) не имеет никакого отношения. Двое детей, две кошки и большая собака. Домашние хотят ещё и хомячка завести, но я держу оборону. Пока удается.
—Ты умеешь говорить «нет» на сцене и в жизни? И вообще часто споришь с режиссерами, если чувствуешь, что права?
—Спорить нет смысла, а возможность высказать свою мысль есть всегда, и режиссеры прекрасно слышат, что им хочет сказать актер, и даже (не всегда, но если предложение аргументировано) соглашаются. А может, я—абсолютно неконфликтный человек?
—У тебя бывают депрессии, которые свойственны почти всем театральным? Как ты с ними борешься?
—Депрессии—неотъемлемая часть весенней души… Это нормально. Именно в этот период и возникают творческие проекты как способ самореализации, попытка доказать всем, что я есть. Такой период, мне кажется, бывает у всех, и он необходим.
—Расхожее мнение обывателей: все артисты и так называемые люди искусства—сплошь порочные люди!.. Расскажи о своих пороках! Добровольно!..
—О нет. О пороках говорить не буду, вдруг муж прочитает, а я для него—богиня!..
—Какая книга у тебя дома лежит открытой? Кстати, твои предпочтения в литературе?
—Книг несколько… Сейчас, как ни странно, работаю над монологом Эллочки-людоедки… Поэтому какая книга—догадаться легко. А люблю, даже обожаю, Теодора Драйзера.
—Вспомни самый кошмарный сон, связанный с театром.
—Кошмарный сон? Ну как и у всех артистов: выйти на сцену и всё забыть! Текст, очередность мизансцен, куда идти и что делать… Но это—обычный кошмар любого артиста.
—Что могло бы тебя заставить бросить сцену? И вообще чем бы смогла заниматься с такой же любовью, как к театру?
—«Бросить»—плохое слово. Театр не виноват, что у меня, как у актрисы, может возникнуть желание найти и открыть для себя что-то новое. Но всё новое чудесно сочетается с театром. Вот сейчас я студентка-заочница юридического факультета. Университет не назову и так много сказала. Недавно выяснилось, что неплохо пишу… Не мое мнение, отчего приятно вдвойне. Да, хочу много играть и желательно—главные роли! Кто скажет, что он не такой, киньте в него камень. А иначе зачем мы все там со своими амбициями собрались?! Теперь хочу, чтобы еще мои небольшие пробы пера печатались! А почему бы и нет?! Ещё очень хочется, чтобы наш театр рано или поздно получил статус федерального, он этого заслужил. И чтобы у всех было столько творческой реализации, и не только творческой, но и профессиональной, чтобы не было депрессии. На нее не останется времени.
—А теперь давай подробненько об актерской зависти и коварстве. Тебе, разумеется, это не свойственно, да? И ты ни разу с подобным не сталкивалась, нет?!
—Нет, у нас в труппе все—ангелы! Без исключения.
—Ладно, поверю на слово. Тогда опиши свою семью (и себя в том числе!) Причем глазами соседей.
—Ты же обещал «коротенькое интервью»!.. Соседи обо мне мало что знают—мы только недавно переехали. Для них я—мама двоих детей, каждое утро отправляющая их в школу, не буйная, что немаловажно. Где работаю, не знают, но возвращаюсь поздно. Машина красивая со стразиками (муж развлекается тем, что меня балует)!
—Если бы ты родилась мужчиной (не дай Бог!), то…
—Вот если бы родилась мужчиной, тогда бы и задумалась. А сейчас, чисто по-женски, даже думать об этом не хочу. На мой взгляд, вам в чём-то сложнее. В вас, мужчин, закладывают алгоритм, что именно вы и никто другой всё обязаны и должны: зарабатывать на себя и семью, не бояться тяжёлого труда, восхищаться любимой, ужин уметь иногда приготовить, с детьми быть на равных, но… При этом мужчина осуждается женским обществом при малейшем несоответствии статьям из женских журналов. Немного утрирую, но в этом есть правда.
—Общеизвестно, что публичные люди (тем более женщины, тем более артистки) тяжело переживают появление каждой новой морщинки… Им страшно смотреть видео или кино с их участием многолетней давности. Твое отношение к… собственному взрослению?
—Когда смотрю кино, люблю пошутить на тему «вот счастливая женщина: проснулась уже накрашенной и с укладкой…» Но у меня нет паники, если я утром из дома вышла ненакрашенной,—это абсолютно нормально и комфортно. Но опять же, что в вашем понимании быть красивой? Помню, была в Эрмитаже, набираю любимого по скайпу и говорю: «Вот передо мной Венера, а я даже подойти не могу, столько собралось возле нее поклонников!» Так что я ещё могу и дальше тортики есть. Красота—настолько размытое и временное понятие… Иногда мне кажется, что сейчас я выгляжу лучше, чем лет пять назад. Смотрю на себя в кино и думаю: ого, какая я худющая была! Это перебор. Но к косметологу хожу.
—У тебя, предположим, трудный период… А тут предлагают роль в слабеньком сериале, но за приличный гонорар… Согласилась бы? Только честно.
—Да. И это нормально, ведь я несу ответственность не только за себя, но и за детей. Хотя, если уж совсем честно, иногда и отказываюсь. Когда совсем всё плохо, спасибо мужу, могу себе позволить отказаться.
—Назови приоритеты своей жизни в порядке убывания.
—О, тут все тривиально и понятно. Приоритеты—как у большинства: семья, а дальше—по списку, но все в этом списке вторично!..
К сожалению, очень многое осталось «за кадром», но не могу удержаться от соблазна процитировать фрагмент из нашумевшего «Монолога Геллы» на прошедшем фестивале «СловоТворение», написанного Людмилой Заплатниковой: «…В романе Булгакова у Геллы нет монолога, даже трех предложений! Но внутренний мир никто не отменял, очень хочется поговорить о нелегкой жизни… Итак, беру на себя смелость говорить от первого лица, потому что есть много невысказанного, а главное—неопределенного.
У меня вопрос: как меня можно забыть? Ведь это про меня говорят: «Красива, шрам на шее уродует только немного, расторопна, понятлива и нет такой услуги, которую не могла бы оказать!» Я хожу по квартире обнажённой, лишь в одном переднике, и меня можно забыть? Вот вы смогли бы меня забыть, если бы я ходила у вас дома обнаженной? А он забыл! Что, что ещё должна делать женщина, чтобы о ней помнили?!
Я приоткрою вам тайну: меня не забыли, меня оставили, потому что мне есть чем тут заняться. Уже наступила весна, и расцвело много жёлтых цветов… И Он скоро прибудет вновь, потому что он всегда говорит: «До свидания!»
Ну что ж, наберемся терпения и будем ждать возвращения свиты под пристальным взглядом Геллы. Теперь пришло и ее «время жить в Севастополе».
К сему Андрей Маслов.
